Солнце доктора Бракка

Бракк, его ассистентка и инженеры Фабер и Бенке вышли из машины. Толстая меховая одежда делала их движения неуклюжими. Прилетевших приветствовал профессор Гольцман, руководитель немецкого отряда исследователей. Речь его была теплой, но немногословной — термометр показывал 28 градусов ниже нуля, к тому же дул пронизывающий ветер. Гольцман предложил Бракку и его сотрудникам пройти в отведенные для них помещения. Позднее они встретятся в клубе с учеными, поселившимися на острове. Скоро они подошли к строению странной полусферической формы. Приятное тепло охватило их, когда они очутились внутри. Круглый зал освещался лампами дневного света. От него в различных направлениях отходили три туннеля.

— Это вход «Б», — пояснил профессор. — Целый лабиринт таких туннелей связывает между собой лаборатории и жилые помещения. На улицах нашего международного городка всегда тепло и сухо. Иногда мы сами себе кажемся кротами, но к этому привыкаешь. Это лучше, чем бродить во мраке по снегу в такой мороз.

У входа в туннели висели таблички-указатели на разных языках.

— Заблудиться тут невозможно, — заметил профессор Гольцман. — Такие надписи имеются повсюду, так что вы всегда можете узнать, как быстрее попасть туда, куда вам нужно.

Пройдя несколько десятков метров по залитому, мягким светом туннелю, они достигли жилых помещений.

— Надеюсь, что вам будет хорошо у нас, — сказал профессор. — Вы сможете прийти в клуб, — он посмотрел на часы, — ну, скажем, через час?

— Вполне, господин профессор, — ответил Бракк.

Комната номер четыре, где должен был жить Бракк, оказалась небольшой и очень уютно обставленной. Две кровати, посередине стол и мягкие кресла. В стены, обшитые светлым деревом, были встроены шкафы и книжные полки. Толстый ковер покрывал пол. Бракк снял меховую одежду закурил сигару и сел в кресло. Не верилось, что там за стенами, морозная полярная ночь. Окна завешаны толстыми шторами, заглушавшими завывания ветра. «Что ж, жить тут совсем не так плохо!» — подумал Бракк.

Час спустя он уже сидел в клубе. Здесь собралось сорок ученых из различных стран. Перед ними лежали наушники и маленькие ручные микрофоны.

Разноязычный говор стих, когда профессор Гольцман поднялся с места, чтобы официально приветствовать Бракка и его сотрудников. Затем он предоставил слово Бракку.

Бракк взял микрофон и поблагодарил присутствующих за дружественную встречу. Затем рассказал о цели своего приезда на остров. За какие-нибудь доли секунды говорящие автоматы — сложные аппараты с сотнями трубок, транзисторов и реле — переводили его слова на различные языки. Голос автомата звучал монотонно и немного металлически, он точно переводил немецкую речь на другие языки.

— Мое решение подвергнуть первую атомную батарею практическому испытанию на этом острове связано с проектом канадского коллеги Шетли, предложившего осветить остров искусственным солнцем.

Бракка прервали аплодисменты. Выждав, он заговорил вновь:

— Если атомная батарея оправдает ожидания, то в скором времени на этом маленьком клочке суши будет сколько угодно электрической энергии. Ее хватит на все.

Бракк изложил ряд технических данных о своей батарее и в заключение сказал:

— Меня особенно радует, что энергия батареи будет применена для мирных исследований, совместно ведущихся учеными различных стран.

Было уже поздно, когда Бракк вернулся в свою комнату. Пришел и геолог Штиллих, его сосед по комнате, — молодой гамбуржец, высоченный детина, на целую голову выше Бракка, с открытым добродушным взглядом. Бракку он сразу понравился. Геолог вынул из стенного шкафа бутылку коньяку, и, усевшись за стол, они завели непринужденный разговор. Штиллих рассказывал об исследованиях, ведущихся на острове. Бракк вдруг вспомнил, что еще не послал радиограмму жене, и спросил, можно ли сделать это в такой поздний час.

— Конечно, — ответил Штиллих, — на радиостанции круглосуточная вахта. Подождите, я сейчас соединю вас.

