Страница 64 из 88
Анжела: Дорогуша, ты же видела новости, до того, как сети упали. Не думаю, что большинству людей удалось хотя бы попасть в аэропорт. А многим из тех, кому удалось, едва ли посчастливилось оказаться в самолетах.
Джорджия: Но если бы мы поехали в Ньюарк...
Эмили (говорит одновременно с Джорджией): Никогда не подозревала, что в Квинсе так много кладбищ. И что так много людей хоронят там каждый день.
Алан: Больше не хоронят. Те, кто не разорван в клочья, либо шаркают на запад к Манхэттену, либо оправляются на восток по Лонг-Айлендской автостраде за сочными мозгами Великой Шеи[51].
Анжела: Прекрати.
Джорджия: Если бы мы только отправились в Ньюарк. Раньше, когда все только началось.
Алан: Не хочу огорчать тебя, Джорджия, дорогуша, но в Джерси тоже есть кладбища. Не говоря уже о куче мертвецов, дожидающихся погребения. Конечно, у некоторых из них дела на Манхэттене. Трах-бах-звяк!
Том: Отдохни.
Джорджия: Если бы мы только отправились в Ньюарк...
Том: И ты тоже, Джорджия. Это не поможет.
Эмили: Почему все те люди просто стоят на крыле?
Клэй: Может, потому, что не хотят в воду? Это я так, предполагаю. Эмили: Так почему бы им не спуститься на плот?
Том: Их слишком много. Может, потому самолет и опустился – слишком уж был тяжел. Слишком много народу набилось в него.
Эмили: Ох!
Несколько человек на крыле повернулись в сторону Нью-Йорка, машут руками. Двое мужчин пытаются взобраться на фюзеляж. Женщина на краю теряет равновесие и падает в воду. Те, кто стоял рядом с ней, опускаются на колени и смотрят вниз. Один из них показывает: две руки взлетают над водой, взбивают пену, скрюченные пальцы отчаянно пытаются ухватиться за что-нибудь. Кто-то наклоняется, но остальные оттаскивают его назад. Секунду желавший помочь, кажется, сопротивляется, но внезапно все отшатываются от рук, которые оказались достаточно близко, чтобы найти крыло.
Люди пятятся от кого-то, взбирающегося на крыло. Это не упавшая женщина. Этот кто-то, похоже, пробыл в воде уже очень и очень долго.
Том: О господи!
Эмили: Почему они просто не столкнут это в воду?
Том: Потому что не хотят, чтобы их укусили.
Джорджия (голос затихает): Я не смотрю, я (неразборчиво).
Из воды высовывается еще много рук – возле плота и вокруг самолета, уже начавшего погружаться.
Анжела: О боже, они утягивают его вниз. Они тащат самолет под воду. Но как столько людей оказалось в реке? В смысле, столько мертвых людей. Откуда они?
Клэй: Ты хоть представляешь, сколько народу тонет в Гудзоне каждый год? Убитые. Покончившие с собой. Там, внизу, должно быть, сотни мертвых тел. Или же они могли попасть туда совсем недавно – это те, на кого напали у самого берега, или те, кто пытался спастись на лодках.
Анжела: Но разве они не плавают?
Клэй: Не спрашивай. Зомби, очевидно, не умеют плавать. Кто знает, сколько их там, внизу, под водой, шаркает сейчас по дну в поисках мозгов на обед.
Анжела: Это не имеет смысла...
Алан: И ты рассуждаешь о смысле, когда вокруг гребаные зомби?
Мертвецы цепляются за борта плота; их столько, что они вползают на плот, к живым, буквально друг по другу, и с жадностью набрасываются на «еду». Кровь возбуждает тех, кто еще в воде, и они еще яростнее стараются добраться до людей на плоту. Внезапно плот начинает сплющиваться, из него выходит воздух.
Другие мертвецы карабкаются на крыло. Многие просто падают, но возвращаются и повторяют попытки или просто вцепляются в крыло и держат. Самолет начинает тонуть быстрее, вода вокруг бурлит от барахтаний живых и мертвых.
Анжела: О господи, я не могу на это смотреть. Зачем ты все это снимаешь?
Том: Затем, что какие-то записи должны сохраниться.
Анжела: Что?
Том: Видишь где-нибудь вертолеты программы «Ты – очевидец»? И я не вижу. Этому нет свидетелей, кроме нас.
