Солнце доктора Бракка

— Уважаемая артистка, — обратился к ней старый профессор, — разрешите пригласить вас провести с нами остаток этого чудесного вечера, разумеется, если вы не слишком устали.

— Спасибо, я охотно приму ваше приглашение, если только мой муж ничего не будет иметь против, — вежливо ответила Вера.

Она взяла Брака под руку и улыбнулась.

Воцарилась молчание. Все смотрели на Бракка. Профессор Экардт, к которому дар речи вернулся раньше, чем к другим, произнес запинаясь:

— Колл… Коллега Бракк… Вот так неожиданность! Рад познакомиться с вашей супругой при таких, можно сказать, сенсационных обстоятельствах.

Хегер был удивлен донельзя. Где же его знание людей, которым он так гордился? Кто бы мог подумать! Его взгляд скользнул по Вере, по ее открытому вечернему платью, украшенному изящной вышивкой.

Кто-то пошел за дирижером, и когда он появился, Вера весело воскликнула, взглянув на Хегера:

— А теперь — в ресторан!

Хегер кивнул и улыбнулся ей, но улыбка вышла принужденной.

Профессор Экардт поднялся с кресла и подошел к окну. Слегка расставив ноги и держа руки в карманах брюк, он глядел на низко нависшие тучи. Уже несколько дней, то усиливаясь, то ослабевая, шел дождь. У канализационных решеток на улицах бурлила вода. Крыши институтских зданий блестели как лакированные.

Профессор Экардт повернулся к доктору Хегеру, сидевшему у письменного стола.

— Итак, подытожим: работы, ведущиеся сейчас в пятом отделе, приостанавливаются. Мы переключаемся на решение проблемы, выдвинутой профессором Бухманом. Это сэкономит много времени и средств. Вы же знаете, как мы нуждаемся и в том, и другом. Теперь вот что, коллега Хегер… Экардт откашлялся и снова сел за письменный стол. — Я собирался в ближайшие дни поручить Бракку руководство вторым отделом. Он полностью вошел в курс дела, я им доволен. Но в последнее время он выглядит утомленным, нервничает. Меня это тревожит. Молодые коллеги из второго отдела нуждаются прежде всего в спокойном, уравновешенном руководителе. Если бы Бракк подольше работал в институте, я бы просто предоставил ему отпуск. Но сейчас…

Профессор Экардт умолк и в нерешительности постучал пальцами по столу.

У Хегера блеснули глаза — он давно дожидался случая, чтобы высказать свое мнение о Бракке.

— Да, я должен поддержать вас, профессор Экардт. Мне вовсе не хочется хулить коллегу Бракка, но оба случая, происшедшие на прошлой неделе, подтверждают ваши опасения.

— Случаи… На прошлой неделе… — Экардт сдвинул брови. — А что, собственно, произошло?

Хегер сделал вид, что ему неприятно говорить об этом, но помедлив все же сказал:

— Коллега Бракк дважды присылал мне негодные фотосопротивления. Оба не работали, хотя он их и проверял. Я установил, что одно из них изготовлено без последующей термической обработки, а в другом полупроводниковый слой не был подвергнут окислению.

Хегер сделал паузу, словно ожидая ответа Экардта. Но, поскольку тот молчал, добавил:

— По всей вероятности, коллега Бракк спутал одно фотосопротивление с другим. Он и сам не мог объяснить, что произошло.

Профессор Экардт кивнул, выпятив нижнюю губу.

— Гм… Неприятный случай, — сказал он не столько Хегеру, сколько самому себе.

Наступила короткая пауза. Хегер бросил сигарету в пепельницу и поднялся.

— Коллеге Бракку нужно побольше бывать на свежем воздухе. Он слишком долго засиживается в лаборатории за своими опытами. Во всяком случае, таково мое мнение.

Профессор Экардт удивленно взглянул на Хегера, высокий лоб его прорезала складка.

— Бракк задерживается в институте? Чем же он занимается?

— Я полагал, что вы знаете, над какой проблемой он работает, — ответил Хегер, сделав вид, что он тоже изумлен.

— Бракк работает над какой-то проблемой? Я не знал. Что же это за проблема? — спросил Экардт, повысив голос.

— Преобразование энергии бета-лучей в электрическую посредством фотоэлементов.

