Страница 39 из 49
— А девушка, светленькая, Марина, с вами? — прервал я словоохотливого мужика.
— Юля, Саша, Вовчик? — почти одновременно со мной и Махмуд не выдержал словесного поноса.
— Вовчик в аварии погиб, — нахмурился мужик, — Саша с Юлей на месте остались — там раненых много, а часть пошла…
— Девушка, светленькая, — снова перебил я его.
— Вместе с Вовчиком была, — добавил Махмуд.
— А, понял! Ну, так она тоже там осталась, — махнул рукой мужик в ту сторону, где дорога плавно поворачивала, выходя их деревни.
— С дороги видно автобус? Ладно, поехали, — потянул я Махмуда за собой.
— Эй, эй! — даже подскочил мужик, — вы же в отель обратно потом? Нас захватите, ладно? Мы вас тут подождем, вроде не гонят пока!
Кивнув, не отвечая, я переглянулся с Махмудом и полез в машину. Заревел двигатель, затарахтел пробитый глушитель и, лязгнув всем корпусом, наш рыдван тронулся.
— Километров пять, — когда разогнав машину, переключился на последнюю здесь, четвертую верхнюю передачу, произнес я. — Через пять минут доедем, смотри по сторонам внимательней, как бы не пропустить.
Через пару минут езды увидели такси, нагло рулившее по встречке. По мере того, как мы сближались, встречная машина прижималась к обочине, а когда оказалась совсем рядом, вдруг резко вильнула, подставляя нам свой бок.
— Блять! — в один голос выдохнули мы с Махмудом, когда я топнул по тормозам.
Такси развернулось через разрыв в ограждении дороги и теперь снова ехало во встречке, только теперь уже параллельно с нами. Нажав на педаль, пытаясь ускориться, я хотел посмотреть в глаза дебилу за рулем, но рыдван не разгонялся — очень уж старый и усталый. В этот момент из медленно удалявшегося такси высунулась рука, что-то жестикулируя — водитель там явно почувствовал мое настроение.
Но они здесь все такие, я уже заметил — окна нараспашку, и язык жестов постоянно. Как у велосипедистов, высунутая в окно рука вместо поворотников.
Еще через минуту такси вильнуло в сторону и съехало с дороги, подняв за собой клубы пыли.
— Это они куда? — провожая желтую машину взглядом, сморщил лоб Махмуд.
— Вон там море, видишь, — тоже глядя в ту сторону, наклоняясь все больше вперед, тоже проследил я за машиной, — меньше километра, там полоса диких пляжей.
— Ты откуда знаешь?
— На викимапии карту смотрел, хотел сюда заехать, — глядя вслед удалявшемуся такси.
— На викиче?
— Не парься, — махнув рукой, вернулся я взглядом к дороге.
Вскоре столб пыли вовсе исчез из поля зрения, а мы с Махмудом сидели как на иголках, осматриваясь внимательно по сторонам.
— Вон-вон-вон! — даже подскочил Махмуд.
— Не ори, вижу, — сморщился я и, вытянув по страусиному голову, съехал с дороги.
— Серега, зачем? — заерзал узбек, — а если?
— Не ссы, лягуха, болото нашим будет! — чувствуя, как похрустывает усталый кузов рыдвана, медленно вел я машину по следу, составленному вылетевшим с трассы автобусом. Сам он белой тушей лениво разлегся неподалеку в небольшом распадке, отклячив вверх широкий зад.
Проехав метров семь и описав полукруг, почти развернув машину, я заглушил двигатель. Тут же стало очень тихо, лишь потрескивал горячий мотор. Неожиданно Махмуд легонько пихнул меня в плечо и показал на дорогу. Я сразу напрягся — вдалеке двигалась серьезная, темная гусеница колонны.
Мы с узбеком так и сидели в машине, пока около десятка серьезных грузовиков на высоких колесах и увешанных защитными решетками ревя моторами, проехали мимо. Некоторые водители — смуглые парни, все в солнцезащитных очках, смотрели заинтересовано в нашу сторону, но остановиться никто даже не подумал. Только пятый или шестой грузовик немного вильнул в сторону и боднул широким, агрессивным бампером стоящую наполовину на полосе, наполовину на обочине легковушку, видимо участницу аварии с автобусом. Машинка от удара отлетела как игрушечная, захрипев сминаемым железом.
Раз за разом обдавая нас рокотом, грузовики, наконец, проехали и тяжелой, массивной гусеницей понемногу скрылись вдали.
