Страница 38 из 249
Моцарт-старший получил университетское образование, знал латынь и греческий, говорил на французском, итальянском и английском, был сведущ в истории, математике, геометрии, физике, химии, минералогии, биологии
Эйнштейн. С. 23.
и астрономии3, то есть был человеком просвещенным. Он предпочел не отдавать детей в школу или в руки частных учителей: ни Наннерль, ни Вольфганг не знали иного педагога, кроме своего отца. Именно он преподал им основы разных наук и, уверившись в их музыкальном даровании, вывел из провинциального зальцбургского мира на широкий европейский простор. Мало кто из людей его круга смог столь полно познакомить своих отпрысков с природой и культурой разных стран не по книгам, а воочию.
В музыкальной педагогике авторитет Леопольда был очень высок. Его трактат «Опыт основательной скрипичной школы», опубликованный в год рождения сына (1756)ь, стоит в ряду лучших методических руководств своего времени, наследуя «Опыту руководства по игре на поперечной флейте» И. И. Кван-ца (1752) и «Опыту правильной игры на клавире» К. Ф. Э. Баха (1753). В своем труде Моцарт проявляет себя как истинный сын XVIII века, убеждая в тесной связи исполнительской техники и выразительности, он дает множество общемузыкальных сведений и специальных рекомендаций, касающихся тонкостей скрипичной игры. Нельзя не согласиться с оценкой Аберта: «Скрипичная школа» стала одновременно и школой музыкального мышления0. Но интересна она не только тем, что позволяет сложить представление о музыкальной педагогике того времени, но и тем, что не менее, пожалуй, чем письма, реконструирует черты личности Леопольда, его образ наставника, учителя.
Моцарт-старший, судя по «Школе», отличался недюжинным темпераментом, а когда настаивал на своем, то не церемонился в выборе выражений. Чего стоят такие словесные пассажи, как, например, этот:
> Что же может быть безвкуснее, чем когда... едва касаясь струн смыч
ком, принимаются за такое замысловатое пиликанье у самой колодки, что слышишь только, как кое-когда с грехом пополам проскрипит какая-нибудь нота, и, следовательно, не понимаешь, что он хочет выразить, ибо все это подобно лишь бреду1.
Дотошный читатель наверняка обнаружит, что в ряде случаев «Школа» Моцарта почти дословно совпадает с «Опытами» Кванца и Баха. Но там, где тон Баха по-менторски сдержан и полон достоинства, там Леопольд напорист и изобретателен в ярких, а иногда и в убийственно язвительных характеристиках. Бах о виртуозах: «Большим предрассудком является взгляд, будто главное достоинство в игре на клавире — одна беглость... Самая блестящая ловкость не дает претендовать на действительные заслуги, принадлежащие музыкантам, пробуждающим глубокие переживания»0 — не критика, а так, мягкий упрек, обстоятельный педагогический афоризм. Иное у Моцарта: что ни характеристика, то сочный образ, не афоризм, а поговорка. О скрипачах — любителях тремоло, которые «при каждой ноте дрожат, как если бы их трепала вечная лихорадка»;
а Вощег В. XV. А. МогаП. МйпсЬеп, 2003. 5. 12.
Ь Спустя десять лет он был переведен на голландский язык и издан в Гааге, русский перевод появился в 1804 г.
с Аберт 1,1. С. 63.
6 Цит. по: Аберт I, 1. С. 59.
е Цит. по: Музыкальная эстетика Западной Европы XVII—XVIII веков // Сост. В. Шестаков. М., 1971. С. 290-291.
г--
о
ВУНДЕРКИНД / «Педагогическая поэма» Леопольда Моцарта
О
«
н
о
аэ
Он
О
«
н
о «полукомпозиторах» — которые «рукава латают да полы коротают», млеют от удовольствия и воображают о себе слишком много, если услышат «свою музыкальную галиматью, сыгранную добрым музыкантом»3, — он высказывается настолько хлестко, что вряд ли стоит удивляться, почему и его сын остроумно и бескомпромиссно оценивал своих коллег.
