Берг

Он резко развернулся и ушёл. Вэллия проводила его глазами, полными слёз, и откинулась спиной к стене. Губы шептали:

— Господи… Господи, умоляю, пожалуйста, сохрани ему жизнь… Умоляю…

Руки сами собой сцепились в замок. Останови его, Господи, не дай лишить жизни.

* * * * *

Весь следующий день Алдор чувствовал себя скверно, словно сделал что-то очень плохое, за что будет просить прощения всю жизнь.

Ну, и понесло же его этой ночью. Что он говорил, что делал — безумие. Это надо же было предложить ей такое! Убить маркграфа, сделать её своей женой. Разве об этом говорят? Безумие! Полное безумие! Да если об этом граф узнает…

Он ведь хотел поговорить с ней совсем о другом. Он хотел узнать про баронессу, про их подмену, а о чём говорил? Боже мой…

Понятное дело, что она никогда бы не согласилась стать его женой, после того, что было. Это он украл её из дома, это он таскал её по лесам, это он воспользовался её болезнью и изнасиловал против её воли. Это он пришёл сюда с войсками врага, по его совету был взят Берг, был убит её дядя, барон Дарл. Конечно, она никогда не простит его. Просто сегодня ночью он выставил себя дураком.

Весь день он проходил словно в воду опущенным, мало разговаривал, всё думал о чём-то, стараясь остаться один. Он ждал следующей ночи, хотел опять встретиться с ней и поговорить. Он еле дождался темноты, когда полупустой замок погрузился в сон.

Вэллия не спала, словно снова ждала его. На столике горела свеча, и свет её осветил лица встретившихся молодых людей.

Вэллия долго молчала, вглядываясь в его лицо, будто пыталась понять, что на этот раз ждать от него. Она уже боялась спрашивать про маркграфа, словно боялась спугнуть. Но Алдор сам заговорил о другом:

— Сегодня граф разговаривал с баронессой, то есть, с вами. — Вэллия вскинула брови, безмолвно спрашивая: "и что она сказала ему?" Алдор продолжил:- Конечно же, она ничего не сказала. Она не открылась, что она не маркграфиня, и она ничего не знает про осеннее похищение…

— Граф спрашивал об этом? — Вэллия удивилась.

— Конечно. Он думает, что ваш отец придумал это всё, чтобы выставить графа похитителем и лжецом.

Вэллия отвернулась, вот что, оказывается, граф до сих пор не знает про это похищение.

— Вы были там сами, у баронессы?

— Конечно.

— Как она держится? Как её разместили? Вы не делали ей больно?

— Столько вопросов. — Алдор улыбнулся одной стороной губ.

Вэллия смотрела на него. Сегодня он был совсем другим, холодным и официальным, будто вчерашней ночью к ней приходил совсем другой человек. Вчера им двигала безумная страсть, а сегодня — трезвый расчёт. Таким, сегодняшним, она его ещё знала, помнила, но вчера, вчера это было что-то новое.

Они молчали, глядя друг на друга. Видно, Вэллия уже готовилась ко сну, волосы её распущенными лежали на плечах. Анна и мальчики спали в соседней комнате, и здесь, сейчас, Вэллия была одна с этим человеком. Вспоминая его вчерашним, она могла ожидать чего угодно, если он набросится на неё, вряд ли она что-то успеет сделать.

Он — победитель, будущий хозяин Берга, он может позволить себе многое. Она же — только пленница, она и малолетние сыновья барона Гердиса.

— Что будет с ней? — спросила Вэллия шёпотом.

— С баронессой? — переспросил Алдор. — Пока ничего, надеюсь; не думаю, что граф решится на пытки. Мне кажется, он поверил ей сегодня. Никто её не воровал, про похищение она ничего не знает… — Вэллия перебила:

— Для вас это лучше, правильно?

— Что? — Он хотел, чтобы она сама это сказала.

— То, что никто нечего не знает. Вы же скрыли от графа то, что сделали? Он не посылал вас, это была ваша инициатива.

— Это была моя личная месть. — Голос его стал холоднее, слова — отрывистыми.

— А где, кстати, ваш друг, Корвин, кажется? — При воспоминании о нём лицо Вэллии исказилось болью. О, она до сих пор ненавидела его и боялась.

— Он мне не друг, он был моим слугой…

— Был? — Она удивилась.

