Дикари Ойкумены.Трилогия

– Эй, молодые люди! Дада, я к вам обращаюсь! – Через зал к ним спешил старичоккузнечик. – Прекратите немедленно!

Голос у старичка оказался резкий, неприятный, как у школьного учителя на пенсии. Пух на лысой голове стоял дыбом. Ускоряя шаг, старичок грозил драчунам мосластым пальцем:

– Как вам не стыдно! Вчетвером на одного?

Прошмыгнув между дылдой и Йоханом, старичок встал рядом с Марком. В дальнем углу зала пыхтел человекгора, равнодушный ко всему, кроме своих замечательных мускулов.

– Держитесь, юноша! – Глаза старичка блеснули подозрительным задором. Он подтянул шорты и запрыгал на носочках. – Нас теперь двое…

– Третьей возьмете?

В дверях стояла Н’доли Шанвури с коммуникатором в руке. Палец вудуни завис над сенсором экстренного вызова.

III

Кафе «Парадайз» располагалось двумя этажами выше тренажерного зала. Н’доли сразу прошла на балкон, в VIPзону. Марк задержался: раньше он довольствовался стандартклассом, ближе ко входу. Народу в кафе было мало, но все, как казалось Марку, с интересом наблюдали за ним. «Что станешь делать?» – читалось в их глазах. Придав лицу выразительность бетонного надолба, он двинулся на балкон.

– Садись. – Н’доли указала на кресло напротив. – Я закажу кофе.

Балкон был накрыт иллюзатором. Складывалось впечатление, что они здесь одни. Пятьшесть соседних столиков исчезли, растворились в кипении джунглей. Косые лучи солнца рассекали зелень; в них – в клинках, выкованных из света, – клубился муар пыли. На ветвях могучего гинкго скакали райские птицы, время от времени скрываясь в веерах листьев. Местность неприятно напомнила Марку подходы к кратеру с зубастой ботвой – целурозаврами. Если чего и не хватало, так это чешуйчатого гиганта, похожего на штурмовой танк, и декурии курсантов, готовящейся к залпу.

Солнце, подумал он. Там не было столько солнца. И под ногами чавкало.

– Чего изволите? – спросила официантка.

Хорошенькая, в кружевном передничке, похожая на статуэтку из фарфора, она улыбалась Марку. Улыбка была дежурной, строго выверенной, чтобы не рассердить спутницу молодого человека. Возникла официантка из двери, ведущей на балкон – единственного, что противоречило иллюзии джунглей. За дверью смутно, как в тумане, виднелась ближайшая часть зала. Коекто из клиентов нервничал, когда исчезали последние ниточки, связывавшие их с цивилизацией. Случались скандалы, вплоть до истерики. Администрация «Парадайза» не хотела проблем.

– Кофе, – велела Н’доли. – «Kopi Luwak», мягкой обжарки.

– У госпожи прекрасный вкус, – одобрила официантка.

Судя по ее реакции, заказанный кофе стоил на вес платины.

– Мне со взбитым яичным желтком. Да, и ликер «Курумаа».

– Сколько добавить ликера?

– Чайную ложечку.

– Сахар?

– Без сахара. Марк, хочешь «Kopi Luwak»?

– Одну минуту, – сказал Марк.

Вначале, увлечен иллюзией, он не заметил, что Н’доли, играя с сенсорами меню, вошла в раздел «Экстралюкс». Это стало ясно при появлении официантки. Живая обслуга – дорогая, очень дорогая прихоть. Большинство пользуется автоматическим заказом и экспрессдоставкой. Марк слышал про кофе, зерна которого жрет какаято пальмовая белка. Потом из ее дерьма выгребают непереваренные зерна, обогащенные уникальными ферментами, сушат и поджаривают. Ну да, еще чистят перед сушкой. Или не чистят? Он не удивился бы, узнав, что Н’доли заказала именно этот – редчайший, для гурманов – сорт кофе.

– У меня мало денег. – Он смотрел на вудуни, игнорируя официантку. Казалось, девушка в передничке андроид или голем. – Мне следует экономить. Я должен был предупредить тебя сразу.

В метре от его лица качалась гроздь цветущих орхидей. Цветы пахли дикой розой и пряностями. Падаль, вспомнил Марк. В настоящих джунглях орхидеи пахли тухлятиной. Это привлекало мясных мух для опыления.

