Пламя в джунглях

Не читалось. Отложил газету в сторону. Попытался отвлечься другим. Вспомнил Лору. Эта женщина, конечно, интересовала его. Интересовала потому, что ее, славянку, как и Алекса, война забросила далеко от родины, сюда, в сердце Азии. И он очень жалел ее, как женщину страшно одинокую в этом шумном блестящем окружении поклонников, как человека, потерявшего в жизни все: родину, друзей, любовь.

В первый же вечер после приема у губернатора майор Кирк предложил проехаться пр ночной Калькутте. Алекс охотно согласился. Город был затемнен — наведывались японские бомбардировщики. И тем не менее было приятно окунуться в ночной свежий воздух после духоты губернаторских апартаментов.

Быстрая езда, бьющий в лицо ветер, сытое урчание мотора, таинственность каменных нахохлившихся громад и темные провалы ущелий-улиц — все это доставляло острое наслаждение.

Джип неожиданно остановился под развесистым деревом. Шофер дал два коротких сигнала, ворота бесшумно отворились, и они въехали во двор. Кирк, чертыхаясь, окунулся в кромешную тьму и потянул за собой Алекса.

— Пропустим по паре пеков и домой, — сказал Кирк. — А то я совсем продрог. Нуреддин!

— Да, сэр, — отозвалась темнота. — Прошу вас, сэр. Очень рады вам, сэр.

Неслышно открылась дверь и тотчас закрылась за ними. Распахнулась тяжелая портьера, открыла зал, заполненный мерцающими свечами, голыми плечами и полированными жирными затылками. Они бесчисленное количество раз отражались в зеркалах, сплошь покрывавших стены. Справа на ярко освещенных подмостках шло представление.

Алекс не успел еще осмотреться, как к ним по-кошачьи подкрался метрдотель в белоснежном смокинге и провел их к свободному столику, на котором в тяжелом серебряном подсвечнике горела толстая свеча. Кирк что-то шепнул подскочившему официанту, отодвинул свечу и, усаживаясь удобнее, сказал:

— Этого ты не увидишь в своих джунглях.

Утром Алекс со своей группой прибыл в штаб специальных акций. Их встретил подполковник Морроу. Американец передал Алексу подробную карту Нагаленда, изготовленную английским генштабом для корпуса парашютистов Уингейта. У Морроу была копия. На обеих картах наметили пункты сбрасывания грузов, нанесли примерное местоположение партизанской базы в Хванде, договорились об опознавательных сигналах.

Затем Морроу от имени союзного командования подарил каждому по новенькому автомату и стилету с прямым обоюдоострым лезвием из темно-синей стали. На черной эбонитовой рукоятке надпись: «Побеждает быстрейший». Кинжалы были изготовлены специально для английских «коммандос». Воинов нагрузили коробками с драгоценным хинином, консервированными продуктами. Сунули в джип ящик с ромом.

Американец пригласил Алекса в кабинет на «отвальную чашу».

— Тебе с содовой? Нет? Правильно. Прощальная чарка должна быть крепче, чтобы дольше помнилась друзьями, — он протянул Алексу полный стакан неразбавленного виски.

Выпили. Громова передернуло. Он поспешно проглотил подряд три маленьких сэндвича.

— Война, — усмехнулся Морроу. — Все испортилось. Даже виски — дрянь.

Помолчал. Потом придвинулся вплотную и, глядя прямо в глаза Алексу, доверительно заговорил:

— Слушай, дружище! Я ценю твой размах и решительность. Это по-нашенски, по-американски. Самодовольные бритты хотят загребать жар чужими руками. И в то же время страшно боятся, как бы другие не вывели их из игры и не дали бы пинка, как джапам. Англичане не простят тебе, если твои парни поднимут восстание. Но ты не отчаивайся. Вот тебе моя рука здесь, а там — Рэджи и Даниэль. А это возьми, пригодится.

Он протянул ему побрякушку.

— Зачем это мне? — спросил Алекс, недоуменно вертя в пальцах кольцо с квадратным вензелем. — Я же не барышня.

Морроу молча взял кольцо обратно. Нажал сбоку неприметный с булавочную головку выступ, и вензель раскрылся. Внутри в белый квадратик были вписаны черным лаком три буквы «C. I. C.». Он щелкнул крышечкой и вернул кольцо.

