Страница 40 из 49
— Твою мать, что за гандон? Неужели масло в машину не долить было? — выругался я.
— А сам то что? Датчик не мог посмотреть?
— Какой в жопу датчик, а? — раздраженно бросил я, — тут вообще приборы не работают!
— Епть, ну посмотреть надо было, — продолжал докапываться Махмуд.
— Угу, еще поворотники и стоп-сигналы проверить, чтобы все работало, — кивнул я. — Пойдем, — бросив щуп на землю, пошагал я по дороге.
— Куда?
— Такси вызовем.
— С таксофона, епта? — ехидно поинтересовался Махмуд, догоняя меня.
— С мелофона, — огрызнулся я, — помнишь, желтенькая машина поехала?
— Да она могла уже в жопу мира уехать!
— Нет, — покачал я головой, — куда, в море? Или по целине попер, потому что там удобней, чем по дороге?
— У тебя деньги есть за такси заплатить? — спросил невпопад Махмуд, когда мы перешли дорогу.
— Угу, — кивнул я, ведь доллары все с собой взял предусмотрительно. И кредитку тоже.
— А если они нас пошлют?
— Тогда мы им набьем ебало и отберем машину.
— Слушай, ты в натуре бандит? — поскреб на ходу затылок узбек.
— Не, что ты, — выдохнув я, вытирая уже выступивший на лбу пот, — я русский.4
Сразу взял очень быстрый темп ходьбы, но сейчас понимал, что довольно опрометчиво — солнце жарило как бешеное, раскаляя все вокруг.
Минут десять шли до отворота проселка, по которому уехало такси.
— Футболку сними и… — начал говорить мне узбек, когда мы свернули на грунтовку.
— Чего? — поднял я бровь возмущенно.
— И на голову повяжи, — закончил Махмуд, — а то солнечный удар схватишь.
Несколько минут шагали молча, но потом я все же последовал совету. Когда навязал себе на голову подобие чалмы из футболки, Махмуд блеснул глазами, видимо захотел прокомментировать, но не стал, столкнувшись с моим взглядом.
Теперь солнце нещадно жгло плечи, и я успел порадоваться, что за лето прилично загорел — хорошо, солнечное было. Если бы был белокожий, сейчас бы замечательно подкоптился.* * *
После четверть часа ходьбы по желтой, извилистой дороге среди иссушенных солнцем холмов, вдали показалась лазурная, бликующая солнечными лучами поверхность моря. Такси нигде не было видно, и я сморщился расстроенно. Утешало лишь одно — искупаться сейчас можно будет.
Желтенькое — машину неожиданно углядел глазастый узбек. Молодец, я бы и не заметил ее — такси стояло в небольшой ложбинке и отсюда, с пригорка, где мы были, видна была только крыша.
Минут за пять в быстром темпе дошли до машины. Маленький, приземистый желтый хэчбек — старенький фольцваген гольф. Вообще здесь такси совершенно разных марок, но большинство все же новые машины, а эта видно, что побита жизнью — уже и зазоры кузова разной ширины, в авариях была по-любому, бампера все потерханные, да и вообще вид заслуженного труженика.
Подойдя к машине, мы с Махмудом осмотрелись — рядом никого. Я заглянул в салон.
— Хера се! — не сдержал я удивленного возгласа, — вот это в натуре джихад-арба!
Махмуд, глянувший следом, мыкнул невнятно, подтверждая — салон машины был в бахроме, на зеркале висело несколько освежителей воздуха с вязью на арабском и изображенными черными силуэтами шахидов. На торпеде сразу целая выставка, в которой в основном фигурировали изображения калаша, полумесяца и силуэтов бородатых террористов.
— Мда, — начал я более настороженно осматриваться вокруг, — может им сразу по щщам надавать?
— Злой ты, — пожал плечами Махмуд, но подобрался, — а если они нам?
— Бля, братан, мне это не нравится, — осторожно осматривая салон, то и дело, кидая взгляды по сторонам, негромко проговорил я.
— Может заведешь, да просто съебем на ней? — предложил узбек.
Ни в салоне, ни рядом, не было видно ничего, что можно использовать как оружие. Плохо.
— Как вариант, — еще больше понизив голос, произнес я. — Пойдем, на пляже глянем, аккуратно только. Вдруг там их дохера, и если нас впалят, пока я ее заводить буду, нам наваляют не по-детски.
