Особое задание

14 декабря Георгий вышел на связь по расписанию. Передав короткую радиограмму и фразу: «Вызову позднее», — отстукал К — конец связи. Дежурный ра­дист с тревожным недоумением сказал Асе, что у его товарища по ключу — корреспондента 23-23 —чувст­вовалась не свойственная ему нервозность: он ошибал­ся, перебивал цифры.

До Аси и раньше доходили слухи, что группу Мор­ского почти постоянно блокируют. Может, и сейчас...

Она почти не покидала радиоузла, помня фразу: «Вызову позднее». Но ни в тот день, ни на следующий, ни на третий Георгий «голоса» не подавал. Ася гнала от себя тревожные мысли. «Нет, не может быть, чтобы что-нибудь случилось» И не в таких переплетах быва­ли ребята. Да и Георгий — с его выдержкой и спокой­ствием... А может быть, вышла из строя радиостан­ция, или питание кончилось? Ну, конечно! Все будет в порядке!»

«Дорогие Иван Дмитриевич, Софья Николаевна, Люся!

Поздравляю Вас с Новым годом. Желаю счастья, успехов в работе и жизни, а самое главное здоровья.

У нас работа сейчас идет, как никогда, очень горя­чо. Осталось совсем немного очистить от фрицев При­балтики. И, конечно, нам выпадет счастье принять ак­тивное участие в окончательном разгроме врага. Ведь всем так хочется быстрее вернуться домой. И недалек тот час! Скоро Гера вернется к вам.

Крепко жму ваши руки. Ася».

Письмо было отправлено 26 декабря 1944 года.

Курляндский эпилог

Весна эта пришла. Был май и бы­ла Победа, выстраданная, долго­жданная, была ликующая Рига и был бал, была музыка и были цветы.

«...в Риге... на площади Сво­боды...»

Ася в который раз обошла за­ветную площадь. Она знала: они не придут, и все-таки приехала сюда, надеясь на невозможное.

«...соберемся в Риге...»

Георгий погиб 14 декабря 1944 года.

Погиб вместе с командиром группы Морским.

На последнем задании «богам Латвии» пришлось работать в курляндском «котле», еще оккупирован­ном немцами участке нашей территории.

Немцы возлагали на Курляндию большие надеж­ды. Они говорили, что не уйдут из Курземе, что отсю­да начнется решительное наступление на Восток.

Но им ничего не помогло. «Котёл» буквально бур­лил. Возникали все новые партизанские отряды, прямо в самое пекло входили все новые разведывательные и диверсионные группы.

Один из товарищей Георгия Борисова по оружию, бывший разведчик-радист Виктор Кушников потом вспоминал:

«В августе сорок четвертого нас забросили в центр Курляндского «котла», в район Кулдиги. В группе было три человека: наш резидент Матчинш Карл Яно­вич, офицер Советской Армии, разведчик Анатолий (латыш) и я — радист.

И пошли на Большую землю наши сведения.

Как-то мы встретились с группой латышей. Они были заградительным отрядом от партизан, но крепко не поладили с немцами, да и правду жизни уже рас­кусили вконец. Вот и перебили немцев, ушли в лес. Мы установили с «заградителями» связь, договорились создать партизанский отряд. И они не дремали — вели агитацию. Стали к ним потихоньку подходить люди. Прибыл один партиец, взял дела в свои руки. Было у них поначалу 70 человек. Занимались разведкой. Но хотелось активизировать действия. Мы попросили Большую землю дать оружия. Нам крепко за это по­пало. «Ваше дело,— ответили,— заниматься развед­кой, это очень важно, не беритесь за то, что вас отвле­кает». Однако вскоре сбросили тринадцать мешков оружия, телогрейки, питание для рации. Но и нам дали срочный приказ: из отряда уйти.

Мы договорились с командиром отряда держать связь.

А отряд вырос уже человек до ста тридцати. Назвали его «Красной стрелой». Немцы помогли назва­ние придумать. Вот как это получилось.

Диверсии совершались партизанами сразу в не­скольких местах, чтобы фашисты думали, что дейст­вует несколько групп. Вот немцы и начали развеши­вать в этих местах упредительные щиты: «Внимание! Красная стрела (саркана булта)!»

Отряд рос. Его действия активизировались. Он рас­положился между озером Усмас и рекой Абавой. Неподалеку от лагеря Абава впадала в реку Венту. Участок в 40 километров был настоящей партизан­ской зоной. В отряде было три стрелковых взвода, один пулеметный, взвод разведки и лазарет.

