Страница 19 из 48
— А если…
Али не успел закончить. Его оборвал окрик муллы. Перед началом утренней молитвы он всегда устраивал разгон.
— Эй, болтун, заткнись, а то я сломаю хлыст об твою голову!
Это предупреждение было прелюдией к началу разговора:
— Слушайте, собачьи дети! Вот уже тридцать лет я работаю в школе. За все это время со мной не случалось ничего подобного сегодняшнему. Тридцать лет я не видел такой паники, как сегодня. Из-за чего? Из-за пустяка! Пожар… Пожар! Хотел бы я знать — кто это устроил такую шутку. Я бы содрал с него шкуру вот тут, прямо перед вами… А ну, сознавайтесь! Поначалу я намеревался со всех вас шкуру спустить, но на сей раз не трону, ибо точно знаю, кто заслуживает этой кары. — Он покосился на шейхов Абдель Расула и Сабита. — А теперь — по классам, да тихо у меня! Шагайте!
По одному ребята стали заходить в классы и занимать места на деревянных скамейках. Али сел рядом с Сейидом. Они положили перед собой доски и карандаши, опустошили карманы и приготовились вкусить от яств. Но шейх не дал им такой возможности. Сразу же, войдя в класс, Абдель Расул взял мел и наверху доски написал дату, затем слова: «Милостивый коран». Напрасно наши приятели ждали, что он замолчит. Шейх обратился к ученикам:
— Сегодня мы начнем изучать молитву «Абас».
— Это еще кто такой? — спросил Али Сейида.
— А я, думаешь, знаю? Наверное, очередной враг пророка, вроде Абу Лахеба или Али Джехля. да и название молитвы указывает…
Али это объяснение не удовлетворило. Он поднял вверх большой палец и громко крикнул:
— Господин шейх!
— Чего тебе?
— Это кто же такой Абас?
— Тебе не обязательно знать. Лучше помолчи. И без глупостей… Понял или нет? А то ты заладишь: кто слепой, кто зрячий.
Затем шейх обратился к ученикам:
— Теперь сотрите со своих досок текст прежней молитвы.
Эти слова были приняты как приказ поплевать на доски. Каждый постарался сделать плевок как можно больше и смачнее. Затем ребята взяли по грязной тряпке, которыми обычно вытирали доски, и начали водить их кругами, стирая слова старой молитвы. Подождав, когда ребята управятся, шейх Абдель Расул начал:
— Теперь пусть каждый поставит сегодняшнюю дату и напишет «Милостивый коран». Дальше будете писать текст молитвы. Все… Пишите: «Именем аллаха всемилостивого и милосердного…»
Шейх диктовал молитву. Слова ее он произносил невнятно, как бы жуя их, окончания же произносил нарочито громко, растягивая при этом губы так, как будто играл в немом кино.
Али жарко зашептал Сейиду на ухо:
— Еще много осталось?
— Я знаю ровно столько же, сколько и ты. Вроде подошли к середине молитвы.
— Да, у меня живот жжет.
— Подожди немного.
— Таамия остынет.
— И холодную съедим.
Наконец шейх громко крикнул: «Верьте великому аллаху!». Али радостно зашептал:
— Вот здорово! Во всех молитвах я больше всего люблю эти слова!
Но тут шейх Абдель Расул снова заговорил:
— А теперь, когда мы закончили молитву, начнем ее заучивать. И чтобы мне никто не молчал! Все повторяйте! Начали!
Мальчишки хором, в один голос заорали, повторяя слова: «И спустилась на Абаса слепота… Спустилась на Абаса слепота…» Повторяя слова молитвы, ребятишки раскачивались вперед-назад, словно маятники. Шейх Абдель Расул встал и начал внимательно следить за учениками, отыскивая взглядом лентяев, но за всеобщим гулом таковых не обнаружил. Успокоившись, он взял в руки палку и угрожающе изрек:
— Чтобы никто не понижал голоса! Завтра я заставлю каждого прочитать всю молитву. И горе бездельникам! Душу выну! А сейчас я схожу в уборную. И чтоб оттуда я слышал ваши голоса!
Шейх вышел. По всей школе раздавался хор, зубрящий слова молитвы. Но стоило Абдель Расулу скрыться из виду, как шум стал затихать. И уже через полминуты мальчишки начали делиться последними новостями, анекдотами. Первое, что сделал Али, крикнул приятелю:
— Начнем, пожалуй?
