Чабор

— О-о-о-о, — ответили они тонкими, придушенными голосами страшному воину.

— Жел-л-язный, — икнув, прошептал Перестар. — Дух войны — карающий перст Тёмных Богов.

Внезапно, подняв облако едкой пыли, что-то грохнуло под жерлом колодца. Железный медленно направил меч в сторону шума.Из пылевого облака появился невысокий грязный человек с непокрытой лысой головой. Он заметил великана, и ужас отразился на его измазанном лице.

— Он пришёл, он пришёл, — заговорили головы на тёмном алтаре, вращая округлыми глазами без век. — Ой, хи-хи-хи, — засмеялась одна из них, когда её левый глаз вдруг вывалился и повис на тонкой синей жилке. — Мой глазок не видит ног, хи-хи-хи…

Тарина, глядя на это, почувствовала, как её к горлу подступила тошнота.

— Кто это? — тихо спросила она, не поворачивая головы.

— Бардак, — ответила Роса.

Царь Темнолеса упал на колени и низко склонился в поклоне. Обгоревшие головы дико загоготали:

— Царь на коленях, царь на коленях…. Дурак, дурак, не спасёшься никак…

— Желязный, — тихо молил Бардак. — Такая честь.… Ещё мой отец…

— Он был глупец, — загремел голос железного Воина. — И ты не далеко от него ушёл!

— Я-я-я, — мямлил Бардак.

— Глупец! — отрубил Желязный. — Глупец и падаль. Нам не нужна падаль. Тебе ли не знать, что алтарь демона Завистя не смеет касаться рука непорочной? Непорочные годятся только для жертв.

— Ты непорочный... ха-ха-ха, — пискляво скалилась вторая обгоревшая голова, — и я непорочный... хи-хи-хи, вот так жертву принес Бардак, дурак... ха-ха-ха…

— Желязный, — задрожал всем телом царь, — это не я. Я ведь приказал только кровью, кровью же…

— Червь! — гремел Чёрный воин. — Алтарь осквернён, осквернён в твоём дворце! Ты нам больше не нужен. Осквернившая тень Завистя, — Желязный указал мечом на Тару, — станешь жертвой бессмертного демона… добровольно…. Ты не посмеешь отказаться, глядя на муки близких. Если ты не согласна, смертная, будет четыре жертвы.

Чешуйчатое чудище встало на задние лапы. Его пустые ранее глазницы засветились слабым зелёным светом. «Прозрев», оно схватило Водара за загривок и подняло над полом.

В жерле колодца что-то загудело. В духоте и зловонии зала вдруг повеяло свежим воздухом. Возле жертвенника Тёмных Богов завертелся маленький вихрь, ударился в стену и исчез.

— Вайю? — удивленно прогудел Чёрный воин. — Что тебе здесь надо? Завистя, отпусти этого малыша. Сначала разберёмся с людьми, потом с сайвоками.

Снова появился воздушный вихрь, он нырнул в жерло колодца и исчез в нём. Освободившись от страшной хватки и упав на землю, Водар тяжело дышал. Он никак не мог поверить в то, что остался жив.

— Червь, — снова повторил Желязный, обращаясь к Бардаку, и тот болезненно икнул ему в ответ. Изо рта царя Темнолеса вывалился тошнотворный сгусток белых червей. Бардак выпучил глаза. Тотчас же из его ушей, носа, из-под век начали выползать эти гадкие черви. Они хищно впивались в свободные участки его тела, которых, к слову сказать, с каждой секундой становилось всё меньше. Он метнулся в сторону, но огромный острый меч Чёрного срубил его кишащую червями голову.

Обезглавленное тело, быстро пожираемое паразитами, рухнуло на пол, а Желязный проткнул голову Бардака мечом, поднял её и уложил рядом с обгоревшими головами его слуг. Одна из них тут же сплюнула мутной сукровицей на жертвенный камень.

— Тьфу, — сказала она. — Какой ты несимпатичный…

— Теперь вы, — тихо сказал Чёрный воин, указывая мечом на бледных, полуживых девушек. — Время принести жертвы…

— Победа!!! — радостно ликовали все вокруг, не обращая внимания на свои кровоточащие раны и запредельную усталость. Среди веселящейся толпы разношёрстного войска Светлолеса, пожалуй, только Станимиру и Чабору было не до радости, ведь волшебный меч упрямо не желал возвращаться в ножны. Оружие Индры светилось так, что глазам было больно, а это могло значить только одно: рано ещё думать о полной победе.