Он набрал номер и протянул трубку Бракку. Ему ответили сразу же, и Брак продиктовал радиограмму. Облегченно вздохнув, он снова повернулся к геологу.

— Значит, остров вулканического происхождения?

— Мы это точно установили. Он еще сравнительно молод — ему всего несколько тысяч лет от роду. Когда-то он был гораздо больше. Мы сидим на жалких остатках, которые торчат над подводной горной цепью как острие сломанной кегли. Остров не был открыт раньше, вероятно, потому, что в этих местах не побывала еще ни одна дрейфующая станция. Исследования в этом районе велись только с самолета. Ученые утверждали, что в центральной части Полярного бассейна нет больше неизвестных земель, пока потерпевшая аварию «Гидра» не оповестила мир о сенсационном открытии.

— Да, помню, — подтвердил Бракк, отчетливо представив день, когда Хегер сказал ему, что «Гидра» спаслась да еще обнаружила остров. Тогда он почти не обратил на это внимания. А теперь вот сам находится на этом острове, чуть ли не у Северного полюса.

Геолог рассказал ему, что все постройки на острове стоят на прочных, как сталь, сваях из синтетического материала. Сквозь толщу льда эти сваи доходят до самого грунта.

Коньяку в бутылке заметно поубавилось, комната наполнилась табачным дымом. Собеседники почувствовали усталость. Штиллих включил вентилятор. Через несколько минут не осталось даже запаха дыма.

«Первая ночь на острове», — подумал Бракк и вытянулся на постели.

Утром громкий зуммер прервал его сон. По привычке он хотел было встать с кровати, спустив ноги на левую сторону, но наткнулся на стену. Он не сразу сообразил, где находится.

После завтрака профессор Гольцман предложил Бракку и его сотрудникам осмотреть островной городок и выбрать место для установки атомной батареи.

Все было интересно на этом острове. Бракк поражался объему и размаху научных работ. Вооруженные новейшей аппаратурой, ученые вели измерения и наблюдения, обрабатывали полученные результаты в своих лабораториях. Ведущую роль играли советские ученые: ведь у них был огромный опыт в исследовании Арктики.

Дольше всего задержался Бракк у океанологов и гидрологов. Они только что опустили в море телевизионную камеру с двумя мощными источниками света. Телевизионный аппарат отбрасывал большое и четкое изображение на линзу из матового стекла. Бракк увидел участок морского дна на глубине четыре тысячи метров. Профессор Чернов и его американский коллега, хорошо говорившие по-немецки, объяснили Бракку принцип действия аппаратуры.

Бракк только собрался спросить, что за странный шар лежит на морском дне в правом углу видимого участка, как американец воскликнул:

— Опять он!

— На этот раз не уйдет! — вскрикнул Чернов и быстро нажал кнопки на пульте управления.

Шар пополз по каменистому дну, и Бракк увидел, что он движется на гусеницах. Из него высунулись два длинных щупальца и что-то схватили.

— О'кей, — сказал американец и довольно засмеялся. — Видели, как действует наш робот? Просто замечательный парень! Поймал очень редкого рака, за которым мы уже давно охотимся. Этот рак два раза удирал от нас, но теперь попался. Смотрите, смотрите, парень прячет находку.

Бракк ясно увидел, как в шаре открылось отверстие и робот манипуляторами засунул добычу к себе в нутро.

— Умница наш «Мопс»! — так мы его окрестили, — объяснил американец. Все умеет! Берет пробы грунта и воды, ловит рыбу, измеряет температуру, скорость течений и давление воды.

— Да, он у вас универсал, — засмеялся Бракк.

Потом Бракк побывал в астрономической обсерватории. Закончил он обход осмотром ветровой электростанции. Быстро вращался трехлопастный винт, приводивший в действие генератор.

— Мощность — пять киловатт, — объяснил инженер-исландец. — Достаточно для зарядки аккумуляторов радиостанции. К сожалению, дает ток только при ветре. Но главное назначение установки не в этом, для нас важнее то, что мы можем систематически измерять силу воздушных течений.

Потом профессор Гольцман показал им вездеходы-амфибии. Бракк и его сотрудники вошли в обширный гараж, где стояли два чудовища, напоминавшие подводные лодки на гусеницах.