— Его нет здесь, сейчас у него другой господин, он поехал на встречу с вашим отцом…

— И, надеюсь, найдёт там смерть, — она перебила его, продолжив за него. Алдор молча смотрел ей в лицо.

— Зря вы так, Корвин хороший слуга, и лучшего ещё поискать.

— А говорите, что он не был вашим другом.

— Значит, был, — согласился он с её доводами. Да и что уж там, конечно, был, он всегда был чем-то большим, чем слуга, хороший боевой товарищ, друг, что прикроет спину. Он и сейчас всё ещё переживал за Алдора и предвидел то, что произошло, предвидел эту их встречу. — Почему вы не уехали к отцу? Это было бы разумно. Зачем было оставаться здесь?

— В Берге оставались родные мне люди, самые родные.

Она не стала называть их, чтобы не вызвать новую вспышку у рыцаря из Лиона. Алдор согласно кивнул.

— А отец?

— Что отец? — спросила вопросом на вопрос. — Мой отец сделал вид, что ничего не знает о Берге, о князьях, о вас.

— Вы сказали ему?

— Мне пришлось. Он только назвал меня безумной. И про вас и вашу семью он сказал, что ничего не знает.

— Таким не хвастают.

— Или вы всё это время лгали.

— Я? Может, спросим графа Доранна? Он старше и вас, и меня, и ему нет выгоды скрывать правду.

— Ну уж, нет.

Алдор тихо рассмеялся, чуть откинув голову.

— Конечно, всем лучше, чтобы всё было так, как есть. Пусть баронесса сидит в тюрьме, а вы уж как-нибудь.

— Только не надо обвинять меня в бесчестье, вы, между прочим, тоже хороши. Ваш сеньор так и не знает, из-за чего началась эта война. Может, мне тоже стоит ему рассказать?

— Да, и за одно сесть вместе с вашей баронессой в тюремную камеру. Давайте, обменяемся личными тайнами? Пойдёмте вместе к графу Доранну, возможно, он ещё не спит, он ложится поздно. Только, кто из нас двоих потеряет больше? Вы или я?

Вэллия исподлобья посмотрела на него, опустив голову. Из-за того, что он сделал, началась война. Может быть, граф Доранн не сильно расстроится из-за этого, ведь он давно хотел этой войны. Его назвали лжецом, это его обидело, но на самом-то деле он им не был, он просто не знал о действиях своего слуги. Скорее всего, за это и поплатится этот самый слуга.

— Почему ваш отец не идёт к вам на помощь?

Вэллия пожала плечами и ответила самое первое, что пришло в голову:

— Он не любит моего мужа.

— Да? — Алдор удивился. — Что так? Он же сам его выбирал. Семейные разногласия?

— Вы можете сами спросить у моего супруга.

— Спрошу. — Он утвердительно кивнул головой.

— Я хочу увидеться с ним.

— Уж это — никогда.

— Почему?

— Если вы думаете, что я, как старая сводня, буду устраивать вам встречи, рискуя собственной жизнью, то вы ошибаетесь. Никогда. Даже не просите об этом и не надейтесь. В моём лице вы союзника не найдёте.

Вэллия тяжело прикрыла глаза при этих словах. Последняя надежда. Как же так, Алдор, ты ведь всегда был честным и благородным, почему? Что изменилось?

Они помолчали, и Алдор поворошил угли в камине железной кочергой. Вэллия следила за ним, повернув голову, сама и с места не сошла. Их сейчас разделял всего шаг. Алдор спросил первым:

— Кто из вас придумал поменять вас с баронессой? Хитро.

— Никто не придумал, это получилось случайно. Просто она всегда одевалась лучше меня. А сейчас, видимо, она просто пытается меня спасти, поэтому и молчит.

— Ну-ну, случайно такое бывает редко.

— Позвольте мне увидеться с ней.

— Зачем? — Он удивился и скривил губы, не понимая.

— Просто поговорить. Она же волнуется за детей.

— Дети под вашим присмотром. Ничего страшного. Вы, кстати, знаете, что её муж был тяжело ранен в Касле? Она уже вдова.

Вэллия ахнула и качнулась на слабеющих ногах.

— Нет… — прошептала. — Не может быть… Вы сами видели его мёртвым? Вы видели его… тело?

— Ну, — Алдор пожал плечами, — я, конечно, не видел, но врач говорил, безнадёжно. Вы на что-то надеетесь?