Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 87 из 208



3-го октября я первый в Тифлисе получил от него же депешу: «Ав-лиар взят. Армия Мухтара уничтожена, половина сдалась в плен»...

Можете себе представить, как проклинал я свое малодушие и как радовался я этому успеху Лориса и кавказской армии.

Дальше пошли триумфы, лавры, почести, которыми я уже нисколько не интересовался.

Иикохадзе Н. Из воспоминаний о гр. М.Т. Лорис-Меликове // Новое обозрение. Тифлис. 1889. 8, 12, 15, 17 января.

1 Автор этих воспоминаний — Николадзе Николай Яковлевич (1843 —1928), публицист, доктор права Цюрихского университета. Принимал участие в студенческих волнениях 1861 г. в Петербурге, корреспондировал в «Колоколе». В 1864 г. выехал за границу. В 1868 г. вместе с Элпидиным издавал журнал «Подпольное слово». В 1873 г. возвратился в Россию, преследовался полицией. В 1877 г. — корреспондент на театре военных действий при корпусе Лорис-Меликова, по ходатайству которого получил освобождение от надзора. В 1878—1880 гг. — редактор-издатель тифлисской либеральной газеты «Обзор». В 1882 г. был посредником в переговорах «Священной Дружины» с народовольцами.

2 Градовский Григорий Константинович (1842—1915) — публицист. В 1864 г. окончил Киевский университет. Служил в Министерстве государственных имуществ и в Министерстве юстиции. Сотрудничал в консервативных («Киевлянин», «Московские ведомости», «Гражданин») и либеральных газетах («С.-Петербургские ведомости», «Голос», «Молва», «Порядок»). В 1876 г. основал в Петербурге газету «Русское обозрение». В 1877—1878 гг. ■— военный корреспондент «Голоса» в Закавказье и Болгарии, автор очерков «Война в Малой Азии в 1877 г.» (СПб., 1878). Познакомившись с М.Т. Лорис-Меликовым, впоследствии в своих публикациях поддерживал его политику.

3 Тергукасов Арзас Артемьевич (1819—1891) — генерал-лейтенант, во время войны 1877—1878 гг. — начальник Эриванского отряда армии, действовавшей на Кавказском театре военных действий.

4 Паскевич Иван Федорович (1782—1856) — генерал-адъютант, генерал-фельдмаршал. Участник русско-турецкой войны 1806—1812 гг., Отечественной войны 1812 г., взятия Парижа в 1814 г. Был членом Верховного суда по делу декабристов. С 1826 г. командовал войсками в Закавказье, а с 1827 г. — наместник на Кавказе. В 1831 г. руководил подавлением Польского восстания, в 1849 г. — революции в Венгрии.

5 Мольтке Хельмут Иоганн (1848—1916). В 1858—1888 гг. начальник Генерального штаба Прусской, потом Германской армий. Войны, проводимые по его планам, имели успех и увенчали Мольтке славою блестящего полководца.

6 В этой статье автор призывал учитывать опыт войн 1828 — 1829-го и 1853 — 1856 гг., искоренять допущенные ошибки, принять во внимание, что теперь турец-

кие войска «отлично вооружены, а ее полководцы обнаруживают умение пользоваться правилами стратегии» (Обзор. 1878. 5 и 7 апреля).

7 Обручев Николай Николаевич (1830—1904) — генерал, профессор Академии Генштаба, в 1867—1881 гг. управляющий делами Военного ученого комитета, участвовал в проведении военных реформ. В 1881 •— 1897 гг. начальник Главного штаба.

8 Имелось в виду такое сообщение «Тифлисского вестника»: «Приказом по армии от 14 августа Его Высочество наместник Кавказский и Главнокомандующий Кавказской армией принял на себя непосредственное руководство цад действиями корпуса, оставляя на обязанность генерал-адъютанта Лорис-Меликова выполнение Его указаний» (Тифлисский вестник. 1877. 21 августа).

№ 12

ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА КНЯЗЯ В.П. МЕЩЕРСКОГО1 «Московские ведомости», 1877, 18 декабря. № 314

План штурма со всеми диспозициями составлял генерал Лорис-Ме-ликов. В основании плана были две задачи: штурмовать нижние укрепления и демонстрировать над укреплениями верхними, для того чтоб отвлечь и силы, и внимание турок. В этом отношении план Лорис-Ме-ликова вполне отличался от Муравьевского, так как Муравьев штурмовал верхние, Шорахские высоты. Но и в другом отношении новый план резко отличался от Муравьевского. Муравьев штурмовал днем, а план Лорис-Меликова был штурмовать ночью, пользуясь полнолунием. На военном совете под председательством Великого Князя Главнокомандующего вопрос о времени штурма обсркдался очень долго. Большинство было за день, меньшинство за ночь. В числе меньшинства был князь Мирский2, настоятельно и настойчиво доказывавший, что только такою безумною смелостью можно было рассчитывать поразить турок. Благодаря Великому Князю это решение взяло верх.