Еще одно качество — точное понимание того, как нужно воспитывать ученика. Леопольд был убежден, что педагог должен развивать ученика постепенно и требовать от него напряженного труда, невзирая на мнения некоторых родителей, которые рады, если их чадо в состоянии «проскрипеть кое-как пару менуэтов», и желают «слышать лишь подобную недозрелую танцульку», чтобы затем уверовать в чудо — как хорошо помешены деньги за обучение»11. Все эти принципы он с энтузиазмом вложил и в профессиональное воспитание собственных детей, исподволь приучив их к каждодневным занятиям, о чем с гордостью в 1766 году писал Хагенауэру из Мюнхена:
> Господь... дал моим детям такие таланты, которые, не вспоминая
даже о долге отца, побуждают меня пожертвовать всем ради их хорошего воспитания. Каждое мгновение, которое я теряю, утрачено навсегда, и если я когда-либо знал, как драгоценно время для юности, то теперь я убедился в этом. Вы знаете, что мои дети привыкли к работе. Но если бы они, оправдываясь тем, что им мешает то одно, то другое, привыкли проводить время в праздности, все мое здание рухнуло быс.
Однако метод Леопольда в применении к своим детям не похож на банальный тренинг. Вольфганг из-за природной живости характера и чувствительности души был мало расположен к монотонным занятиям. Леопольд проявил исключительную педагогическую чуткость и прозорливость — обучение музыке и наукам было на первых порах неотделимо от игры.
Документы, по которым можно было бы узнать об отношении Леопольда к сыну в самые первые годы, отсутствуют. Практически все источники — в том числе и воспоминания сестры, и знаменитое письмо Шахтнера, написанное по ее просьбе в 1792 году, — начинают «отсчет» с трехлетнего возраста Вольфганга. Зато есть письма, которые Леопольд писал Наннерль в 1786—1787 годах, когда дочь отдала ему на воспитание своего сына, названного Леопольдом в честь Моцарта-старшепУ1. Маленький Леопольдль провел в доме деда первые два года своей жизни. Меньше всего отношение Леопольда к внуку можно считать простым «присмотром» за младенцем. Шестидесятишестилетний, умудренный жизненным опытом, он, казалось бы, переживает вторую молодость, наблюдая за внуком, воспитывая и обучая его':
а Цит. по: Аберт 1,1. С. 62.
Ъ Там же. С. 63.
с Письмо от 15 ноября 1766 г. — Впе/еСА, I. 5. 232.
ё Леопольд Алоиз Панталеон (1785—1840) впоследствии стал правительственным чинов
ником, служил главный образом в Тироле. Имел дочь (сын умер вскоре после крещения) и двух внуков, родившихся уже после его смерти, е Полнее всего эти факты освешены в монографии: Ваиег О. О. СШск, 5р1е1 ипё ЬеШепзсЬай... Ор. ей. В своем изложении мы опираемся в основном на них.
оо
о
>
Январь 1786 года, мальчику шесть месяцев. «Леопольдль целует тебя в ответ, улыбается и лопочет, часто радуется. Его крестьянский дворика пополнился... конем и рыцарем, к ним привязана красивая красная шелковая ленточка. У коня в заду — свисток».
Неделю спустя. «Леопольдль в полном порядке, все подозревают, что зуб у него прорезался слишком рано [...], обычно он весел и играет со старыми картами Таро».
Лето 1786 года, мальчику 1 год. «Леопольдль здоров, и я позволил сегодня отнести его к г-ну Шиденхофену (после его многочисленных просьб), где он с другими детьми в течение 2-х часов играл радостно и с наслаждением».
Двумя днями позже. «Леопольдль играл с удовольствием вместе с девочкой в фигуры. Так как кукла Пакте МизсНь, которую нашли на чердаке, ему не понравилась, он ее выбросил. К девочке же относится с симпатией; в этом он похож на отца или деда — вещь естественная».
Еще спустя два месяца. «Леопольдль сидит напротив меня и играет ... со своими лошадками и кеглями и т. д., и т. д., спокойный и довольный. Я пишу».
Конец ноября 1786 года. «Радостный Леопольдль, который Ыа Ыа Ыа читает в книжке, целует тебя».