Страница 42 из 60
У этой публикации, основанной на очерках А. Полякова, то же самое, военных лет название: «От Урала до Старой Руссы». Потому, что еще продолжается поиск. Потому, что сегодняшний рассказ — еще неполное описание судьбы челябинской пятерки «КВ» и, может быть, кто-то из ветеранов обратит внимание на заголовок.
Через двадцать пять лет после великой Победы министр внешней торговли СССР (в годы войны первый секретарь Челябинского обкома партии) Николай Семенович Патоличев в интервью корреспонденту «Смены» расскажет, как все это было. О том, как более двухсот предприятий съехались в Челябинскую область, как превращался наш мирный город в кузницу оружия, в Танкоград. Государственный Комитет Обороны дал задание увеличить производство танков. Требовалось в кратчайшие сроки сократить гитлеровское превосходство в броневой силе, противопоставить фашистским танкам новые, более мощные, более грозные машины. И эта почетная задача была возложена на Танкоград. Это новое имя нашего города уже гордо зазвучало над страной.
На заводе, выпускающем танки, работало около сорока тысяч человек — ленинградцев, москвичей, харьковчан, сталинградцев, челябинцев…
Каждый танк был важен фронту. Это было время, когда командир дивизии, получив два-три «КВ», считал, что прибыло сильное подкрепление… Это было время, когда танки распределялись поштучно. Это было время, когда Сталин вел переговоры с Америкой о поставке (хотя бы!) тысячи танков. Но пока они придут морем… Вся надежда на Танкоград.
Патоличев: Пришел приказ наладить выпуск тяжелых танков. Срок установили невыполнимый: кажется, пятьдесят дней. А у нас первая машина сошла с конвейера через тридцать четыре дня.
Эти цифры кажутся фантастическими, но так было. В стране развернулось движение тысячников — они давали по десять норм в смену, и каждый рабочий старался не отставать от передовиков…
Это о «КВ». Новых, мощных, страшных для фашистов машинах. Было это в начале сорок второго, когда фашисты уже получили по зубам под Москвой. Фашистский «Тайфун» (так называлась операция по захвату Москвы) был остановлен советским оружием, оружием Танкограда, мужеством и трудом советских людей.
Вокруг шли упорные бои. От Баренцева моря до Черного протянулся фронт. И с каждого его участка просили: «Дайте танков! Больше танков!» Город Ленина, колыбель революции, был в кольце блокады. Он тоже ждал помощи.
Люди работали так, что подгонять не надо было. Каждый старался сделать за троих, четверых. И фронт получал машины сверх боевого задания. Комсомольцы области собрали миллионы рублей на танковую колонну имени Челябинского комсомола, и молодые рабочие Танкограда готовились в нерабочее время выполнять их заказ. Но фронт по-прежнему требовал: «Танков! Больше танков!»
Государственный Комитет Обороны командировал в Челябинск Климента Ефремовича Ворошилова. «Луганский слесарь, боевой нарком», как его называли в песнях, прибыл в Танкоград, где увидел, как рождаются его «однофамильцы» — грозные танки «Клим Ворошилов».
Поляков: Он поднялся на танк, названный его именем, и, обведя глазами притихший цех, сказал:
— Товарищи кировцы и уральцы! Товарищ Сталин говорит, что для окончательной победы над врагом нам нужно свести к нулю превосходство немцев в авиации и танках. Вы работаете над созданием танков, да еще тяжелых. Значит, в ваших руках победа, значит, от вас зависит приблизить или оттянуть час расплаты над врагом. Потому-то и просил меня товарищ Сталин передать вам, что фронт ждет от вас все больше и больше танков и такого же превосходного качества, какое они имеют сейчас.
Под аплодисменты и общий одобрительный смех рабочих Ворошилов рассказал о том, какой ужас наводят на фашистов наши мощные танки «КВ».
— Перепуганные гитлеровцы прозвали их советскими «мамонтами». Так больше, товарищи, давайте советских «мамонтов»! Пусть орудиями они, как хоботами, достают, выковыривают и сметают фашистскую нечисть с советской земли.
