Чабор

— А болота?

— И болота. Всё-всё есть. Только вот моря нет.

— Где ж это всё есть, кроме моря?

— У веров.

— Так ты, виноват, вы все — веры? Что ж вы, чудаки, к кривичам идёте? Они ваших земляков не сильно жалуют. Вот уж не знаю, что это за хитрая загадка, ведь от нас до вас и Нию — Богу морей за раз не дотянуться…. И чем вы досадили-то им с того края света? Видать, то тайна великая…

— Макла-а-ай!!! — резко окрикнул кормчего стоящий на «носу» светловолосый парень, — впереди корабль! Шли, вроде, мимо, а теперь за нами сворачивают.

— Прости, малява, — Маклай осторожно положил на плечо сайвока тяжёлую руку, — дела, брат. После потолкуем, если враг даст… Щиты на борта, нутром на волю!!! — грозно скомандовал он. — Стяг на нос, пусть знают, что торговый люд идёт! Вёсельные, каждого третьего под меч! Скраба, буди почивающих!..

Миг — и всё вокруг завертелось и зашумело в такт неспокойному дыханию моря. Каждый здесь знал своё место и своё дело. Незримая угроза разливалась с брызгами волн по мокрой палубе поворачивающего корабля и просачивалась нескрываемой тревогой в душу каждого, находящегося в его деревянном теле.

Меч Индры впервые за долгое время проснулся. Он прямо гудел от нетерпения, разогревая собственные намокшие от водяной пыли ножны, шипел, наполняя воздух запахом жжёной кожи.

Откуда-то из-под сотен ног выкарабкался к Маклаю запыхавшийся молодой вой. Он быстро нахлобучил на мокрую голову тяжёлый шлем и спросил:

— Маклай, постой. Может, мы зря всполошились, а? Эвон, а вдруг у людей вода питьевая кончилась, или ешшо какая беда, а мы «к бою!»

— Кто их знает? — тяжко вздохнул кормчий. — Добро-то не своё везём. Может статься, что ты прав, а может, и нет. Надо быть готовым ко всему.

— Не обойдётся без боя, Маклай, — услышал кормчий за своей спиной чужой голос.

Он обернулся. Это был молодой вер. Со стороны казалось, будто держать руки на рукояти собственного меча для него был великий труд. Плечи витязя были напряжены, будто боролись с собственным желанием — выхватывать меч или нет?

— Мой меч никогда не врёт, — продолжал вер, дотрагиваясь краем рукояти до руки кормчего. Маклай вскрикнул так, что близстоящие воины вздрогнули. Взглядом, полным непонимания и страха, он смотрел то на собственную обожженную руку, то на массивный, дорогой эфес оружия молодого вера.

— Что ж, — сказал он, наконец, — уж коли так... братцы, к бою!!!

Враги не заставили себя долго ждать. Первая же «кошка», брошенная ими на корабль Маклая, вцепившись в плечо, едва не вышвырнула за борт Скрабу — помощника кормчего. Благо, кто-то расторопный успел вовремя перерубить верёвку.

Словно шмели самого Бога войны, в воздухе загудели стрелы. Даже те вои Маклая, кого они успели несерьёзно достать своими железными жалами, хромая или держась за раны, спешно снимали щиты с дальнего борта. Пришлось жертвовать малым ради спасения большего. Трое из команды замертво упали на палубу, так и не успев укрыться, зато остальные, соорудив своеобразную крышу из щитов, уже могли не бояться разящих вражеских стрел.

Где-то на корме, у самого борта, словно бездомные котята, дрожали и жались друг к другу Водар и Тарина. Страх всё же догнал их здесь, так далеко от дома. Лесные приключения не несли в себе страха. Там Чабор и его волшебный меч были надёжной защитой, а тут…

— Царевна, — дрожа всем телом возле чьего-то колена, вдруг разоткровенничался сайвок, — сейчас может случиться всё, что угодно. Знай, что ближе Чабора и тебя у меня теперь никого нет. Станик нашёл своё счастье, а ты… а вы…! Если вдруг будем… нас будут… ты знай, что судьба судьбой, а любовь…! Чабор…. Ой! Держись! Сейчас начнётся…

Гулкий удар в борт колыхнул, словно воду в бадье, команду Маклая. Это столкнулись корабли. Четники, прикрываясь щитами, выстроились вдоль палубы. Слышно было, как посыпались в воду тела первых павших с обеих сторон. Воздух наполнился криком и звоном оружия.