Клэй: Ты, наверное, извращенец, если хочешь смотреть на это, хотя... Том: Я не сказал, что хочу смотреть, и едва ли кто-нибудь захочет смотреть на такое. Я сказал, что записывать нужно. Чтобы показать, что происходило.
Нат: Конечно-конечно. Только не уверен, что останется кто-нибудь, способный оценить твою мысль.
Плот исчез. Некоторые люди пытаются уплыть, но их утаскивают в глубину. Самолет быстро погружается, так как мертвецы наседают друг на друга, стремясь добраться то живых.
Том (шепотом ): Бля, и вправду в Гудзоне чертова уйма трупов. Откуда они, на хрен, взялись?
Камера наезжает на нос самолета, единственное, что еще осталось над водой. Две женщины сидят спина к спине перед самым лобовым стеклом кабины экипажа и ногами отпихивают от себя мертвецов. Наконец какой-то зомби вцепляется в лодыжку одной из дам и крепко держит. Другие ползут по нему и бросаются на женщину. Все падают в реку, и тотчас нос погружается в воду.
Несколько секунд тишины прерываются звуком рвоты.
Алан: Спорю, Уолтеру Кронкайту[52] такое и не снилось. (Пауза) Я достану что-нибудь, чтобы почистить ковер. А то будет вонять.
Том (кашляет): Я сам могу...
Алан (голос удаляется): Да ладно, я уже в (неразборчиво) (голос приближается)...аю, Нат прав. Не останется никого, кто бы оценил твой тяжкий операторский труд.
Эмили: А я думаю, мы должны подходить к выживанию с более позитивных позиций, если действительно хотим выжить.
Алан: Ага, что ж, осознал, переосмыслю.
Эмили: Отлично. А мне переосмысливать нечего. Лично я не хочу просто так сдаваться, хочу пережить все это, хочу выжить – и собираюсь выжить.
Алан: Угу, ага, пожалуйста. Устами младенца глаголет...
Анжела: Не думаю, что младенцы еще что-то глаголют.
Алан: О да, их ведь всех съели, не так л...
(КОНЕЦ ФАЙЛА)
( Jolene_06-11.rtf )
Люди, последнее, чего я ожидала, – что окажусь посреди хренова конца хренова света, но по-прежнему буду иметь доступ в хренову Сеть. Какого хрена все это еще фурычит?
Может, лучше и не смотреть в зубы дареному коню – а то, как бы не сглазить. Скачала с какого-то сайта файлик под именем Videofile_01.mp4. Он не был защищен паролем, и вообще, но с учетом названия папки «СЦЕНЫ ЗОМБИ-АПОКАЛИПСИСА ИЗ МАНХЭТТЕНА» можно догадаться, что, кто бы ни выложил туда файл, он хотел, чтобы другие люди его нашли.
Кажется, прошел месяц после подземки, хотя на самом деле всего девять дней. Может, кто другой из моей части и выбрался, но я этого могу никогда и не узнать – моя рация не просто умолкла, она совершенно неподдельно сдохла. И в отличие от вещей органического происхождения рация не воскресает, не оживает и не что бы там ни было. Наверное, глупо таскать ее с собой, но бросить эту хрень я не могу себя заставить; если я действительно выберусь когда-нибудь из Манхэттена и вернусь на базу, я хочу иметь возможность продемонстрировать им, что не потеряла мою хренову рацию, пусть и, на хрен, сломанную. Понятия не имею, отчего я считаю это важным, с учетом большой вероятности Конца Всему. Или, по крайней мере, Конца Почти Всему.
Я вломилась в магазин – ну, не то чтобы я действительно вламывалась, витрина все равно была разбита, и сменила форму на штаны карго (ну эти, с кучей огромных карманов на всех местах) и футболку, и еще нашла мирного вида рюкзак для своих пожиток. После подземки мной овладело навязчивое чувство, что я должна как можно быстрее переодеться в штатское, спрятав все следы моей принадлежности к армии. Честно говоря, не знаю почему. Ну, я типа так и сделала, хотя не представляю, как это объяснить. В смысле, я, конечно, в тылу врага, но с учетом того, какой у нас враг, не имеет значения, во что я одета – могу хоть нагишом щеголять. Так я только введу в заблуждение людей, которых была послана защитить, что выглядит несколько странно. Но все инстинкты говорят мне, что иного шанса остаться в живых у меня нет. Нелегко мне придется, если я попытаюсь объяснить это, когда вернусь на базу.