В моторном цехе произошла интересная встреча. Проходя между станками, Ворошилов увидел около одного из них старого мастера. В синей куртке, с измерительными приборами в боковом кармане старик выделялся своим суровым лицом и большими черными усами.
— Послушай, дружище, — обратился к нему Ворошилов, — не Худяков будешь?
— Я самый, товарищ Ворошилов!
— Ах, усач ты этакий, как сюда попал?
— Моторы к танкам делаем. С Украины эвакуированы.
Худяков — старый член партии, партизан, долгое время был в отряде Ворошилова. Маршал и мастер вспомнили, как однажды на Украине они отстреливались из грузовика от беляков.
— Так вот, снова времена боевые наступили, нажимать надо, — говорит Ворошилов.
— С полным удовольствием, — отвечает Худяков, — только бы вот туда, на фронт, поближе.
— Я тебе дам на фронт. Отставить такие разговоры. А здесь разве не фронт?
— Оно верно, конечно. Только больно хочется своими руками немца прощупать.
— Ничего, есть помоложе тебя, пусть прощупывают. Поди, у самого есть кто-нибудь там?
— Как же, сын Василий!
— Что делает?
— Танкист на «КВ».
— Так чего же тебе, старый усач, еще надо? Отец танки делает, а сын на них дерется. Ты же молодец, да и только…
Танковый завод в военное время — это не просто производство, это второй воинский эшелон. Он кровно связан с передовыми частями. Мастер Худяков со своим сыном танкистом Василием друг друга не подведут!
Вот пять могучих танков. В их бронированной груди бьются сильные сердца — моторы, которым дают жизнь Худяков и его товарищи. Испытатели садятся в машины. Гусеницы дрогнули, танки легко преодолели подъем и двинулись вперед — белоснежные, тяжелые и грозные. С лязгом и скрежетом они пошли на танкодром.
Это как раз та пятерка «КВ»…
Настала пора познакомить с танкистами. К сожалению, мы не сможем назвать имена всех из пятерки «КВ». Однако сегодня мы знаем командиров экипажей, уходивших в начале сорок второго под Ленинград. Вот их фамилии: Астахов, Чиликин, Ефимов, Гомозов, Калиничев.
Пыхтит парами локомотив. Пятерка «КВ» на платформах. Теплушки. Еще немного времени, и тронется в путь броневой экспресс. Танкистов провожают танкоградцы. Мастер Худяков. Офицеры Шестопалов, Новоторцев и Шевазудский. Дочь Михаила Фрунзе, сотрудница заводской лаборатории Татьяна Фрунзе. Много людей…
— Машину после испытаний в полной боевой готовности сдал! — рапортует старший бригадир орденоносец Борисов.
— Машину в полной боевой готовности принял! — отвечает командир первого танка, командир всей пятерки лейтенант Астахов.
Рапортуют бригадиры Ковш, Соколов, Крюков, Ляшко. Директор завода Герой Социалистического Труда Зальцман крепко обнимает и целует Астахова…
Поляков: Вот уже проносятся мимо нас большие и малые железнодорожные станции. Не везде успеешь прочесть их названия — так быстро идет поезд. Он мчится поистине как стрела. Среднесуточная скорость — 1000 километров. Телеграфные столбы перед глазами сливаются в одну сплошную гребенку. Мощный паровоз останавливается только на водопой.
Заместитель начальника службы движения Южно-Уральской железной дороги С. А. Субботин:
— Тысячу километров в сутки? Сейчас это скорость пассажирского экспресса. А по тем грозным временам 1000 километров в сутки — значит, все остальные, военные и невоенные, поезда стояли на боковых путях, уступая дорогу вашему. Значит, где-то очень ждали эти танки.
Эшелон приближался к линии фронта. Позади — две с лишним тысячи километров, это чуть-чуть побольше двух суток. Спасибо друзьям-железнодорожникам…
Слышна отдаленная артиллерийская канонада. Поезд проходит последний десяток километров. Танки уже заведены. Экипажи на своих местах.
Стоп-кран затормозил колеса. В ночном полумраке видна полевая разгрузочная платформа. Еще несколько минут, и машины, все до одной, на твердой земле…