Пространство перед Водаром и Тариной вскоре освободилось. Вои бросились в драку, и только трое из них, те, которые были сражены вражескими стрелами ещё до столкновения, остались лежать здесь, на тёмных досках палубы....

Их живые товарищи и друзья, не торопясь попасть в заоблачные высоты, и не замечая ран, яростно прорубали трудную дорогу к победе сквозь плотные ряды хорошо обученных войне и грабежу врагов.

Кто знает, что держит людей на ногах в миг, когда страх и боль безпощадно хватают за горло, выбрасывая наружу только слабый хрип безпомощности? Наверное, это СИЛА! Стоит только на миг задуматься, дать слабину: «А смогу ли ещё, сумею ли, ведь раны, боль, страх?» Тут же хрупкая нить твоей жизни начинает размокать в предательских слезах малодушия и рвётся, бросая твоё тело вечно гнить в холодном царстве бога Ния[i]…

В какой-то миг Тарине было уже всё равно, что с ней будет дальше. Она даже стала видеть себя в железных лапах чужака, нашедшего в себе силы как-то прорваться в тыл увлечённых дракой воинов Маклая вдоль дальнего борта корабля. Его раскрасневшаяся в запале боя рожа расплылась в довольной улыбке, едва только он бросил взгляд на неё. Драка сразу отошла на второй план, ведь он видел добычу, свою добычу. Девушка, опомнившись, вздрогнула и судорожно прижала к себе сайвока. Тот же безцеремонно оторвал её цепкие пальцы от погрубевшей, сырой ткани своей одежды.

— Вар! — вдруг закричал обезумевший от ярости сайвок. — Ва-а-ар!!! — он кубарем бросился навстречу смерти.

Чужак в это время двигался к своей добыче. Всё вокруг него ревело и дралось, но он не терял из виду такой желанной цели. Оставалось пройти всего несколько шагов в тот момент, когда между его ног прокатился какой-то коричневый клубок. Двигаясь к главному, он не придал значения незначительному, малорослому. Где ему, великану, было знать, что его смерть выглядит именно так?

Его ноги вдруг подкосились, и он упал на колени, удивленно глядя на залитую его собственной кровью палубу. Боль тут же ударила его в спину, потом в бок и шею. Чужак рухнул лицом вниз всем своим богатырским телом, а безстрашный малыш тут же где-то исчез, затерявшись среди сотен ног и оставляя в одиночестве раздавленную страхом царевну.

Чабора даже не было видно. Сможет ли его волшебный меч и на этот раз вытянуть его из этого страшного кровопролитья?..

— Что если нет? — мучилась мыслями царевна. — Стоило ли мне идти тогда на край земли? Для чего? Чтобы увидеть смерть Чабора? Отец и Вершина говорили, что каждый из них: и Тарина, и Водар, и Чабор — найдут свою судьбу где-то здесь, недалеко.

Что, если судьба Чабора…? Нет!!! Где же он?! — плакала царевна, уткнувшись в ладони, не в силах больше смотреть на окровавленное тело чужака. Вдруг она почувствовала, что её ноги становятся ватными, а к горлу подступает тошнота. В глазах слабеющей девушки заплясали солнечные зайчики, и в следующий же миг она провалилась в пелену безпамятства…

Где она была, что видела? Всё съел сонный мор. И вдруг вода, внезапно хлынувшая из-под пола, ударила ей в лицо. Царевна едва не захлебнулась, не найдя в себе сил подняться. Голова казалась каменной, в висках стучало так больно, что хотелось умереть, лишь бы не чувствовать этой боли.

Вот снова из-под пола поднялась вода, грозящая проглотить её лёгкое тело. Тара собрала все силы, открыла глаза и сквозь нависшую тяжёлую пелену услышала голос Чабора. Сердце её смачно ухнуло, и после этого царевна вновь потеряла сознание…

Руки Дарьи вспотели, выдавая её волнение. Ошалевшее сердце дрожало, будто одичавший котёнок, пойманный в лесу. Толкаемая неведомой ранее силой, её высокая упругая грудь нервно вздымалась, с трудом вдыхая ставший густым, словно кисель, воздух.

Ортай пристально смотрел в её бездонные серые глаза. Он всей своей душой впитывал нарождающийся в них огонь, грозящий разбудить настоящий пожар в его высохшем за долгие годы сердце. Они стояли друг напротив друга, взявшись за руки, и в их глазах отражался неведомый свет. Любой из живущих ныне или живущих в любое другое время на Земле отдал бы полжизни за то, чтобы найти ЭТО…