К партизанам приходили многие разведывательные группы, чтобы получить груз, сброшенный с самолета: здесь были очень удобные места. Приходила и группа Морского, правда, тогда я ребят не встречал.

Группа Морского была очень активная, сведения она добывала богатые, зарекомендовала себя передо­вой. В нашей части ребят не случайно называли «бо­гами Латвии». Всех их я знал хорошо. С Георгием по­знакомился еще в Осташкове. Работали они в районе между Тукумсом и Кулдигой. Немцы там гуляли свободно. Дорога Тукумс—Кулдига—Лиепая охра­нялась. Так что разведчикам там было трудно, однако наши продолжали бомбить этот район по их данным.

Немцы приблизительно засекли местонахождение отряда. Они разослали карателей по окружающим хуторам, чтобы прощупать точное расположение «Красной стрелы». И когда им это удалось, мы вы­нуждены были из отряда уйти, так как сведения у нас были важные, и мы не могли рисковать. Радисткой в отряде осталась Зина Якушина, специально заброшен­ная с Большой земли.

Незадолго до ухода из отряда мы услышали стрельбу где-то между Кулдигой и Тукумсом. Выслали разведку. В это время в отряд пришли Володя Кирья­нов и Виктор. Володя рассказал, что группа Морского неожиданно встретилась с немцами, которые, вероят­но, прочесывая лес, двигались по просеке (просеки в Курляндии квадратные, километр на километр, попа­дешь в такую — худо будет). Сначала ребята подума­ли, что это переодетые наши. Сблизились. И тут нем­цы спросили документы. Началась перестрелка. Двое из «богов» — Георгий и Саша — погибли...

Немцы начали наступление на отряд. Решено было оставить лагерь. Все заминировали, отошли. На вто­рые сутки немцы полезли. Нарвались на мины. Начали бешеный обстрел лагеря из минометов. Но там никого не было.

В Кулдиге немцы обнесли проволокой двухэтаж­ный дом и написали: «Здесь будут партизаны из «Красной стрелы».

7 марта грянул бой. Враг бил из минометов, стре­лял противотанковыми фауст-патронами. Немцы ата­ковали партизан пять раз, но те сражались стойко. Вместе с партизанами было несколько групп развед­чиков. Они находились на самом трудном участке. Мстил за своих друзей Володя. И погиб.

Вечером фашистов выбросили на лед Абавы. Их пулеметчики, засевшие на южном берегу, не разобрав­шись, ударили по своим.

Бой начался в 10 утра, закончился только к ночи. У фашистов были большие потери. Так что дом, пред­назначенный для партизан, пришлось набивать трупа­ми самих карателей.

Отряд вернулся в лагерь, опять начал диверсии. А мы по-прежнему собирали сведения. Помнится, раз­узнали местонахождение штаба группировки. Потом засекли их склады с минами, снарядами возле дороги Тукумс — Вентспилс. Наши разгромили эти склады.

Начальство нас так со сведениями подгоняло, что о победе мы узнали только 10 мая. Я решил проверить часы, включил рацию. Слушаю, что такое? Митинги! Кричу Матчиншу: «Война кончилась!» — «Как? Что ты?» «А вот, сам послушай». Слушаем. Видим, развед­чик наш бежит, бах-бах из автомата. Ну, думаем, нем­цы. А разведчик орет во все горло: «Эх вы, да ведь война кончилась!»

...Курляндская группировка капитулировала перед войсками маршала Говорова 9 мая.

Разведчики Морского погибли за несколько меся­цев до победы.

Человек продолжает жить

Сегодня, 23 февраля 1956 года, в Тульском механическом инсти­туте торжественный вечер. Он посвящен 38-й годовщине Совет­ской Армии. Секретарь партбюро очень просил Асю Бородкину приехать. «Вы, — сказал он, — единственная из всех женщин института, кто был участником Отечественной войны».

И вот Ася сидит в президиуме, среди институтского начальства, рядом с ветеранами гражданской и Отечественной войн. Она видит недо­уменные взгляды: почему, мол, никому не известная первокурсница попала в президиум?.. Ася с удовольствием прослушала доклад — небольшой, живой, ин­тересный. Невольно вспомнились далекие годы, фронт. А когда список желавших выступить был исчерпан, секретарь партбюро вдруг объявил: