Чабор

— Девясил вспомнил, царь, — ответил гонец. — Говорит, что в Лесдогоре погиб какой-то Чабор, а кем он был, никто не знает.

— Добро, то есть жалко, конечно, — поправил себя Бородач. — Нужно будет сказать нашему… гостю, что погиб его друг…

Ко второму звонку: «…уснул. Храпит. Больше сообщений пока нет. …Да, царь Бородач, все лекари как один просятся в баню, помыться…»

[i]Черты— черты, один из видов древней письменности Славян.

[ii] Четник— дружинник.

[iii] Кметь— воевода.

[iv] Штоурмвои— самые умелые дружинники. Стремительные, быстрые воины.

[v] Куманы— (они же Половцы, от слова полова — солома, это из-за цвета волос), охраняли восточную границу нынешней России. Жили в степях прииртышья и Восточного Казакстана.

[vi] Невры— древнейший славяно-арийский народ. Их считали чародеями или колдунами. Скифы

и живущие среди них Элины утвеждали, что каждый Невр хотя бы раз в год перекидывается в волка.

Плиний писал, что в стране Невров находятся истоки Днепра. Позже Невры расселились по всей

Великой Ассии, а в месте их исконного обитания их стали звать Венедами, самыми сильными

племенами тогдашней Европы (Венэи).

[vii] Аримы— китайцы. Слово «Китай» ранее означало высокий неприступный забор (кий — жердь,

изгородь, тай — высокий).

ЛАРЬ 2 КЛУБОК 2

КЛУБОК 2

Время за полночь, а сон, блуждая по коридорам дворца, никак не хотел заглядывать в спальню к царевнам. Пятеро девушек, включая Добромилу, оставшуюся у сестёр пошептаться, удобно устроившись на мягких кроватях, не спали. Старшие всё ещё не могли отойти от разговора с отцом, касающегося в частности его желания выдать их замуж, а младшие, Тарина и Смирена — от ужина в компании гостей, старика Говара и юноши с завязанными глазами.

Со старшими всё было ясно. Всем троим, как говорится, уже пришла пора, и только некий невидимый барьер сдерживал стремление их избранников на пути к сватовству. Отец, сам того не понимая, а может, и наоборот, сегодня только озвучил тайные желания старших дочерей.

Избранники девушек, разумеется, остающиеся в неведении того, что они являются таковыми, и не надеялись на то, что царевны способны на что-то кроме издёвок и пререканий в их адрес, а Божена, Мирослава и Добромила в силу многих обстоятельств не могли говорить и делать всё то, что желали их сердца.

Красавицам царевнам было и невдомёк, что тот, от кого по странному велению случая зависела судьба их свадебных грёз, был уже совсем близко. Этот, с позволения сказать, сват-сайвок, как раз в это время видел неясные сны, выдавая неимоверные трели счастливым для многих чудо-носом.

Младшие дочери Вулкана тоже грезили, каждая о своём. Смирена вообще была не от мира сего. Всем давно известно, что Дїй[i]ведун и кудесник Вершина в своё время заберёт её к себе, к упирающимся в небеса горам Химават[ii]. Дїй всегда был чем-то занят, поэтому появлялся редко, но с самого рождения пристально следил за этой девочкой, взгляд которой, как он говорил, был под стать взгляду Светлого лега[iii]. Что скажешь о легах? Так и о Смирене. Во время сегодняшней трапезы она услышала слова Говара о том, что вот-вот в замке Вулкана появится Вершина, и теперь думала только о том, что, возможно, уже на этот раз она отправится с ним.

Царевны Тарина и Смирена уже успешно покинули детский возраст и наряду со старшими сёстрами были просто примером сочетания красоты, добродетели и ума.…

Царица Дзевана — мать девочек, была немногим старше их, когда пришла в эти края, посланная кудесником Тибетом в ученицы к Вершине. Он готовил её в Диссы[iv] горного храма Богини Лады-Матушки. Не уследил тогда чародей за красавицей, и она подарила своё сердце молодому царевичу Светомиру, ставшему впоследствии асуром народов веров Вулканом.

