Зенитные залпы

В зенитном полку, где стал служить Николай, выяснилось, что у него хорошее зрение — глаза способны быстро воспринимать глубину пространства. «Будет отменный дальномерщик», — сказал о нем командир. И не ошибся. Николай уверенно овладевал дальномером — прибором для определения расстояния. Ему присвоили звание сержанта, доверили отделение. А ефрейтор Любочко, влюбленный в свою специальность, стал первым помощником сержанта-волжанина.

Еще утром в этот день, когда безоблачное небо было напоено тишиной, Николай, пользуясь прибором, окидывал взглядом город, начинавший свой трудовой день. Но через несколько часов в воздухе стали появляться одиночные вражеские самолеты. За последнее время батарея уже не раз вела огонь по воздушным пиратам, и вот ныне звучит сигнал о приближении к городу вражеских бомбардировщиков.

— К орудиям! — это голос заместителя командира батареи лейтенанта Бочкова. Он пришел в полк с боевым опытом: управлял огнем зенитных орудий в августе сорок первого года в сражении под Смоленском, приняв там боевое крещение. Затем оборонял Москву. В тех боях появились на его счету сбитые вражеские самолеты и уничтоженные зенитками танки.

Услышав команду, бойцы заняли свои места у пушек, названных в отличие от среднекалиберных орудий — «малютками».

— Заговорят наши «малютки», — фашистам тошно станет, — промолвил Быковский, любивший короткой фразой, шуткой передать свое доброе настроение другим.

За первыми группами самолетов шли все новые и новые эскадры, Будто все боевые машины четвертого воздушного флота гитлеровской армии, действующего на этом участке фронта, поднялись в воздух и направлялись на одну цель.

На дальних подступах к городу воздушного противника встретили наши «ястребки». Но их связали боем фашистские истребители. Вели огонь батареи среднекалиберных зенитных орудий. Белые облачка разрывов встали в небе сплошной стеной. Нарушился боевой порядок бомбардировщиков. Некоторые из них падали, сраженные снарядами. Другие же лезли выше, прорывались вперед. И мрачная тень «юнкерсов» уже легла над городскими кварталами. Падают бомбы, гремят взрывы. Горят жилые дома, школы, больницы…

Эскадры бомбардировщиков устремляются к заводам, что в северной части города. Вот клинья «юнкерсов» берут курс на «Красный Октябрь». Чтобы точнее поразить цель, самолеты снижаются. Идут уже на высоте до четырех тысяч метров. Вступают с ними в бой орудия, расположенные на крышах цехов завода.

Командир батареи старший лейтенант Валентин Сегень, умевший ценить каждую секунду драгоценного времени и при обучении зенитчиков и при ведении боя, вовремя подал сигнал открыть огонь. Слаженные расчеты били точно. Три самолета один за другим рухнули на волжскую землю. Гитлеровцы намеревались сбросить бомбы на цехи завода, но разбросали их куда попало.

Зенитчики отбивали атаки «юнкерсов» над «Красным Октябрем», а над «Баррикадами» в это время было спокойно.

Самолеты обошли «Баррикады» стороной.

Две группы бомбардировщиков пересекли Волгу, развернулись там, приняли боевой порядок и пошли в обратном направлении. Вот теперь-то они и решили атаковать «Баррикады».

Алексей Бочков наблюдал за воздушной обстановкой. Разведчики доложили, что бомбардировщики тремя группами идут курсом на завод. Каждому орудию определена цель. Сосредоточенны наводчики орудийных расчетов, наготове заряжающие. У дальномера действуют стереоскописты. Наконец Банников докладывает:

— Есть дальность!

Это, значит, первая цель вошла в зону поражаемости.

— Уточнить входные данные! — требует Бочков. Командир дальномерщиков считывает:

— Сорок… тридцать восемь…

И звучит повелительная команда:

— Короткими, огонь!

Выплеснуло снаряды орудие Федора Быковского. И тут же наметанным глазом он определил, что трасса легла точно по курсу впереди цели. Значит, неплохо прицелились, и теперь следует сигнал:

— Длинными!

Длинные очереди довершили успех огня: головной самолет с отрубленным крылом судорожно отвернул в сторону и, беспорядочно падая, погрузился в Волгу.

— «Баррикады» — не жилой вам дом, ползучие гады! — скороговоркой произнес Банников.

