Страница 183 из 208
Русские ведомости. 1888. 31 декабря.
1 Ольга Федоровна (1838—1891) — великая княгиня, принцесса Баденская, жена великого князя Михаила Николаевича.
2 Фрейсине, Шарль Луи, род. в 1828 г. В 1876 г. — республиканец, сенатор. В 1879 — 1880, 1882, 1886 гг. — министр-президент, в 1885 — 1893 гг. — военный министр и одновременно (1890—1893 гг.) — министр-президент, в 1898 г. — военный министр; с 1900 г. — сенатор.
3 Романовский, герцог Лейхтенбергский (1852—1912).
№ 86
ВЫСОЧАЙШИЕ ТЕЛЕГРАММЫ
Вторник, 10 января 1889 г.
Вдова генерал-адъютанта графа М.Т. Лорис-Меликова удостоилась получить, по случаю кончины ее супруга, нижеследующие телеграммы, на французском языке, от Их Императорских Величеств и Их Императорских Высочеств:
От Их Императорских Величеств:
«Гатчина. Императрица и я принимаем глубокое участие в вашем горе. Да укрепит вас Господь в вашем тяжком испытании. Александру.
От ее императорского высочества великой княгини Ольги Федоровны:
«Канны. Сердечно соболезную вам, принимаю живейшее участие в вашем горе, разделяемом мною от души. Да поддержит вас Господь. Ольга».
От его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича:
«С.-Петербург. Глубоко опечален. Да укрепит вас Бог в вашем горе. Никогда не забуду заслуг вашего дорогого покойника. Михаил».
От его императорского высочества великого князя Николая Михайловича1 :
«С.-Петербург. Глубоко опечален. Смерть вашего уважаемого супруга — невознаградимая утрата. Да поддержит вас Господь в вашей скорби. Николай».
От высочеств принцессы Евгении Максимилиановны и принца Александра Петровича Ольденбургских2:
«С-Петербург. Принимаем искренно-сердечное участие в постигшей вас утрате. Всегда будем с признательностью вспоминать о дррк-бе, которую он нам всегда оказывал. Да укрепит вас Господь в этом жестком испытании. Евгения, Александр Ольденбургские».
Телеграмма, полученная старшим сыном покойного графа, поручиком графом Т.М. Лорис-Меликовым, от его императорского высочества великого князя Сергея Александровича3:
«С.-Петербург. Принимая живейшее участие в вашем великом горе и глубоко опечаленный кончиною вашего отца, от всего сердца шлю вам мои соболезнования и мои пожелания. Да поддержит вас Всевышний в эти глубокоскорбные минуты. Сергей».
Новое время. 1889. 11 (23) января.
1 Николай Михайлович (1859—1918) — великий князь, сын великого князя Михаила Николаевича.
2 Ольденбург — герцогство, входящее в состав Германской империи. Ольденбургские герцоги жили и в России. Это были потомки Георга-Людвига Голштинского, двоюродного дяди Петра III, выехавшие из России при Екатерине II. Генерал-лейтенант Александр Петрович Ольденбургский (1844—1932) командовал Преображенским полком. В 1877—1878 гг. во главе пехотной дивизии участвовал в Балканском походе. В 1886—1889 гг. командовал гвардейским корпусом. Его супруга Евгения Максимилиановна — покровительница комитета о сестрах Красного Креста, председательница Императорского общества поощрения художеств.
3 Сергей Александрович (1857—1905) — великий князь, 4-й сын Александра II. Генерал-губернатор и командующий войсками Московского военного округа с 1891 г.
