Страница 160 из 249
> Концерты представляют собой как раз нечто среднее между слишком сложным и слишком легким. Они блестящи, приятны для слуха. Но, естественно, без того, чтобы впадать в пустоту. Что-то тут или
а Копгаё. 8. 146.
Ь 2.а$1ач. Р. 291.
с Письмо от 10 февраля 1784 г. — Впе/еСА III. 5. 300.
(3 Письмо от 28 декабря 1782 г. — Впе/еСА III. 5. 246.
го
I
С.
О
н
X
го
О
с
2
о
о
О
Н
О
а>
&
Он
О
и
н
там смогут оценить только знатоки, но все же при этом и незнатоки должны получить удовольствие, хотя и не понимая почемуа.
Моцарту, по-видимому, совсем не безразлично, как обычная, а не избранная публика воспримет его произведения. Снобизм ученого музыканта ему принципиально чужд, хотя он сам признавал, что науку композиции освоил более основательно, чем кто-либо из его коллегь. Он был включен в музыкальную жизнь настолько органично и основательно, настолько зависел от нее, что оставить в стороне такие явления, как мода и вкус разных слоев публики, он не мог. Кого именно он считал знатоками и незнатоками?
Резонно было бы предположить, что разделение проходило между профессионалами и дилетантами. Ответ, однако, не столь прост. Известно, сколь высоко и Вольфганг, и его отец ценили мнение Хассе и падре Мартини в годы, когда юному композитору нужна была поддержка, как были важны для Моцарта в пору его творческого самоопределения и зрелости отзывы Каннабиха, Мысли-вечека, Глюка, Й. Гайдна, Сальери. Вместе с тем умения и знания некоторых своих собратьев по цеху Моцарт не слишком ценил. Среди них, например, — аббат Фоглер, немецкий композитор, органист, педагог, автор труда по теории композиции. В разное время он занимал пост придворного капельмейстера в Мангейме, Стокгольме и Дармштадте. Ни композиторские, ни теоретические, не педагогические достоинства Фоглера у Вольфганга не вызывали никакого уважения:
> Господин вице-капельмейстер Фоглер, который на днях вел службу, —
ничтожный музыкальный паяцс [...]. Он написал МЬегеге, которое, как все говорят, невозможно слушать, так как все в нем неправильно [...]. Он дурак, возомнивший, будто лучше и совершеннее него нет. Весь оркестр от первого и до последнего человека его не любит [...]. Его книга служит больше для обучения счету, чем композиции. Он говорит, будто за три недели выучит композитора, а за шесть месяцев — певца. Но этого никто не виделё.
Справедливости ради, нужно заметить, что педагогические заслуги Фоглера были все же весьма значительны. К нему за консультациями обращался младший сын Моцарта, у него учились Карл Мария фон Вебер и Джакомо Мейербер. Однако решающей в глазах Моцарта была несостоятельность Фоглера-композитора, не позволявшая считать его знатоком музыкального искусства. Вряд ли Вольфганг причислял к ним и некоторых инструменталистов, с которы-
а 1ЬМ. 5. 245-246.
Ь Об этом, в частности, писал Нимечек. Он привел слова Моцарта, сказанные в беседе с И. Б. Кухаржем после первой репетиции «Дон Жуана» в Праге: «Я не хочу, чтобы моя работа и старание написать для Праги что-нибудь необыкновенное пропали втуне. Ошибаются те, кто полагает, будто мне мое искусство дается легко. (...) Никто не затратил столько усилий на изучение музыки разных мастеров». — Нимечек. С. 64—65. с Письмо от 4 ноября 1777 г. — Впе/еСА II. 5. 101 — 102.
(1 Письмо от 13 ноября 1777 г. — Впе/еСА II. 5. 119—120. «Книга» — трактат Фоглера
Топщ55еп5сИа/1 ипВ ТопзетКитх («Наука музыки и искусство композиции»), опубликованный в Мангейме в 1776 г. с посвящением курфюрсту Карлу Теодору. Леопольд Моцарт отнесся к трактату более сочувственно и позднее заметил, что в нем разнообразные учения об игре на клавире, пении, композиции сведены в «короткую систему», которую, впрочем, и сам Леопольд уже долгое время использовал. См.: Письмо от 11 июля 1778 г. — Впе/еСА II. $. 374.