— Потерпи немножко, а то он может вернуться. «И спустилась на Абаса слепота…»
— Ладно, твоя правда, не бойся.
Удостоверившись, что шейх все-таки ушел, Сейид перестал повторять слова молитвы. Он запустил руку за пазуху, вытащил оттуда снедь и, обращаясь к Али, спросил:
— Хлеб где?
— В свертке.
— Дай кусочек. А может быть, так поедим?
— Времени нет разворачивать. Давай так, без хлеба.
— Согласен, хлеб всегда успеем съесть.
Дукдук, сидевший сзади их, увидел, что они жуют, и крикнул:
— Что ешь, Сейид?
— Таамию.
— Дай кусочек.
— Больше нету.
— Как не стыдно! А не я ли тебе дал вчера картошки?
Сейид крикнул со злостью:
— Разве это была картофелина? А я тебе не давал доброй порции сахарного тростника? Чуть чего, так вспоминаешь — картофелина… Вот и бери после этого от тебя что-нибудь! На, лови!
Сейид вытащил оставшуюся таамию и метнул ее в сторону Дукдука. Не успел он этого сделать, как в классе возобновился равномерный шум голосов, скандирующих новую молитву. Это вернулся шейх Абдель Расул. Только он переступил порог, как увидел летящую словно снаряд, таамию. Шейх заметил: бобовая котлетка упала на скамейку, где сидел Дукдук, но тот не только не взял ее, а, наоборот, сделал вид, что он ничего не заметил и продолжал бубнить новую молитву, мерно раскачиваясь взад-вперед.
Абдель Расул ударил палкой по ближайшей скамейке. Ребятишки повысили голоса, распевая молитву. Ткнув палкой в Дукдука, шейх крикнул:
— А ну-ка, дай это сюда!
Мальчишка тряхнул головой, сделав вид, что ничего не понимает. Но тот еще громче закричал:
— Подай сюда эту таамию! Вот эту, которая упала рядом!
Дукдук продолжал изображать недоумение и удивленно осмотрелся. Тем не менее он протянул руку, поднял таамию и отдал ее шейху. Тот снова спросил:
— Это что такое?
— Таамия.
— Откуда она взялась?
— Я не знаю.
— Кто тебе ее бросил?
— Не знаю.
— Но я видел, как она летела к тебе!
— Я тоже видел.
— Так, значит, ты не знаешь, кто бросил?
— Представления не имею!
Обращаясь к остальным ученикам, шейх спросил:
— Кто из вас кинул?
Ответа не последовало.
— И никто не видел?
Ребятишки снова промолчали. Учитель аж задрожал от злости.
— Так, по-вашему, эта таамия с неба свалилась? Я вам покажу. Я быстро найду этого негодника!
Шейх Абдель Расул начал повальный обыск. Подойдя к Сейиду, он остановился, принюхался и крикнул:
— А ну, открой рот!
Шейх еще раз принюхался и с торжеством приказал:
— Покажи твой ящик!
Стоило ему только бросить туда взгляд, как он схватил Сейида за шиворот.
— Так это ты?! Кроме тебя некому! Уж я-то тебя хорошо знаю! Покажи руки!
Сейиду ничего не оставалось делать, как принять кару. Он распростер руки и, повинуясь приказу учителя, встал на колени лицом к стене. Про себя он лихорадочно придумывал, как избавиться от возмездия. Возможность представилась быстро. Увидев, что шейх приближается к нему спиной, ибо лицо его было обращено к классу, Сейид быстро протянул руку, вытянул из своей фески булавку и воткнул ее в кафтан учителя. Затем он поднял руки вверх, как и было ему сказано.
Не прошло и мгновения… Шейх направился к своему месту, намереваясь хоть немного отдохнуть от волнений. Не успел он плюхнуться на стул, как взвился с воплем: «А-а-а-а!!!»
Только было он решил начать новое расследование, прозвенел звонок и мальчишки ринулись во двор.
Урок шел за уроком. Время приближалось к полдню. Наступило время обеда. Сейид и Али сели рядом, положив между собой сверток с едой. Развязав его, они вытащили куфту, рис, мясо, финики. Оба принялись за еду, договариваясь, как провести вторую половину дня. Мимо них прошел Дукдук, пожелав приятного аппетита. Сейид крикнул:
— Эй, иди сюда, пообедай с нами.
— Не, пойду к Гаррада, куплю что-нибудь на обед.
— Да садись ты, еды хватит на всех, не стесняйся!