Берг

Ниард сглотнул, собираясь с мыслями, заговорил негромко:

— Ваша дочь, господин граф… Вы нечестно поступили со мной, вы обманули меня. Эта свадьба… вы просто воспользовались мной, чтобы скрыть свой позор… — При этих словах граф Вольдейн и барон Дарл переглянулись. — Любому ваше предложение показалось бы странным, думаете, и я не удивился, когда от вас приехали сваты, да и ваши лестные письма. Это мой советник настоял, желал, чтобы я породнился с вами. Лично я сам не планировал ещё жениться, и уж тем более не хотел бы быть родственником бесчестного человека…

— Вы обвиняете меня в бесчестье? — Граф заметно удивился, поднимая чёрные брови, строго поджал губы. И барон Дарл уже знал, что это значит, искренне сочувствуя молодому маркграфу. Да, с его стороны это был опрометчивый шаг, необдуманно, но, если он всё знает про Вэллию, — а он, судя по всему, знает, — его можно понять.

— А разве это не бесчестье — так обмануть меня?

— О чём вы говорите, молодой человек? В чём вы меня обвиняете?

— Вы всё прекрасно понимаете! Я говорю о вашей дочери, о своей жене! Вы впопыхах провели эту свадьбу, чтобы скрыть бесчестье её… Я же всё знаю, в ноябре её украли из дома, люди графа Лионского таскали её по всем лесам, а вы даже не удосужились объявить по всем землям, что вашу дочь похитили. Вы боялись за своё доброе имя, и вам было всё равно, что чувствует она… — Он говорил спокойно и негромко, внешне и не поймёшь, что творится в его голове, все эмоции скрыты и взгляд — прямой. Так может говорить только человек, уверенный в своей правоте.

Барон Дарл чуть прищурил тёмные глаза, наблюдая за лицом говорившего молодого маркграфа. Зря граф думал, что этот парнишка будет сговорчивым и благодарным за всё, что ему дали. Да и вряд ли даже его личный советник барон Гердис знает о цели сегодняшнего визита сюда. Этот парень не так прост, как кажется на первый взгляд. Не так прост, как думалось вначале.

— Ваша дочь всё рассказала мне…

— Редкая дура! — вырвалось у графа Вольдейна.

— Может быть, она и молчала бы, но… — Он сделал паузу, словно не знал, как сказать дальнейшее. — Она потеряла ребёнка… Не моего ребёнка, будьте уверены. Она понесла от насильника, и своим обманом, граф, вы обесчестили и себя, и её, и меня. И я хотел бы, чтобы вы знали…

— Я никому из вассалов не позволяю разговаривать со мной в таком тоне.

— Я не только ваш вассал, я — ваш родственник. Примите мои претензии не как от слуги, а как от родственника.

Эта реплика молодого человека вызвала смех у графа Вольдейна, но барон Дарл даже не улыбнулся, видя неискренность этого смеха. Маркграф вправе требовать компенсацию за обиду, и будет хорошо, если после всего этого он ещё не разнесёт это всё по всему графству, не сделает скандала. Вот это будет новость для сельских кумушек и сплетен всех таверн и постоялых дворов. Бедная Вэллия…

"А всё из-за твоей жадности. Ты мог бы отпустить её в монастырь, как она и просила, но тебе не хотелось отдавать монастырю землю и деньги за неё, ты, наоборот, хотел приумножить свои богатства и своё влияние через дочь. И этот мальчишка стал твоим зятем, и ты командуешь теперь в его землях, знаешь, что можешь забрать их, если что…"

— И что теперь ты хочешь от меня, родственник? Развода? Это твоё право! Пиши епископу в Рейс, и ваш брак признают недействительным.

Барон Дарл поморщился как от зубной боли. Ну почему он разговаривает с ним в таком тоне? "Ты же сам боялся дурной славы и бесчестья, а своим тоном ты только заставишь этого парня придать весь этот позор огласке. Надо договориться, попросить его сделать всё тихо и без большого шума".

— Ваша дочь не хочет возвращаться в Дарн, она боится вас и готова стать, лучше, нищей, чем вернуться к родному отцу. — Спокойный, выдержанный тон молодого человека, при всей иронии к нему в обращении графа, заставлял барона Дарла внутренне уважать маркграфа. Из парня вышел бы прекрасный дипломат и советник. — Развод погубит её, а не вас. Что будет с вами, мне всё равно…

— Вот как? — граф перебил его. — Интересно.