ми его сталкивала судьба. Таких, например, как органисты мангеймского собора («второй органист [...] играл жалко, первый [...]— еще ничтожнее»3) или скрипач придворного мюнхенского оркестра Ш. А. Дюпрей, который «не мог сыграть и четырех тактов без ошибок и не имел никакой аппликатуры»6. Иными словами, «профессионал» для Моцарта отнюдь не был синонимом «знатока».
Знатоки и не-знатоки встречались и в среде дилетантов. Среди первых — такие, как энциклопедист Мельхиор Гримм или барон ван Свитен. Отмечая изысканный музыкальный вкус ван Свитена, И. Ф. Шенфельд писал в своем «Ежегоднике музыки в Вене и Праге» (1796): «Слушатели концерта, претендующие на то, чтобы прослыть знатоками, не сводили с него глаз, стремясь по выражению лица понять впечатление и потом высказать суждение, выдав его за свое собственное»0. Моцарт поддерживал тесные дружеские и творческие контакты с музыкантом-любителем, композитором и певцом Эмилианом Готфридом фон Жакином, чиновником придворной императорской канцелярии. Он сочинил для него арию Меп(ге п 1азсю, о /1%На КУ513, помог довести до ума сочиненные им Шесть немецких песен в сопровождении фортепиано, опубликованных в марте 1791 года11, и, по-видимому, высоко ценил его мнение о музыке. Знатоками могли наверняка считаться и многие ученицы Моцарта, достигшие заметных успехов в игре на клавире. Произведения, написанные для таких любительниц, отнюдь не проще тех, которые предназначались Моцартом для себя или для других профессионалов. Ясно, что различие между профессионалами и знатоками-дилетантами пролегало, по точному определению Кириллиной, за пределами музыки, решающим было то, что первые получали за свои выступления вознаграждение, а вторые — нет0.
Конечно, в среде любителей было немало тех, для кого музыка являлась прежде всего развлечением, частью ежедневного светского «ритуала», фоном для общения. Именно они составляли основную массу не-знатоков. Яркий представитель такой публики — небезызвестный граф Цинцендорф. То, о чем и как он упоминал в своем дневнике, весьма показательно1. Многие его суждения страдают легковесностью и недальновидностью, но дело, конечно, не в том, что Цинцендорф заблуждался. В конце концов, он писал не для чужих глаз и лишь фиксировал свое впечатление. Важно другое. Граф был в первую очередь светским человеком. Он не пропускал премьер, считал долгом появляться в опере даже тогда, когда она ему почему-то была неинтересна. Музыка «Свадьбы» в первый раз показалась ему скучной, однако, судя по дневнику, он посетил спектакль шесть раз. Но такие зрители и слушатели, как Цинцендорф, несмотря на
а Письмо от 4 ноября 1777 г. — Впе/еСА II. 8. 102.
Ь Письмо от 6 октября 1777 г. — Впе/еСА II. 8.40.
с 5сНбп/еШ Р. уоп. ЛаЬгЬисЬ <3ег ТопкипзГ уоп Уюп ипд Рга§. У1еп, 1796. Цит. по: СИе Р. МогаП ашЛ Ш$ Слгс1е. Р. 151.
6 Помощь, как оказалось, была столь щедрой, что Моцарт фактически подарил ему две свои песни — «Когда Луиза сжигала письма своего неверного возлюбленного» КУ 520 и «Сновиденье» КУ 530, созданные за четыре года до этого, в 1787 г. Первая из песен отмечена в моцартовском Указателе собственных сочинений сразу же перед С-диг’ной Сонатой в четыре руки КУ 521, написанной для Франциски фон Жакин, сестры Готфрида фон Жакина.
е Кириллина Л. Классический стиль в музыке XVIII — начала XIX веков. С. 138.
Г Дойч, посвятивший дневникам графа специальную статью, использовал для характеристики Цинцендорфа слова, как будто прямо почерпнутые из письма Моцарта: «Он не был, собственно говоря, знатоком театра и музыки». См.: ОеШзсИ О. Е. Могап т 2т2епс1огГ$ ТаёеЬйсЬет//8Мг. 1962. № 102. 8. 2П.