Страница 38 из 49
Грудь разрывало кислородным голоданием, накатила слабость, девушка бессильно забарахталась. Вдруг голову ее рвануло, поднимая на поверхность, Марина резко и сипло вздохнула и тут же закашлялась, плюнув себе на грудь водой.
Дождавшись, пока девушка прокашляется, араб закатил ей несильную, но хлесткую оплеуху, что-то спрашивая.
— Пожалуйста… — простонала Марина, — пожалуйста, не надо…
Отпустив девушку, бородатый отступил на шаг. Уже не вежливо и участливо, а оскалив лицо в гримасе, он снова вскинул руки и потер ими лицо, плюнув словами.
Сдавленно всхлипнув, прижав локти к животу и закрывшись ладонями, Марина медленно опустилась на колени и, трясясь от страха, начала умываться, смывая с себя полосы грязи и крови; лицо от соленой воды жгло, корка засохшей крови отделялась с трудом. Не сдержавшись, машинально продолжая набирать воду, Марина затряслась в рыданиях. Вдруг она почувствовала прикосновение — подошедший араб перешагнул через девушку, оседлав ее задом наперед, и положил ей руку на ягодицу. Марина сдавленно взвизгнула, пытаясь вырваться, но тут же чужие колени сильно и больно сжали ей талию, ладонь собрала кожу горстью, больно рванув, а второй рукой араб звонко хлопнул девушку по ягодице.
Марина дернулась, руки ее бессильно рванули мягкий песок под водой, и тут араб взял ее за вторую ягодицу, приподнимая девушку, демонстрируя ее зад спутнику. Тот что-то кричал с берега, весело и задорно. Продолжая насмешливо комментировать, араб оторвал одну руку и похлопал Марине по промежности. Девушка попыталась вырваться, но тут колени сжались сильнее, и она закричала от боли.
Неожиданно хватка ослабла — соскочив с нее, араб схватил девушку за волосы и грубо поволок за собой. Бросив ее на расстеленное в тени покрывало, водитель не торопясь спустил штаны и, жестикулируя, начал что-то вопросительно говорить.
Когда Марина покачала головой, беззвучно шепча губами, араб показал несколько жестов, и девушка поняла, что ей предлагается удовлетворить насильника добровольно. Тихонько взвизгнув, Марина попыталась отползти. Лицо ее исказила гримаса плача, она замотала головой, умоляя не трогать ее и отвезти в отель.
Извиваясь, при этом держа колени сомкнутыми, девушка понемногу отползала, но тут же наткнулась на что-то. Подняв глаза, запрокинув голову, она увидела второго араба, преградившего ей путь, и поняла, что ткнулась затылком ему в ноги. Пассажир такси весело оскалился и наклонился к Марине, поглаживая ее по ключице. Девушка дернулась, но тут почувствовала требовательные руки на бедрах, пытающиеся ее развернуть. Марина что было сил сжала ноги, но тут водитель очень сильно ударил ее кулаком в бедро.
Девушка вскрикнула, от боли у нее потемнело в глазах, она согнулась и тут же в лицо ей ударила хлесткая пощечина. Чувствуя, как по лицу из носа потекла кровь, Марина попыталась сжаться, но ее перевернули в четыре руки и теперь прикосновения требовали расставить пошире бедра. Марина попыталась сжаться калачиком, упасть на бок, но ее снова ударили — теперь в бок.
Тонко вскрикнув, девушка даже на миг потеряла сознание, но тут же пришла в себя — пассажир наступил ей на кисти рук, прижимая их к покрывалу. От боли Марина взвыла, но тут же почувствовала прикосновение внутри себя.
Водитель грубо засунул руку девушке в промежность, протолкнув сразу всю кисть и сжав внутри кулак начал насиловать девушку рукой. От непереносимой, рвущей нутро боли Марина взвыла, извиваясь, но тут пассажир сошел с ее рук и ударом в затылок прижал ее голову к земле. С трудом дыша, лежа на ткани пахнущей машинным маслом, Марина чувствовала, как внутренности ей рвет чужая, злая рука. Горячая кровь уже текла ей по внутренней поверхности бедер, а водитель, вдоволь натешившись, только сейчас вошел в девушку так, как это предусмотрено природой.