Кто-то неистово крикнул: «Небо! Смотрите на небо!»

Чабор поднял голову и увидел невообразимое зрелище. Белые, пушистые облака странным образом оживали, образовывая причудливое кольцо. Едва оно успело сформироваться, как тут же вытянулось, словно шахта колодца…

— Что за загадки? — недоумевал Станик. — А ведь это какой-то знак?

— Да, это знак, — согласился Чабор, — но что же это за такой коловорот… или колодец? Колодец!!!

Друзья тут же сломя голову бросились обратно во дворец, не слыша, как позади них страшно взвыли волки. От неба к земле вытянулась гигантская чёрная воронка. — Смерч!!! — кричали в страхе разношерстные победители и разбегались прочь от входа во дворец Бардака, куда, словно перст самого Сварога, ударил хвост чудовищного вихря.

Чабор и Станимир тоже услышали странный гул позади себя, но у них не было времени оглядываться. Что-то невидимое и сильное вдруг подхватило их и, будто вешняя река, понесло вглубь дворца. Мимо проносились мрачные коридоры, заваленные трупами и поднимающимися с пола ранеными.

Витязи задыхались от чудовищной пляски ветра, совершенно не понимая, что происходит вокруг. Сияние волшебного меча лишь на миг выхватило из мечущегося мрака перекошенные ужасом лица грязных рабов, застывших, словно каменные изваяния, у подъёмного колеса. Тут же вращающийся в безумном танце мир круто перевернулся и швырнул их в объятия стоящей сплошной пеленой, всепроникающей, ядовитой пыли жертвенного колодца.

Они рухнули вниз так, что захватило дух. И вдруг Чабор и Станимир снова почувствовали под собой землю. Ветер стих. Вокруг стояла безпроглядная стена густой пыли, сквозь которую едва заметно проступали светлые пятна факельных огней. Лезвие меча Индры тихо потрескивало, то ли от попадающей на его раскалённое тело пыли, то ли от страшной опасности, находящейся где-то рядом.

Резкий выпад волшебного оружия застал Чабора врасплох. От страшного столкновения Артакона с чем-то металлическим и огромным в пыльный и душный мрак подземелья брызнул густой сноп искр. Отличная многолетняя выучка тут же заставила молодого воина присесть. В который раз приходилось признать, что каждая деталь в древнейшей науке боя имеет свой резон и вес, ведь едва он это сделал, как тут же над его головой с гулом пронеслось что-то огромное. Стой Чабор как прежде, трудно далась бы ему защита.

Следующего удара от невидимого противника он ждать не стал. Толкаемый чувством самосохранения, Чабор безстрашно бросился в непроглядное облако пыли. Чудовищный рёв, смешавшись со звоном и лязгом железа, разорвал окружающую тишину подземелья.

Станимир не имел волшебного оружия, но, решив не оставаться безучастным к борьбе Чабора с неизвестным врагом, он, держа в правой руке акинак, вынул засапожный нож и осторожно шагнул к месту стычки.

Стена пыли колыхнулась и тут же ударила ему в лицо струёй песка, выбитой из пола врезавшимся прямо у его ног и снова исчезнувшим во мраке длинным кривым мечом.

Огромная тень, слабо проступающая сквозь мерцающий огонь факелов, безшумно сдвинулась вправо. Станимир заметил это, но не шелохнулся. Пусть враг думает, что его не видят.

Удары и вспышки волшебного меча неистово рубившегося в глубине помещения Чабора удачно подсвечивали силуэт этого чёрного гиганта. Вот незнакомец снова поднял меч. Удар!

Готовый к выпаду Станик тут же ловко нырнул ему под ноги, со свистом разрубая с разворота позади себя пыльный, затхлый воздух. Глухие стены отозвались тяжёлым звоном, а руку Станимира вывернуло так, что его лицо перекосило от боли. Чудовищным усилием он заставил себя собраться и снова стать в боевую стойку.

Гигант решительно двинулся в атаку.

«Я попал в цель, не мог не попасть! — сокрушался про себя Станимир, уклоняясь от страшных, размашистых, но, к счастью, очень медленных ударов соперника. — Ну, хорошо же, великашка, давай-ка теперь попробуем так…».

Станимир — друг Чабора, долгое время отрабатывавший с ним в паре своё мастерство боя, повторил хорошо заученный трюк, выводя противника к себе в якобы незащищенный тыл и таким образом заманивая в ловушку.