Чабор

Тарина посмотрела на подошедшего начальника дворцовой стражи и не могла его узнать. Его нос, глаза — всё, что было ниже повязки, распухло и заплыло отёками. Ратибор, на котором все остановили своё внимание, сделал шаг назад и с трудом поклонился.

— Пресветлый, — обратился он к царю, — я сам во всём виноват, заигрался. Грех было не заиграться с таким соперником. Давно не встречал подобного. Будь милостив, Великий асур, отдай мне в ученики этого юношу, я сделаю из него настоящего воина.

— Что ж, — задумчиво ответил Вулкан, — ему это не помешает, но всему своё время, сейчас же нам, милый друг, не до того. Не к месту твои болячки, встрепенись, нужно поднимать дружины. На Свентоград снова пришли «жёлтые» люди, …да и не ко мне эта просьба, а скорее к Вершине или Говару. Мирота, — обратился царь к сайвоку, — скажи им о просьбе Ратибора.

Сайвок поклонился в знак того, что передаст это поручение.

Тарина с помощью отца поднялась. В сопровождении его и Мироты она отправилась к спальне…

У стен замка трубили в боевые рога. Четники седлали коней, время не позволяло ждать. Асур решил вести войско сам, а в подмогу взять Кратора и Светозара. Дворцовые дружинники прямо рвались в бой, у людей накипело. «Жёлтые» люди давно безобразничали на восточных склонах гор. В этот раз их наглость перешла все границы, ведь они стали угрожать осадой самому Свентограду.

Понять «жёлтых» немудрено. Белый город или как его ещё называли Свентоград — лакомый кусочек. Не город, а сказка. К слову сказать, в рипеях подобных городов с два десятка наберётся, пращуры строили, на века. Каждый город со своим именем, со своим наследием, своими особенностями. В Свентограде, к примеру, росли сказочные голубые цветы. Бывавшие в иных землях говорили, что во всём свете они алые или белые и только здесь — голубые, а иногла даже синие. Смотреть на первозданную красоту этих цветов можно было вечно. Заблудившиеся странники с далёких западных земель называли их Ружы[i] и всегда дивились их цвету пуще любого чуда.

Таких «заблудившихся» немало бежало от предсказанной мудрецами, надвигающейся с тёплых земель беды, что «затмит лживой подменой имена Богов наша». Звались беглые «полешуки[ii]», или «невры» и считали себя потомками этого известного древнего Рода. К слову сказать, внешне они почти не отличались от местного люда, приходили и оставались. Нрав имели мирный, славились трудолюбием и терпеливостью, к тому же легко и с интересом постигали всякие науки и охотно отдавали своих детишек учиться.

Восточные же соседи — «Жёлтые люди» или аримы — даже те, которые якобы мирно странствовали в горах в поисках счастья и достатка, изгонялись прочь, будь они по одному или ватагой. На богатых торжищах Великой Ассии только они одни искали кривых путей для торга и прибыли. Они могли легко обмануть, не заплатить вено[iii], в общем, больно много среди них было всяких татей да выродков. На почве мщения своенравным верам аримы сдружились с себерцами и рыбоедами[iv] и после того начали творить на дорогах да в лесах всякое недоброе, выходящее даже за их жестокие законы.

Раз дело пошло так, веры стали считать всех аримов татями и вообще перестали пускать их на свои земли, благо узнать любого «жёлтого» на фоне светловолосых и серооких веров было совсем не сложно. Аримы узкоглазые, темноголовые. Лица плоские, жёлтые.

И что за народ? Ведь, если брать по чести, других, схожих с аримами чужаков, тоже было предостаточно, но про них-то в народе говорили: «Влас чёрный, да кожа белая». Одни из них больше всех богов почитали Тарха Дажьбога да богиню Тару, потому и звали их Тартары, а земли, где они обосновались — Тартария. Большие они были мастера работать с металлом. Такие люди в каждом городе всегда к месту. Было даже такое время, давно, правда, что «жёлтые» обманом или силой уводили с собой главных мастеров тартаров. Зная, как крепко держатся те за семьи, «жёлтые» воровали детей и заставляли родителей идти за ними.