— Я не собираюсь разводиться с вашей дочерью, пусть ваши ошибки останутся вашими ошибками, она не должна отвечать за вас…

— Хватит! — граф снова перебил его. — Мне надоело это слушать! — Резко разрубил воздух раскрытой ладонью. — Я не позволю разговаривать с собой в таком тоне. Это неслыханная наглость. Ты являешься ко мне, в мой дом, и начинаешь учить меня. Я́ — твой сеньор, а ты — слуга. Ты много возомнил о себе, если думаешь, что твоё родство со мной много тебе позволяет. Я от людей вдвое старше тебя подобного не собираюсь слушать, а уж ты-то… Молоко на губах не обсохло.

Если бы обстоятельства так не сложились, я хотел бы лучше иметь дело с твоим покойным братом, чем с тобой. Мне не нравятся такие дерзкие слуги и родственники — тоже. Если что-то не устраивает тебя, подавай на развод и убирайся, а если ты не собираешься разводиться, и тебя устраивает твоя жена, зачем ты вообще тут стоишь и издеваешься надо мной? Чего ты хотел, чтобы я извинился перед тобой? Да? Да, — граф дёрнул подбородком и развёл руки, — обстоятельства сложились так, ты женился на ней, но кто-то же должен был на ней жениться, почему это не должен был быть ты? Чем ты лучше других? По-моему, ты получил за этот брак достаточно, чтоб жаловаться на такую мелочь, а я лично от тебя от этого брака получил самую ничтожную выгоду. И прежде, чем ехать сюда, надо было посоветоваться со своим советником, чтоб не выглядеть здесь дураком. Он бы точно посоветовал тебе молчать и не дёргаться.

На какое-то время в зале повисла тишина, слышно было только, как потрескивают дрова в камине. Маркграф не сводил красноречивого взгляда с лица тестя, потом прошептал чуть слышно:

— Я не отказываюсь от своих слов, а вы сейчас их только подтверждаете.

— Убирайся, маркграф, пока я не приказал задержать тебя, пока у меня ещё есть терпение.

Ниард в замешательстве перевёл взгляд на лицо барона Дарла, словно и от того ждал каких-то слов, но барон промолчал, и маркграф ушёл.

— Почему мне не везёт с Бергскими правителями…

Барон Дарл поднялся с места и, хромая, сделал несколько шагов к двери.

— Надо было тебе отпустить её в монастырь, чтоб не выслушивать вот этого всего.

— К чёрту!

— Получается теперь, что он ещё и виноват, по твоим словам.

— И виноват! Сидел бы в своём Берге и помалкивал. Да и она тоже — хороша! Можно подумать, она не знала, что понесла от этих?.. Она сделала это специально, чтобы отомстить мне, противная девчонка. Смирная тихоня приготовила коварную месть. Хорошо ещё, если этот щенок не растрясёт это всё по всему графству…

— Не растрясёт, — заверил его барон Дарл с уверенностью.

— Ты так думаешь? Мне кажется, он способен на всё. У него такой взгляд и выдержка, как у дьявола. От него чего угодно можно ожидать, я не удивлюсь ничему.

— Не растрясёт, поверь мне. — Барон похлопал графа по плечу и сделал ещё несколько шагов к двери.

— Куда ты?

— Проверю, успели ли покормить его людей и сменили ли лошадей, ты так быстро его выгнал…

Граф Вольдейн только усмехнулся недобро.

— И поделом, чтоб забыл дорогу сюда.

— Не забывай, что его земли очень важны для нас, скоро весна и лето, а в Лионе Доранн уже гремит щитами. Не лучшее время ссориться с вассалами, да тем более на границах…

— Ты думаешь, этот щенок способен на предательство.

— Я ни о чём не думаю, время покажет.

— Если это будет так, я скормлю его потроха собакам. Как мне надоели эти бергские выскочки.

Но барон Дарл ничего не ответил, хмуро поджимая губы, толкнулся в дверь.

* * * * *

Весть о том, что он поехал в Дарн, к отцу, повергла Вэллию в замешательство. Зачем? Что он хочет услышать от него? Ждёт извинений? Да отец никогда и ни перед кем не извинялся. Ещё хуже, он будет только мстить, холодно и расчётливо. А если вспомнить, что он сделал с прежними правителями Берга, то вообще жить становится страшно.