— Кто это, как думаешь? — глядя вслед колонне, спросил Махмуд.
— Тебе не насрать? — пожал я плечами, уже отвернувшись и всматриваясь в автобус.
Узбек открыл было рот что-то сказать, но я остановил его взмахом руки.
«Что?» — был написан в его взгляде вопрос.
— Тихо, — дернув подбородком в сторону автобуса, негромко произнес я, — не вышел никто.
Не торопясь мы с Махмудом вышли из машины и двинулись к распадку, в котором лежал автобус. Картина перед нами открывалась постепенно, по мере того как мы приближались.
Сначала показался ровный ряд накрытых тел. Не менее восьми, точно — из-под цветастых чехлов, снятых с сидений, виднелись голые ноги, ноги в босоножках, туфлях, кроссовках.
Еще несколько шагов, и стали заметны еще трупы, уже неаккуратно сложенные.
Сглотнув, я невольно остановился на осыпающемся скосе, осматриваясь, Махмуд же быстро сбежал вниз и сейчас осматривал тела. Я огляделся по сторонам — никого не видно, и тоже аккуратно съехал вниз. Здесь тягостной патокой воздух наполнил сладковатый запах разложения. Поморщившись, я обошел в автобус и остановился рядом с трупом Юли. Ее окоченевшее, бледное тело лежало выгнутым, неподалеку от заднего спущенного колеса. Лицо у девушки сохранилось лучше всего — застыло в гримасе ужаса, а рот так и остался открыт, искаженный криком; широко распахнутые стеклянные глаза смотрели в небо. Ниже начиналась жесть — такое ощущение, что ее рвали на части — одна грудь была искусана в лохмотья, а вторая, оторванная, свисала вместе с задубевшей кожей в районе талии, а вместо ног вовсе было месиво, через которое кое-где проглядывали покрытые пленкой слизи белые кости.
Над телами густо кружили мухи.
Стараясь не наступать в лужи крови, обошел все трупы вокруг автобуса, внимательно всматриваясь в лица. А где лиц было не разобрать, по волосам смотрел.
Марины тут не было, точно.
Обойдя автобус, посмотрел на Махмуда, который сейчас появился из салона. Бронзовая кожа узбека сейчас посерела, глаза лихорадочно блестели. Когда мы столкнулись взглядами, Махмуд только затряс головой, сглотнув и не в силах ничего сказать. Пройдя мимо него, я тоже заглянул в салон.
Кое-как протиснувшись в искореженную дверь, стараясь не наступить на растекшуюся лужу от трупа смятого, зажатого водителя, от которого виднелись только рука с перстнем, веревки кишок и часть когда-то белоснежной рубашки, я прошелся по всему салону.
Сумку Марины увидел. Саму девушку нет.
— Пиздец, — выходя, подытожил я результаты осмотра.
— Кто это, как думаешь?
— Хрен знает, — пожал я плечами, — может у кого-то из пассажиров башню рвануло, может местные прибежали. Вон там два трупа арабов лежат, — показал я на борт автобуса, подразумевая тела с другой стороны.
— Марину видел?
— Не, — покачал я головой, — может она убежала?
— А может она…
— Что? — не понял я.
— Ну, того… тоже бешенство…
— А-а, — удивившись тому, что такая идея не пришла мне в голову, пожал я плечами.
Задумавшись, отошел ближе к белому борту, в тенек. Подумать.
— Ладно, давай тут по округе прокатимся, может, убежал кто. Постоим на пригорках, поорем, руками помашем, — выдал я через минут результат раздумий. — А после дальше проедем, куда вторая группа ушла.
Осмотревшись в последний раз, мы подошли к рыдвану. Водительская дверь захлопнулась лишь со второго раза. Повернув ключ зажигания, и увидев в зеркало, как плюнул черным дымом глушитель, я развернулся и медленно поехал к дороге.
Когда преодолевали небольшую канавку, пришлось подать газу — колеса чуть провернулись, двигатель заревел, вытаскивая машину на дорогу, но тут рыдван дернулся пару раз как эпилептик, из двигателя раздался скрежет, и машина резко встала, как на невидимую стену натолкнувшись.
Блять! — одновременно выдохнули мы с Махмудом. Он от удивления, я от осознания. Повозившись немного, нашел рычаг открытия капота и вышел на улицу. Подойдя по асфальту спереди — машину уже наполовину выехала на дорогу, открыл капот и достал масляный щуп. Сухой как лист.