Хотя тартары-то как раз менее всего походили на «жёлтых», а вот более всех с аримами внешне схожи были народы Дракона[v]. Но эти-то, в отличие от своих злобных и хитрых узкоглазых соседей, порядок знали. Ходили на торги только караванами и всегда в сопровождении царских штоурмвоев Вулкана. Вено вносили полное и с людьми асура не спорили.

За послушание и миролюбие в каждой веси за два каравая хлеба с них брали всего-то гривну железа Хорса, один Царь-корень или две меры белого зерна[vi]. В плату шло только что-то одно, а потому торговцы народа Дракона были не в накладе, учитывая, что под опекой штоурмвоев ни один рыбоед или арим к каравану и близко не подойдёт. Плата за охрану и вено были небольшими, поскольку Раданы[vii] страны Дракона не искали других путей, доверяя порядочности веров. Те же, примечая, что торговцы сии не творят зла, отстроили им вдоль всего пути на заход множество становищ[viii]. В общем, с этим народом у подданных асура Вулкана царили полный мир и взаимопонимание.

Это, впрочем, как и многое другое, злило жадных до чужого добра аримов и пробуждало в них аппетит к богатствам Белого города. Будто мёдом были намазаны его неприступные каменные стены. Велось это издавна, …издавна же обучились и отваживать отсюда «жёлтых», ведь, как известно, «на чужой каравай, рот не разевай».

Одно плохо: расплодились в последнее время хитрые аримы без всякой меры. Оно и раньше бывало, стоит только возмужать какому-нибудь желтопузому вельможе, сразу собирает рать и волочится в неведомую даль, через леса и болота к горам, отвоёвывать у веров торговые пути Свентограда.

На этот раз гонцы вещают, что нагнало их лихим ветром превеликое множество, будто муравьёв у разбитой медовой бочки. Стоят у стен, чего-то ждут. Гонцы чудом прорвались. Кольцо аримов вокруг Белгорода сомкнулось, хотя это сделать совсем не просто.

Оно конечно, можно было бы всё население града не более чем за полдня пещерами увести в горы, но кому ж охота уходить? Да и не сильно испугаешь людей-то, ведь сколько уж отбивались. Но в этот раз, как видно, без помощи царской дружины Белому городу не обойтись. Лучники «жёлтых» бьют по стенам. Стрелы стали длиннее, дерево доброе, наконечники калёные, железные. Видать, всерьёз пришли непрошеные «гости»...

Вулкан распахнул дверь. За большим дубовым столом сидел Дїй Вершина, рядом чем-то дымокурил Мирота ― его верный спутник. Посреди комнаты, держа в руках большой деревянный ларь, стоял Говар, а перед ним — Светозар.

— В добрый час пришёл, асур, — сухим старческим голосом отозвался из-за стола Вершина. — У меня к тебе сразу и просьба есть.

— Что за просьба, Светлый старец?

Вершина тяжко вздохнул:

— Можешь ли ты, великий асур, совладать с праведной яростью и до поры у Свентограда Рипейского войско в бой не бросать? Зрю я в Прави, не твоя это битва, его.. — старец указал рукой на гордо расправившего совсем не чародейские плечи Светозара.

— Выйдет к нему поединщик, пусть померяются силами, а нет — знать, как и раньше, в пустой поход пришли аримы.

— Прости великодушно, мудрый старец, — задумчиво ответил Вулкан, — но моя это битва. Пока я асур веров — мне мой народ и защищать. Аль не гонял я и раньше этих «жёлтых»?

Вершина спокойно встал из-за стола и подошёл к Говару:

— Никто тебе и не велит на печи отлёживаться, — тихо сказал Верховный Жрец, — сказано же: «до поры». И то, что ты царь, мне ведомо, и то, что величие и слава о тебе одним только именем будут ещё многие века врагов от рипейских гор отваживать тоже. Всё это я вещал ещё до твоего рождения и на том и дальше стоять буду, но разгадал я, зачем идут на землю веров полки нового аримана[ix]. Не их это прихоть. Серый чужак и колдун Поклад стоит за сим походом. И коль пришлёт он кого, то уж не гневись, родамысл, а схлестнуться с ним Светозару. Чародеи бьются с чародеями, четники с четниками, а цари с царями. Я знаю, что и ты поволшбить силён, но не след тебе сейчас это делать. Тебе и без того у Свентограда силы ещё понадобятся.