– Пойдем отсюда. У входа есть экономместа…

Еще недавно Марк откусил бы себе язык, но не произнес бы этих слов. Истрать последнее, командовала гордость. Влезь в долги! Главное, сохранить лицо… Сейчас он носил другое лицо. Новое, малоприятное. Вряд ли Игги Добс принял бы такое лицо в качестве образца для своей коллекции. Кому его продашь? Записным неудачникам?

– Я угощаю, – сказала Н’доли.

– Нет.

– Да. И не вздумай спорить. В конце концов, это я виновата, что тебя выгнали из училища.

– Ты?!

– Один «Kopi Luwak», – терпеливо повторила официантка. – С желтком и ликером, без сахара. Чтото еще?

– Два «Kopi Luwak», – отмахнулась Н’доли. – Несите!

Марк проводил официантку взглядом. Ему все больше хотелось встать и уйти.

– Я связалась с твоим училищем. – Н’доли барабанила пальцами по столу. Нет, не пальцами – ногтями. Звук получался сухой, раздражающий. – Желала узнать, когда у вашего курса намечается следующее увольнение. В информации мне отказали. Я… Извини, случайно я назвала твою фамилию. Они сразу заинтересовались. Начали выяснять, не журналистка ли я. Спросили, что мне известно. Кем я прихожусь Лусэро Шанвури. Как давно знакома с тобой. Не знакома ли я также с курсантом Катилиной… Скинули мне его голограмму, чуть не рехнулись, когда я опознала красавчика. Проклятье! Они мне всю душу вымотали. Настаивали на личной встрече; я послала их в задницу.

– В задницу?

– Я похожа на пайдевочку? Именно туда, и со всеми подробностями маршрута. Это произвело впечатление. Меня уведомили, что ты исключен за дисциплинарные нарушения.

– Это правда, – согласился Марк. – И при чем тут ты?

– Ты опоздал на утреннюю поверку. – Палец Н’доли обвиняющим жестом ткнул Марку в грудь. – Ты задержался со мной и опоздал. Думаю, это случилось не впервые. Какая разница? Я была последней, и я чувствую себя виноватой.

Марк расхохотался. Он корчился от смеха, понимая, что оскорбляет Н’доли, и не мог сдержаться. Перед внутренним взглядом стояло лицо дисциплинарлегата Гракха – в тот момент, когда Гракх узнал, что бывшим курсантом Тумидусом интересуется не пойми кто. Бесстрашный, суровый начальник училища если и боялся когонибудь в Ойкумене, так это репортеров, взявших след злополучной дуэли на клеймах. Как же Гракх, должно быть, обрадовался, выяснив, что дуэлянту звонит его подружка на час, озабоченная ближайшим свиданием!

– Дурак. – Н’доли пожала плечами. Кажется, она не сердилась. – Дурак и сопляк. Ходил бы меньше по девкам, стал бы офицером. А так… Я тебя еле отыскала.

– Как?

– Не скажу! Ты летишь домой, дурачок?

Марк молчал. Не слыша вопроса, он смотрел в зал – в ту часть, которая открывалась с балкона. Полускрыт туманом иллюзатора, за ближайшим столиком в одиночестве сидел пожилой гематр. Перед ним стояла чашка кофе, вряд ли дешевле заказанного Н’доли. Взглядом снулой рыбы гематр уставился перед собой. Пальцами левой руки он вертел обручальное кольцо, надетое на безымянный палец правой. Марк запомнил гематра по прошлым визитам в «Парадайз». Всякий раз этот человек брал кофе и замирал надолго, отключившись от внешнего мира. Изредка он словно просыпался, делал глоток и записывал чтото на длинной ленте. Бумага? Писчий пластик? Хорошо выделанная кожа? Чем бы лента ни была, на ней прибавлялся один знак. Марк не сомневался, что присутствует при создании знаменитой гематрицы. Наклей ленту на двигун звездолета, в гнездо принимающего контура, и энергии хватит, чтобы поднять корабль на орбиту или даже сделать РПТманевр. Наклей ленту на лоб, подумал Марк. Наклей, взорви мозг – и больше ни о чем не придется беспокоиться.

– Ты что, оглох? Я спрашиваю: ты летишь домой?

Марк кивнул.

– Когда?

В нагрудном кармане куртки запиликал уником. Не глядя, Марк хлопнул по карману, вынуждая аппарат умолкнуть. Меньше всего ему хотелось сейчас читать рекламные сообщения. Едва уником перевели на обычную местную сеть, сняв «военное» подключение, к Марку начали градом сыпаться предложения сафари, массажа и экстримдайвинга. Он ставил фильтр за фильтром, но это не помогало.

– На следующей неделе.

– У тебя есть деньги? Давай я тебе одолжу.