Все это время он не прекращал переговариваться со своим спутником, который сейчас рванул Марину за волосы, повернув к себе ее голову, и резким движением вставил ей руку в рот. От неожиданности Марина не успела сжать зубы, а насильник этим воспользовался, просунув кисть внутрь так, что оттопыренный большой палец уперся в щеку. Сделав пальцы ковшом, араб рванул руку вверх, и Марина почувствовала, что еще вот-вот и у нее захрустит шея.
Водитель продолжал ее насиловать, комментируя при этом процесс. Перебросившись несколькими фразами с подельником, он оторвался от девушки, и снова она почувствовала внутри себя его рвущие прикосновения пальцев.
Пассажир продолжал терзать Марине рот своей рукой. Водитель, повозившись минуту и с трудом протиснувшись, теперь насиловал ее во второе, режущее болью и начавшее исходить кровью отверстие. Марина прикрыла глаза, моля о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Или хотя бы чтобы сознание погасло.
Сергей Тишевский 06 октября, утро
Баррикады на дороге больше не было. Вернее как бы не было — она была, но блоки были сдвинуты в сторону. Полицейских машин тоже почти не было, кроме одной — высокий джип стоял полусгоревший, местами черный от копоти. Двери машины были распахнуты, но внутри никого и ничего не было.
Походив вокруг, осмотревшись, мы с Махмудом поехали дальше.
Чисто, все подобрано и прибрано. Ни одного автомата или хотя бы пистолета даже на земле не валяется, обидно.
Пока ехали, навстречу то и дело попадались машины, даже несколько желтых такси. Пропыхтел мимо древний трактор, пронеслась скорая со сбитой на сторону мигалкой и гремя створкой распахнутой задней двери. Судя по тому, кто сидел за рулем скорой, внутри были явно не раненые и не доктора — агрессивная внешность молодого водителя навевала определенные догадки.
Но к счастью, нас пока никто не останавливал и ненужного интереса не проявлял.
— Стой! Серега, стой!!!
— Блять! — выругался я, когда машина вильнула — уж очень Махмуд громко крикнул, даже по ушам отзвуком ударило.
— Ты чего орешь? — сдерживая раздражение, посмотрел я на узбека.
— Назад дай, — извернувшись на сиденье, он сейчас смотрел в заднее стекло.
Выругавшись, со второго раза воткнул заднюю передачу и машина, подвывая, проехала назад несколько десятков метров.
— Смотри! — показал пальцем Махмуд за невысокий забор одного из домов — мы только что въехали в небольшую, серую деревню с квадратными, приземистыми домами.
— Одежда сушится, и что смотреть? — наклонился я к рулю, выглядывая из пассажирского окна.
— Серег, футболка знакомая! Такая на одном из мужиков была, который на экскурсию уехал! — Махмуд уже вышел из машины и подошел к невысокому забору, заглядывая во внутренний двор.
— Ты откуда знаешь? — хлопнул я дверью, выходя следом.
— Мы же гудели всю ночь, я их провожал, — коротко глянул на меня Махмуд. — Эй! Есть кто живой!? — вдруг громко закричал он.
Некоторое время стояла тишина, а после вдруг на крыльце появился невысокий мужчина. Местный.
— Рюский? — крикнул он нам, не сходя с крыльца дома.
— Русские, русские, — опередив меня, крикнул узбек.
Кивнув, мужчина скрылся в доме, и через полминуты оттуда показалось сразу четверо — двое мужиков и торопившиеся за ними женщины, обе с бесцветными волосами. Кожа у всех красная, обгоревшая от солнца, одежда простая, явно с чужого плеча, но рожи свои, точно, подберезвые.
— Махмуд, здорово! — воскликнул один из мужиков, тут же и остальные наперебой начали приветствовать узбека.
— Здорово, — удивился Махмуд, — а вы что тут делаете?
Из дальнейшей короткой, но эмоциональной беседы мы узнали, что в часе ходьбы отсюда автобус попал в аварию, помощи никакой не было, потом у Валерия Ивановича снесло башку напрочь, он убил нескольких раненых, а после сбежал в пустыню. Конкретно те люди, которые стояли перед нами вечером пошли искать помощи, пришли сюда, постучались в дом и местные рассортировали туристов по деревне, накормив и спать уложив.
— Махмуд, здесь такая херня происходит, у одного местного телик работает, мы вчера полночи смотрели — короче тут пиздец.