— Покажешь это кольцо американцу, и он всегда поможет тебе. Но не дай бог, если его увидят бритты или их агенты. Не будь наивным, мой мальчик! Давай лучше выпьем! — Морроу наполнил стаканы виски, сделал большой глоток и продолжал энергично. — У англичан своя цель — не выпустить своих владений из рук. У нас совсем другое: дать им новую жизнь под эгидой Америки! Вот так-то, кадонги! Ну, пора на поезд. Держи со мной связь. Счастливого пути! — Морроу под руку вывел Алекса из кабинета. — Если что-нибудь тебе не ясно, обратись к Рэджи. Он в курсе. Прощай, дружище!

На вокзале было столпотворение. Казалось, весь мир помешался на бегстве. Прибывавшие поезда были до отказа набиты теми, кто жаждал попасть в славный город Калькутту. Отходящие составы штурмовались толпами тех, кто рвался из каменной клети города. Эти два встречных потока бушевали, затягивая в свой водоворот все новые массы беженцев. Полчища нахальных крикливых носильщиков с неистовой яростью бросались на приезжающих и отъезжающих, выхватывая поклажу прямо из рук обалдевших пассажиров.

Алекс и его группа затерялись бы в этом кипящем море, не будь с ними услужливого майора Кирка. Выстроившись гуськом во главе с Кирком и двумя солдатами, они тараном дробили галдящую массу. Воины шли охотничьей цепочкой, как ходили в родных джунглях. Алекс замыкал шествие.

И вот поплыли за окном залитые водой поля, перелески, вспухшие мутные речки. На полустанках и станциях поезд осаждали толпы изможденных людей, желавших уехать. Но двери вагонов были накрепко заперты, за ними стояли угрюмые усатые проводники. Только отдельным солидным господам, одетым в ослепительно белые дхоти или хороший европейский костюм, удавалось пробиться на поезд. Их обычно сопровождала целая армия слуг: одни несли хозяйские чемоданы, узлы, зонты, судки с едой, другие палками расчищали путь.

Алекс с воинами должен был добраться до Димапура, а потом уже пешком добираться через линию фронта до своих. Димапур — крупный узел на Ассам-Бенгальской железной дороге. От него вело мощеное шоссе на Имфал, главный опорный пункт союзных войск на центральном участке фронта. От Имфала уже рукой подать до Нагаленда.

Ехали оживленно. Воины рассказывали о своих впечатлениях со всеми подробностями, заново переживая необыкновенные приключения в необыкновенной гигантской деревне чужеземцев. День, когда, наконец, показались холмы и горы, стал праздником. Все прилипли к окнам, неотрывно глядя на синеватые силуэты горных в зазубринах хребтов. Потом попросили у Алекса горячительного.

Они все собрались в одном купе, отметить праздник чаркой рома. Сидели кружком и пели родную песню. Купе гудело низкими грубыми голосами:

Женщины и ребятишки у полустанков махали им руками.

Ночью на остановке перед Димапуром Алекс вышел на платформу. Дождь, ливший весь день, прекратился. Сырая мгла прильнула к телу. Алекс поежился.

Послышалось хлюпанье многих ног. Алекс прижался к стене вагона, пропуская колонну солдат.

— Заходи по-одному, — раздалась команда, и солдаты, бряцая котелками и оружием, полезли в соседний с ними последний вагон.

Дверь купе отворилась, голос Джонни позвал:

— Кадонги, где вы? Отзовитесь!

— Здесь я, иду, — Алекс направился на узкую полоску света.

— Если ты русский, удирай немедленно, — шепнул у самого уха кто-то. — В Димапуре или раньше тебя схватят. Беги!

Алекс стремительно обернулся — никого. Показалось, что ли? Нет, секунду назад он ясно даже чувствовал на затылке чье-то теплое дыхание.

«Неужели все-таки письмо меня подвело? — подумал встревоженный Алекс, входя в свое купе. — Не для нас ли прибыл этот почетный эскорт? Скорее всего просьба о возвращении на родину…

Паровоз свистнул и медленно тронулся.