Настороженно подошли к изломанной линии склона. Остановившись на одном из уступов, осмотрелись по сторонам. Ровный пляж с белым песком метрах раскинулся длинной полосой в обе стороны, но никого из людей не было видно.
— Может там? — показал Махмуд направо, где спуском вниз уходила узенькая тропинка. И дальше, правее, между двумя выдающимися уступами, похоже была небольшая полянка.
— Махмуд, не лезь, гляну, — кивнул я и медленно начал спускаться вниз.
Тихо, не слышно ничего. Черт, вот что здесь такси одно делает? Хорошо, если бы тут просто таксист один, посрать там приехал, можно его подписать. Если воин веры, можно ему в рог закатать и машину отобрать. Но если таксист привез телочку себе для утех и сейчас можно разрушить его маленький уютный мирок… как-то неудобно получается. Хотя по барабану, в принципе, нам бы машину просто, с водителем иди без.
Когда осторожно ступил на белый, ласковый песок пляжа, справа из-за скалы неожиданно показался смуглый парень с бородкой и сразу направился в море. Подмываться.
Я остановился не сразу, по инерции сделав еще несколько шагов, но замерев, увидел кусочек покрывала и чью-то белую, молочного цвета ступню. Будто в вакуумной пелене, которая меня накрыла, я сделал несколько шагов вперед, и моему взгляду открылось мерзкое зрелище.
На песке лежало покрывало, и на нем сейчас в позе лягушки распласталась девушка. Зад ее был немного приподнят, руки заведены за спину и у локтей грубо стянуты ремнем, часть которого змеей опускалась на землю. Она лежала без движения, уткнувшись лицом в землю, длинные светлые волосы были всколочены, часть из них стола колуном, стянутая подсохшей кровью. Все красноватое от свежего загара тело бедняжки было в длинных полосках потертостей ссадин, локти темнели бурыми пятнами.
Хотя лежала изнасилованная ко мне больше боком, но отсюда прекрасно была видна ее промежность, покрытая запекшейся, да и свежей кровью, стекающей ленивыми ручейками по бедрам. Подошвы рванули песок, и я полетел в сторону вальяжно развалившегося на нескольких подушках араба, который держал в руке мундштук от небольшого кальяна. Удивленный моим появлением, тот дернулся, но почти сразу сориентировался — вскочив, опрокинув кальян, бросился было к лежащей рядом сумке, но я уже был рядом. Боднув его, как игрок в американском футболе, я вместе с ним влетел в стену, и тут же обхватив его голову, начал бить в коричневый, выщербленный временем окаменевший склон холма.
Как со стороны я услышал свое рычание, в руках треснуло и, взглянув вниз, я увидел в руках два оторванных уха. Насильник в это время сполз по стене, барахтаясь как бессильно как жук, и завывая, а я на мгновенье обернулся. И тут же сорвался к морю — полоскавший свои яйца бородатый замер, широко открытыми глазами глядя на меня, так и застыв вполоборота, держась за промежность.
Когда забежал в воду, только брызги крыльями полетели, обладатель аккуратной бородки попятился в растерянности, неуклюже попытался отпрыгнуть в сторону, но я уже наскочил на него, сваливая в воду. Левой рукой, растопырив пятерню, я вцепился ему в лицо, а правая метнулась вниз. Скользнув по мокрой ткани рубашки, нащупал выдающееся хозяйство и что было силы сжал руку, сминая легко поддающееся под пальцами мягкое желе плоти; дикий вой разнесся, даже прорывая поверхность воды. Зарычав, оттолкнувшись от дна левой рукой, я приподнялся над водой и коленом уперевшись в живот булькающему снизу насильнику, резко рванул. Кожный мешочек поддался под захватом, ладонь даже под водой обдало горячим, а между пальцем скользнул склизкий овал с красной ниточкой, отлетевший и плюхнувшийся в воду неподалеку.
Оставив в воде извивающееся тело, взмыв в ореоле брызг, я кинулся ко второму насильнику, который сейчас пытался подняться, дергая ногами и руками закрыв лицо. Прыгнув на него, коленями воткнувшись в бок, я резко сорвал его руки от лица и большими пальцами надавил на глаза. В стороны сразу брызнуло, сначала как от яиц разбитых, а потом кровавой жидкостью, по лицу мне бессильно несколько раз почти нечувствительно ударило и тело подо мной заскребло ногами. Погрузив большие пальцы в глазные впадины черепной коробки, я втолкнул их туда, остановившись только тогда, когда руки запястьями сомкнулись, и рванул кисти в стороны.