Пламя в джунглях

Отовсюду доносились густой храп, бормотанье. Кто-то всхлипывал во сне. Маэлите не двигалась. Тело налилось свинцом. Ей не хватало воздуха, тошнота подступала к горлу. Она сжала кулачки с хрустом, напряглась, сгоняя цепенящую одурь. Приподнялась. Билл заворочался. Она отшатнулась брезгливо. Решение созрело, она покончит с теми двумя, затем придет за головой Билла. Он здоровенный, может преждевременно наделать шуму.

Маэлите набросила на плечи шаль и скользнула между столами. Крадучись добралась до комнатки, где скрылись зловещие собеседники Билла. Перевела дыхание, прислушалась. Все спокойно. Приоткрыла дверь и ящерицей шмыгнула внутрь. Вот они совсем рядом, сопят, как кабаны. Шагнула вперед. Забелело лицо с черным пятном рта. Удачно лежит, на спине. «Черная смерть» медленно наклонилась над ним. Замерла. Потом ткнула в темневший рот конец шали и одновременно полоснула ножом пониже. Под рукой жалобно хлюпнуло, пискнуло, как комар, и все кончилось. Также бесшумно убила она и второго. Нащупала два автомата, повесила через шею. Постояла, прислушиваясь. И вышла.

Маэлите не отказалась от своего намерения: настала очередь Билла. Проходя мимо подруг, она решила предупредить их.

И тут узкий луч карманного фонарика разрубил тьму. Наткнулся на нее, метнулся в сторону. Кто-то крался ей навстречу. Послышался шум падающего тела.

— Какого черта бродишь по ночам! — захрипел голос Билла, удаляясь. — Убирайся на свое место!

Маэлите шепнула проснувшимся подругам:

— Бежим, быстрее на выход! Не задерживайтесь!

Женщины бросились к двери. Маэлите прислушивалась к шагам Билла. Вставила магазин, взвела на боевой взвод. Придется расстрелять его из автомата. Где он, «Золотой дьявол»? Ей пора уходить.

Билл сам искал Маэлите. Он знал, где ее найти. Еще вечером Рэджи дал понять: Бичера надо убрать, чтобы всю вину свалить на него. И Билла осенило. Почему бы не использовать для этой цели Мэри, жаждущую отомстить за своего возлюбленного? Он и постарался навести на Бичера эту тигрицу.

«Ты, кажется, не додумал, рыжий дуралей, — говорил себе Билл, освещая фонариком трупы своих товарищей. — В темноте не станешь разбираться, и чертовка для большей уверенности зарезала обоих. Э-э, туда и дорога! Рэджи тоже хорош. Заигрывал со всеми и под всех подкапывался. Даже меня грозился снять с командиров. Вот и получил. Что же, все к лучшему. Теперь он, Билл, будет здесь хозяином, будет один распоряжаться своими мальчиками…»

Вдруг огневым вихрем ударило над головой. Он опрокинулся. «За мной охотится «Черная смерть» — мелькнула догадка.

— Тревога! Убийство! — завопил он, продолжая лежать.

Морунг уже завозился, заворочался, заохал. Кто-то догадался зажечь факел.

— Живее, черти! — выскочил Билл, размахивая автоматом. — Ловите убийц!

— Каких убийц? Где? Кого убили? — сыпались вопросы.

— Командиров убили. Бабы проклятые! Понимаете вы, олухи! — вопил Билл. — Баб ловите! Они не могли далеко убежать. Ищите здесь!

Он бросился к выходу. За ним гурьбой повалили солдаты. Толкнули дверь и высыпали в душную ночь.

Билл вскинул автомат.

— Спятил совсем! — схватил за оружие Даниэль. — Не стрелять! Без шума! Их теперь не догнать.

— Ну и ночка! — вздохнул Билл, вытирая трясущейся ладонью пот со лба. — Надо смываться, братцы! Не то эти черномазые сдерут с нас шкуры и натянут на свои дурацкие барабаны.

— Не разводи паники, болван! — буркнул Даниэль. — Не все еще потеряно. Возьми себя в руки! Что ты трясешься, как овечий хвост?!

— У них этот грязный тилое. Завтра он все расскажет, и нам крышка. Бежим, Дан, пока не поздно!

— Не скули, щенок! — зашипел Даниэль, схватив Билла за грудки. — Мы с тобой еще должны выполнить приказ центра 101. Мы, американцы, будем командовать и здесь, и везде. План Рэджи действует. У нас почти сотня крепких готовых на все ребят. Я заменю Рэджи, отвлеку внимание на себя, обвинив Алекса в предательстве. А ты возьми на мушку кинга и всех его прихвостней. Дам сигнал, тогда и кончай с этой бандой. Стиву нужно…

— Я отказываюсь участвовать в вашей грязной игре, ребята, — выдавил из себя Стив, бледнея. Потом, ожесточаясь, стал бросать им в лицо: — Я хочу честно драться с джапами, и мне нравится, как это делает Алекс. А вы хуже гангстеров! Готовите новый удар в спину. За что? За то, что он не похож на вас? Это нечестно! На меня не рассчитывайте. Хватит!