№ 87
НЕКРОЛОГИ «Вестник Европы»1
12-го (24-го декабря) скончался в Ницце граф М.Т. Лорис-Мели-ков — один из тех замечательных государственных людей, настоящее значение которых может быть оценено вполне только историей. Наше мнение о «диктатуре сердца», об «эпохе новых веяний» мы выражали много раз, отвечая на ретроспективные нападения газет, в свое время безмолвствовавших или поклонявшихся тому, что перед тем они сожигали. Реакция, господствовавшая, с большей или меньшей силой, целых четырнадцать лет (1866—1880), привела к двум главным результатам: она ухудшила экономическое положение народа и извратила умственную жизнь общества. Сообразно с этим, поправить дело можно было только одновременно с работой в двух направлениях, тесно связанных между собою. Принять меры к поднятию народного благосостояния, оставляя общество — безгласным, мысль — зависимою от произвола, земство — бессильным и забитым, значило бы обречь эти меры, в лучшем случае, на полууспех. Увеличить свободу мысли и слова, ничего не изменяя в материальном быте народа, значило бы строить на песке, забыть о насущных потребностях, слишком долго остававшихся неудовлетворенными. Политика гр. Лорис-Меликова не была односторонней. Поставив себе задачей облегчение экономического гнета, тяготевшего над массой населения, она выразила решимость изменить к лучшему и те условия, от которых сознательно страдает меньшинство, бессознательно — большинство русского народа. Параллельно с мерами, направленными к более справедливому распределению податного бремени, шли другие, которые можно назвать общим именем — освободительных. Если иное, начавшееся в министерстве гр. Лорис-Меликова, сошло со сцены вместе с ним самим, то многое другое продолжалось еще довольно долго и принесло довольно крупные результаты. Понижение выкупных платежей, отмена подушной подати, перенесение части податного бремени на более достаточные классы населения (налог с наследств, налог на процентные бумаги, раскладочный сбор и т. п.), организация крестьянского кредита, охрана фабричных рабочих, поземельное устройство тех групп населения, которые не подошли под действие положений 19 февраля, — все это было задумано во время «диктатуры сердца», исполнено под влиянием данного ею импульса. Этого одного было бы уже достаточно, чтобы увековечить имя гр. Лорис-Меликова в государственной истории России, подобно тому, как оно увековечено в военной ее истории сражением на Аладжинских высотах и взятием Карса.
Между более подробными статьями о гр. Лорис-Меликове есть, говорят, и такие, в которых «лягают умершего льва», отрицают даже его храбрость. Мы очень рады, что нам не пришлось их видеть. Есть другие, в которых господствует кисло-сладкий тон и превозносятся только военные заслуги усопшего. Есть третьи, в которых похвала преобладает над порицанием, но бочка меду, по поговорке, испорчена ложкой или несколькими ложками — дегтя. В одной из статей последнего типа нас хотят уверить, например, что «быстрому возвышению гр. Лорис-Меликова не мало способствовали женщины». Нам говорят, что покойный был последним «случайным человеком» в России, упуская из виду, что если его призыву к власти и содействовали случайные обстоятельства, то в нем самом не было ни одного из характерных признаков случайного человека. Лорис-Меликов — читаем мы дальше — «не был достаточно подготовлен к выпавшей на него задаче». Жалобы квазилиберальной печати, «имевшей более целью систематическую оппозицию правительству», он принимал за «действительные выражения народных нужд». Он считал «наше общество более созревшим, чем это было, и более устойчивым в своих воззрениях». В особенности недовольна газета последними месяцами министерства Лорис-Меликова. «Поведение» его после 1-го марта кажется ей «ниже того, что от него следовало ожидать»; «потрясенный нравственно и физически, он не хотел или не мог понять, что той политике, которую он преследовал, не было более места». Другими словами, гр. Лорис-Меликову ставятся в вину лучшие черты его натуры — его вера в добро, его стойкость, его верность системе, которую он однажды признал истинной и целесообразной. Конечно, для него лично было бы лучше, если бы он умел применяться к обстоятельствам, — но тогда он не был бы тем Лорис-Меликовым, имя которого вышло чистым из всех превратностей изменчивой судьбы. Если он и был оптимистом, то какое же истинно великое дело возможно без веры в людей, для которых и с помощью которых оно предпринимается?.. Нет, рк лучше откровенная вражда, чем это балансирование между снисходительностью и строгостью. Лучше прямо называть время управления Лорис-Меликова (как это делают «Московские ведомости») «плачевной эпохой»; лучше уверять, что «старый кавказский боевой генерал был далек от истинного понимания той роли, которую заставляли его играть петербургские сумасбродные доктринеры и легальные анархисты»...