«Московские ведомости», 1877, 22 декабря, № 318

...Турки ожидали штурма утром 8 ноября... ждали нападения на Шорахские высоты, то есть повторения той громадной и роковой ошибки, которую сделал Н.Н. Муравьев в 1855 году и которая нам стоила до 10 тысяч напрасно падших жертв...





Оттого нельзя достаточно оценить гениальность плана штурма Лорис-Меликова, который, как всегда, знал очевидно и слабость турецких уязвимых мест, и то, насколько они могут быть поражены паникой вследствие неожиданности нападения3.

«Московские ведомости», 1877, 23 декабря, № 319

После церемониального марша... Великий Князь пред всем фронтом войск выехал и, вынув саблю, отсалютовал Корпусному командиру Лорис-Меликову и возгласил «ура». Лорис-Меликов снял каску, бросился к Великому Князю, который горячо обнял его, и затем поклонился с глубоким волнением кричавшему от всего сердца «ура» возлюбленному своему Кавказскому войску. Все были рады этому торжеству в честь Лорис-Меликова...

Визит Мещерского в палатку корпусного командира

В ней было и очень светло, и очень тепло. Генерал Лорис-Меликов был в шерстяной куртке. На столе лежали карты с цифрами. В палатке было два отделения; через открытую первую дверь виднелась его железная кровать. Принял он меня очень любезно и советовал остаться подольше, чтобы ближе приглядеться...

— Знаете ли, — обратился Л.-М., — надо особенное счастье, чтобы приехать на Кавказ на короткое время и как раз попасть к штурму Карса: это невероятное баснословное счастье. Не всегда у нас, батюшка, бывали такие праздники, как в эти дни.

— Да, я думаю.

— Пережили мы, пережили тяжелые дни... Что нас бранили, так и быть, а что такая армия, как Кавказская, должна была пить эту чашу горя и унижения, вот что было поистине ужасно, вот что нас заставляло страдать...

Но видать торжество вашей чудной армии приятнее, чем присутствовать при ее горе. Я так счастлив, что не прибыл раньше.

— Так-то так, но знаете, для человека, изучающего современные события, то время было поучительнее; вы бы многому научились; теперь все торжествуют, всем праздник, все правы, виноватых нет, теперь только одна сторона нашего быта открывается, и вы сами знаете, что, когда везет человеку, тогда ни на что не посмотришь... Человека надо изучать, когда не везет ему, — с тонким смехом прибавил генерал.

— Но вы больше всех, я думаю, перестрадали и больше всех теперь счастливы.

— Да, вы правду сказали: я больше всех перестрадал и больше всех теперь счастлив. Такой день, как сегодня, та честь, которою меня сегодня осчастливил Великий Князь пред Кавказскою армией, не забывается, это событие крупное в жизни, это делу венец; теперь мне можно умереть спокойно.

— И жить спокойно, — сказал я.

— Да, и жить спокойно...

Главное достигнуто; все, что мы перенесли, вытерпели, все, что мы старались настойчиво довести до конца, все это Бог дал нам привести к благополучной развязке, а судить нас будет История. Однако жаль: человек не из железа, послужишь, послужишь и смотришь — старишься, хворать начинаешь.

Я посмотрел на этого далеко не старого человека. Действительно, на лице его видны следы того глубокого и неумолимого резца, который называется внутренней жизнью. Уходила его порядком эта внутренняя жизнь за те несколько месяцев, пока мы все издалека судили и рядили о нем, осуждали его, осуждали доблестное войско, а он боролся с тысячами препятствий, с какою-то гигантскою силой этих препятствий, изнемогал от забот, горечи, страданий и печали, веря в силу своих честных целей и не дав ни на минуту в жертву отчаянию или личному чувству. Дорого отзовутся такие дни борьбы и страданий на физическом человеке, но зато какое наслаждение иметь право смотреть современникам и истории прямо в глаза, иметь право считать заслуженною ту честь, которую сегодня пред всей Кавказской армией сделал этому много пострадавшему человеку Великий Князь, брат государя и Главнокомандующий.