Страница 58 из 58
— Продолжай так! — приказал он высокому воину и пошел по взводам, грохочущим и полыхающим снопами огня. Поправлял, советовал, сам становился к миномету и стрелял. Отсюда со скалы было хорошо видно, как пожар, занявшись в центре, у штаба корпуса, распространялся к окраинам. Всплескивали разрывы, беспорядочно суетились темные фигурки. Ну, держись, джап!
Замолк последний миномет, послана джапу последняя мина. Наступила необычная тишина. Потом раздался слабый, но дружный крик, из мрака покатились темные волны — гаронды пошли на штурм. Ночь светилась неровным трепещущим заревом, вспыхивала летучими зарницами.
Тяжелое знамя зари заалело над джунглями. Засверкала земля, легли глубокие тени. Туман расползался рваные клочьями. Солнечный луч брызнул на бамбук и позолотил паутину. Заблистали капли росы на траве и листьях.
— Эй, кинг! Иди сюда! Помоги!
Алекс оглянулся. Телохранители клевали носами, а минометчики, завернувшись в одеяла, спали после бессонной ночи. Кажется, или действительно его зовут?
— Эй, кинг!
«Похоже, голос Билла, — подумал Алекс. — Но почему он здесь?»
Медленно поднялся, встряхнулся, отгоняя дремоту. Направился к кустам. Никого. Повернул обратно. За его спиной метнулись неясные тени.
И вдруг грохнул выстрел. Алекс схватился за грудь, повалился навзничь, судорожно сжимая кулаки, как бы пытаясь этим удержать уходящую из тела жизнь.
«Вот она какая, слепая смерть!» — мелькнула мысль и погасла.
Нгамба ворвался на каменистую в редкой поросли площадку, бешеный от гнева и ярости. Еле волоча ноги, все еще не веря, подошел он к носилкам с неподвижным телом.
Сидящий рядом с носилками Гонда прошептал:
— Ялу подкрадывается к кадонги. Плохо.
— Отгони его, колдун! Ты должен его отогнать!
Тот покачал головой.
— Ялу сейчас очень силен.
— Это «Золотой дьявол»! — взревел Нгамба. — Я же говорил, что он принесет беду! — Гигант грохнулся на колени, стукнулся головой о землю. — А-а, проклятье ему!
Алекс открыл глаза, пошевелил губами:
— Как дела, брат?
— Ты живой, кадонги! — загремел Нгамба, припадая к груди Алекса и обдавая его жарким дыханием. — Как же ты напугал нас! Джапы разбиты, Хаунгап наш. Оки хотели войти в город, но я дал им пинка. Свою победу мы не отдадим чужеземцам. Я привел много воинов. Посмотри! Армия! А без тебя она, что тигр без головы. Нельзя тебе уходить в дом Ялу. Нельзя!
— Живы будем, не помрем! — Алекс попытался улыбнуться.
Нгамба отрывисто приказал, и восемь воинов приподняли носилки высоко на вытянутых руках.
— Смотри, кадонги! Твоя армия, — сказал Нгамба, делая широкий жест.
Огневая позиция минометной роты была забита людьми. Партизаны стояли плотно плечом к плечу, еще не остывшие от ночного боя. Закопченные, над головами колышутся полосатые орлиные перья. Еще не сняты бусы смерти. Холодно блестит оружие, патронные ленты.
Алекс последний раз улыбнулся и откинулся на спину.
Покачиваются носилки. Покачивается небесный свод над Алексом. Шу-шу-шу, — шуршит трава под тысячами ног. Это идут воины Алекса. Они не верят, что их кадонги умер. Разве он может умереть? Пусть закрылись его глаза, пусть остановилось его сердце, они все равно не верят!
Герои не умирают. Они живут вечно.
А в родной деревне окаменела от горя Гаудили. Маленький Алис не может понять, что с его мамой, почему она вдруг замолчала. Мальчик вертит игрушечный арбалет и удивленно таращит глаза на бесконечный поток суровых людей, вливающийся на площадь. Молчат люди. Молчит и мама. Почему они молчат?
Нгамба подхватывает на руки малыша и высоко поднимает его над замершей толпой. Мальчик тянется к ней ручонками, довольный, оглядывается на мать.
— Мама, мама, бух!
Чуть заметная улыбка трогает губы Гаудили. И люди светлеют, поднимают головы.
А над ними звенит радостный голосок маленького Алиса.
Рангун — Москва — Ташкент
1956—1966 гг.