Дїй Вершина осчастливил всех своим появлением уже на следующий день, и пребывающий до того в полудрёме дворец загудел, словно растревоженный улей. Чародей пришёл не один, с ним был его помощник, старый сайвок Мирота. Стоит ли говорить о том, сколько нового привнесли эти гости в размеренный уклад дворцовой жизни? Тишина и привычная степенность длилась лишь половину первого дня, пока Вулкан, Вершина и Говар вели долгие беседы за закрытыми дверями. В день же второй...

Дочери Вулкана повторно собрались в одной из спален дворца для того, чтобы снова обсудить события прошедшего дня, и беседы сестёр-царевн ничуть не уступали по длительности серьёзным беседам мужчин. Девушки в этот день совершенно не торопились отправляться ко сну, обсуждая всё, в том числе и поведение того самого странного юноши по имени Лесной. Старшие царевны всё чаще задавались вопросом о том, что же привело сюда этого гостя? Все прибывшие занимались какими-то делами, а этот? Единственное занятие, за которым его до сих пор можно было застать, было безцельное хождение по широким коридорам их дворца…

Собственно говоря, два дня было именно так, впрочем, и утро третьего тоже не баловало Чабора разнообразием событий. Он на своём собственном опыте узнал, что устать от безделья можно гораздо больше, чем от тяжёлого физического труда. Едва с его глаз сняли повязку, раздавленный величием и красотой замка юноша вначале просто опешил, бродя под высокими сводчатыми потолками, а теперь…

Снова отправившись путешествовать по пустынным коридорам (а бродить Чабору разрешалось не всюду), он вдруг понял, что это ему уже порядком надоело, поэтому заходя на второй круг, он сразу же отправился к оружейной палате — месту, вход в которое ему был разрешён. Там, за тремя замками, в огороженной комнате оружия самого асура теперь хранился его Артакон.

Увидев в глубине оружейной начальника дворцовой стражи, Чабор остановился у придверных. Ратибор, в свою очередь, тоже заметил юношу. Нужно сказать, что начальник стражи дворца имел чёткие инструкции, касающиеся этого. Сам царь дал ему указание в случае, если Лесной пожелает, провести его в оружейную, открыть стенной ящик асуровой оружейной палаты и тут же удалиться, ни в коем случае ни о чём не расспрашивая юного гостя. Что же касаемо самого меча этого странного мальца, то Ратибору теперь было строго-настрого запрещено подходить к стенному ящику оружейной асура, где он хранился, разумеется, кроме случаев, когда её нужно было открыть для Чабора.

Но это всё на словах, на деле же, видя мающегося у кованых решетчатых ворот парнишку, Ратибор, смягчившись сердцем, махнул тому «зайди». Лесной тоже имел ряд ограничений, непосредственно относящихся к соблюдению тайны его волшебного оружия. Но как тут быть? Куда ещё ему было податься?

Он вошёл, перебросился парой-тройкой слов с начальником дворцовой стражи и, получив короткие и чёткие ответы на все свои вопросы, снова отправился гулять. Ратибор, отличающийся своей неразговорчивостью, был только рад тому, что Лесной не стал задерживаться и ещё о чём-нибудь выспрашивать. Говоря юноше на прощание привычное: «Ну, заходи, если что…», он и не думал, что их общение вскоре возобновится.

Уже назавтра по странному стечению обстоятельств их встреча состоялась в том же самом месте, у оружейной. Главный страж дворца даже заподозрил, а не ожидал ли его здесь этот паренёк? Снова зазвучали вопросы, которые юный гость Вулкана, как видно, специально подготовил к этой встрече. То да сё, слова зацепились за слова, и вскоре ранее немногословный Ратибор, проникся уважением к вдумчивости и обстоятельности мальца, интересующегося оружием. Неожиданно для самого себя он провёл царского гостя в оружейную палату и показал ему всё, что в ней хранилось. Когда же главный страж, так, ради забавы, продемонстрировал Лесному несколько приёмов обращения с большим и малым мечом, юноша попросту пришёл в восторг, вызвав тем самым в Ратиборе море симпатий.

Где было неискушённому в дворцовых делах Чабору заметить, что всё это время за ними пристально следят. Ранее в тёмных коридорах, теперь в оружейной палате — везде, где бы он ни был, внимательные девичьи глаза не упускали его из виду.