А в этот момент орудие ефрейтора Теслицкого поразило ведущего другой группы самолетов. «Юнкерс», входивший в пикирование, разлетелся на куски.

Но самолетов было много, и они с остервенением лезли вперед. Несколько фугасных бомб упало на территории завода. На крышу же, где стояли зенитчики, посыпались «зажигалки». То в одном, то в другом месте возникали очаги пожаров.

Орудийные расчеты продолжали вести бой. Другие же бойцы — разведчики, связисты, дальномерщики укрощали «зажигалки».

— Ребята, сбрасывай чертовые светильники, на землю. Воду, песок — в дело! — призывал политрук Солуянов и сам, взяв специальные клещи, захватывал ими зажигательные бомбы и сбрасывал их вниз. Клещами, изготовленными заранее, орудовали и Николай Банников, и боец из дальномерного отделения Николай Глазков. Обжигая руки, задыхаясь от жары, они подбегали к шипящим, изрыгающим пламя «светильникам» и унимали их.

Кое-где загорелась крыша. Огонь мог быстро распространиться. То в одном, то в другом месте появлялся Бочков, давал указания, распоряжения, как укротить «зажигалки».

— Песком засыпайте! — требовал от одних. — Воду берите, ведра! — приказывал другим. — Сбивайте пламя, заливайте огонь!

На одном из бойцов загорелась гимнастерка, и он влез в бочку и окунулся в воду. Теперь бойцы стали смачивать обмундирование, обматывать головы мокрыми тряпками, и действовать среди огня и дыма стало легче. Большие языки пламени подбирались к месту, где лежали боеприпасы. Два дюжих бойца схватили бочку и выплеснули остаток воды на угрожающий снарядам огонь. Вода смыла опасное пламя.

А по соседству, с широкой крыши другого цеха вела бой батарея Сегита Гимранова.

— Бельцов! Не промахнись, бей точнее! — кричал Гимранов командиру орудия, который сел на место наводчика по углу возвышения. Александр Бельцов, зенитчик с боевым опытом, теперь в трудную минуту решил подменить молодого наводчика. Что ж, умение и навыки сыграли свою роль. Трасса снарядов угодила в пикировщик, и тот рухнул на поросший бурьяном пустырь. А вскоре еще один бомбардировщик задымил от снарядных осколков и, клюнув носом, пошел с резким снижением к земле.

В этот сектор территории завода также посыпались фугасные и зажигательные бомбы с прорвавшихся самолетов. И надо же такому случиться: крупная бомба разрушила угол цеха в том месте, где стояла пушка. Один боец убит, двое ранены. Орудие оказалось на самом краю обрубленной крыши, как над пропастью. Казалось, вот-вот свалится на землю.

— Спасти пушку! — крикнул Гимранов и первым бросился к зенитке. Бойцы дружно схватили за станину и сильным рывком оттащили орудие от края крыши. Расчет занял свои места, и пушка продолжала вести огонь.

Но «юнкерсы» не унимались. Одни входили в пикирование, другие, сбросив бомбы, набирали высоту, чтобы снова пойти в атаку. На крышу цеха, где стояли батарейцы Гимранова, посыпались «зажигалки». Их тотчас же сбрасывали на землю, не давая воспламениться сухому дереву. Но кое-где крыша начала тлеть, загорелась лестница, которая вела вниз. Бойцы, используя воду, песок, все, что было под руками, самоотверженно боролись с огнем.

У расчетов кончились боеприпасы. А снаряды нужно доставить снизу. Между тем ход был завален. Но возле цеха оказался капитан Зиновей. Он всегда появлялся там, где было труднее, опаснее. Бойцы часто видели его на огневых, когда шел бой. Сейчас Зиновей немедленно разыскал такелажников, и те с помощью лебедки быстро подняли вверх ящики со снарядами, которых так ждали орудийные расчеты.

В воздухе стоял несмолкаемый грохот. Невдалеке от завода от бомб загорелись бензиновые баки. Дым огромными валами, надвигался на территорию завода. А тут и без того на огневых позициях зенитчиков было полно дыма. На крышах то гасли, то вновь появлялись огненные языки. Бойцы выбивались из сил, но не позволяли распространяться пожарам. С крыш цехов не прекращалась пальба зениток.