— Хо! Тихоня хочет честности! — ощерился Билл. — Ангелочек, чистюля! А грязную работу кто будет делать? Я? Дан? Подосланные бабы режут наших командиров, как поросят. Красный и черномазые дикари верховодят. А мы ради них лезь в зубы джапу. Это ты называешь честностью?

— Не передергивай карту, Рыжий! — возразил Стив. — Женщины пришли к тебе, ты сам их принял. А сейчас хочешь свалить свою вину на других. Мы обижаем туземцев, поэтому нас и не любят. А-а, что с тобой говорить! В общем, я пошел.

— Стоп, тихоня! — рявкнул Билл, хватая Стива за плечо. — Продать хочешь?

— Пусти, рыжий убийца! — рванулся Стив.

С другой стороны к нему придвинулся Даниэль, такой же рослый, плечистый. Оба верзилы зажали узкое тело Стива, словно пытаясь раздавить его. Их взгляды не предвещали ничего хорошего.

Стив затравленно оглянулся. Но он ни у кого не встретил сочувствия. Многие просто не понимали, что происходит. Все они были озлоблены, напуганы убийством вожаков. Сделай сейчас из него Дан козла отпущения, и они затопчут его, задавят. Среди них нет у Стива друзей, и живет он здесь только по старой традиции: белые с белыми, цветные с цветными. Вот и все, что у него с ними общего — только белая кожа.

Стив съежился.

— Ну что вы, ребята! Я… Я же свой. Не доносчик я. — Стиву было стыдно своего слабодушия. Но он ничего не мог поделать с сердцем, которое невольно сжалось от ужаса и заставило язык произнести эти унизительные слова. Что плохого, если он ценою пустой болтовни купит жизнь? Чем не выгодная сделка: слова ничего не стоят, зато жизнь — это все. За нее не жаль отдать горы такой шелухи, как слова.

Стив так умоляюще поглядел на своих товарищей, что те недоуменно переглянулись. Они отмякли.

— Довольно крови на сегодня, Билл, — тихо сказал Даниэль. И, сверля серыми глазками Стива, зашипел ему в лицо: — Но ты берегись, гнида! Если донесешь, пеняй на себя. От нас не уйдешь.

— Пусть будет по-твоему, Дан, — мрачно промолвил Билл, — хотя я предпочитаю мертвецов. Мертвые не болтают.

Среди переполошившихся обитателей морунга была и Джекки. При первых выстрелах она схватила сынишку на руки и встала, прижавшись к стене, в своем углу. Здесь, отгородившись от зала двумя плетеными матами, как ширмами, она жила с тех пор, как появился малыш. Билл прогнал ее из своей комнаты — ребенок мешал ему спать.

Когда суматоха в морунге улеглась, сын запищал, и Джекки сунула грудь в маленький жадный ротик. Он сладко зачмокал. Мать зажгла жировик, любовалась малышом. Ну, настоящий сын солдата! Тишины не переносит, не спит; засыпает под шум, стреляй рядом — не проснется. И веселый, забавный. Такой маленький и уже шалун! Хороший будет воин и матери опора.

Утром Джекки помогла трем женщинам, живущим в морунге, приготовить завтрак. Только присела подкрепиться, как плач сына поднял ее. Она угомонила малыша и удивилась странной тишине морунга. Выглянула в зал — никого. Пошла к выходу, остановилась. Чуткое ухо уловило отдаленный гул. Он нарастал, накатывался волной и, наконец, разбился о двери. В морунг ворвалась ватага орущих мужчин.

Джекки отступила к себе. Она слышала, как мужчины переговаривались, собираясь бежать в джунгли куда-нибудь подальше от мстительных туземцев; слышала, как воины возбужденно рассказывали о Билле, который расстрелял из автомата вождя тилое. Но вот раздалась знакомая брань. Джекки сразу узнала этот хриплый голос.

— Где моя негодная баба? — орал Билл. — А-а, вот ты куда запропастилась! Я не оставлю тебя здесь. И не думай!

— Я не хочу, — упиралась Джекки. Она пыталась спрятаться в самом темном углу морунга, рассчитывая, что ее забудут в спешке сборов. Но Билл нашел ее. — Пожалей хоть сына! Оставь нас у своих! Там мы пропадем. Умоляю тебя нашим сыном!