— Так-так! — воскликнул Экардт. — И об этом я узнаю случайно. Здесь, видимо, каждый делает, что ему вздумается. Химики экспериментируют с миниатюрными солнцами, так что институт того и гляди взлетит на воздух, а Бракк… Так дело не пойдет, господа, нет, не пойдет.

Он встал и взволнованно зашагал по кабинету.

— Если Бракк не счел нужным поставить меня в известность о своих… гм… опытах, то вы, господин доктор Хегер, обязаны были сделать это за него. Я хочу знать, что делается в институте. Вы мой заместитель и должны информировать меня обо всем, что здесь происходит.

Он схватил трубку.

— Вахтера. Говорит Экардт. Когда обычно уходит доктор Бракк из института? Нет, не в течение дня, а после конца работы. Около семи часов… Почти регулярно? Спасибо.

Он снова принялся шагать от письменного стола к окну и обратно.

Наступила тишина. Толстый ковер заглушал его шаги.

— Институт кончает работу в три. Доктор Бракк уходит в семь, то есть на четыре часа позже. А я еще удивляюсь тому, что у него такой утомленный вид.

Профессор остановился посреди кабинета и сказал, повернувшись к Хегеру:

— Эта проблема не будет решена ни сегодня, ни даже послезавтра. Бракк сам должен понимать, что значит добиться получения соединений нужной чистоты. Тут мы сталкиваемся с неодолимыми препятствиями и физического и технологического характера. Итак, он поделился с вами своей, можно сказать, безумной идеей? И вы не сказали ему, что целых три года экспериментировали в том же направлении? Без пользы, без результата, как я вам в свое время и предсказывал. Вы помните?

Глаза Хегера сузились. Профессор задел его больное место.

— Разумеется, — резко ответил он. Но тут же понизил тон и проглотил обиду — настроение профессора было ему только выгодно. — Я не раз давал понять коллеге Бракку, как отношусь к его расчетам. В нашем институте отсутствуют условия для таких исследований. Перед нами стоят четко очерченные задачи, и мы должны всеми силами стремиться решить их, не отвлекаясь в сторону.

Профессор Экардт молча кивнул головой, затем открыл дверь в соседнее помещение и крикнул секретарше:

— Вызовите ко мне доктора Бракка!

Хегер поднялся.

— Я могу идти, господин профессор?

— Пожалуйста.

Экардт остановился у окна. Его приземистая фигура теперь, когда он засунул руки в карманы брюк, казалась совсем квадратной. Выпятив нижнюю губу, он глядел перед собой. Выходит, он обманулся: Бракк совсем не тот усердный ученый с развитым чувством долга, за которого он его принимал.

В комнату вошел доктор Бракк.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал профессор, не поворачиваясь к вошедшему.

Удивленный его тоном, Вернер Бракк посмотрел на профессора.

Экардт с трудом скрывал свое раздражение. Бракк понял — что-то случилось. Лицо профессора напоминало сейчас тот газетный снимок. Что же произошло? Перед глазами Бракка встала его лаборатория. Там как будто все в порядке.

Но тут профессор Экардт заговорил.

— Господин Бракк, я собирался в ближайшие дни поручить вам руководство вторым отделом. К сожалению, я вынужден отказаться от этого намерения. И вдруг сегодня я совершенно случайно узнаю, что вы уходите из института не раньше семи. Конечно, наши сотрудники остаются иногда на часок. Но задерживаться на четыре часа и притом систематически! Это же почти двойной рабочий день! Невероятно! Могу я просить вас объяснить в чем дело?

Бракк посмотрел на профессора Экардта без тени смущения.

— Я давно уже работаю над созданием фотоэлементов для преобразования энергии бета-лучей в электрическую энергию в промышленном масштабе, спокойно сказал он. — К сожалению, до сих пор мои попытки были неудачны. Поэтому я и не докладывал о них, господин профессор. Мне хотелось сначала подкрепить свои расчеты практическими доказательствами.

Профессор Экардт сел в кресло и вытянул свои короткие ножки.

— И вы думаете, что сможете создать такие фотоэлементы?

— Я работаю над этим, господин профессор. Мои расчеты указывают новый путь. Я охотно познакомлю вас с ними…