Кто ответит?

Ненависти к Левке не было. Не деньги Левке нужны были. Деньги - гонорар этим ублюдкам дохлым. Концы Лева резал. Занервничал, трус, так и есть!

Теперь трупы, считай, уже найдены. Машину Левину тоже обнаружат, без вопросов. Дальше - просто. Выяснить личности ряженых - чепуха. Ситуацию поймут: неудачно нарвались. А зачем на гастроли пожаловали? Тоже, в общем, не тайна тайн. Преступный мир секреты хранит, как дырявый мешок змей. Сведения из него просачиваются куда надо, руслами многочисленными и налаженными. Выйдут, конечно же, на Равелло, от него к Левке, и начнется! Вся железнодорожная эпопея раскрутится, каналы сбыта, а далее - сопутствующие дела Хозяина, а на тех делах большие люди... А причиной - пугливенький, подлый Лева. Скотина, мразь!

Он с силой ударил кулаком по рулю. И тут пронзительно уяснил всю логику ситуации, ее закономерность и неотвратимость. Он не мог не убить ряженых, а ряженые не могли отказаться от убийства его, Матерого, ибо подчинялись закону шайки, где главенствовал наверняка деспотичный бандюга. А над бандюгой царил Лева, за которым стояли слишком большие деньги и связи, чтобы отказать Леве в мелкой услуге перерезать кому-то горло. Лева же нуждался в безопасности, иначе ему грозила бы смерть. Высшая мера. В лучшем случае - пятнадцать лет, означавшие ту же гибель, но куда более мучительную, долгую и страшную для него - изнеженного и праздного, нежели мгновение полета пули, вгрызающейся в сердце или мозг. Вот почему надлежало убрать тебя, Матерый. Загодя. Твоя смерть являла залог безопасности Левы, равно как его смерть - залог твоей безопасности. Это не месть, не свара, не дележ добычи, это - деловые отношения. Ты еще лишь в общем понимал сущность происходящего, когда убивал “лейтенанта”, но понимал верно, пусть и подумывал: не горячусь ли, не использовать ли гаденыша в качестве контактного звена, через которое выдернешь на свидание Леву? Нет. Покуда в шоке, быдло покорно, но после за него не поручишься. К тому же исчезновение Шила незаметным бы не осталось. Все ты грамотно сделал. Если бы не людишки в лесу, вообще бы... Так. Дальше думаем. К Равелло милиция притопает, ее таланты принижать не будем. Не сразу, не наскоком, но расколют они пахана. Он им давно уже поперек горла. А тот? Сдаст Леву? Но ведь и только, насчет меня он ни гу-гу, Равелло этот. А если гу-гу? Вряд ли. Хорошо: допустим, ни гу-гу. Тогда выход на меня - исключительно через Леву. Вернее, через труп Левы. А здесь - прикинь. Где, когда видели тебя с ним, какая информация о тебе могла уйти по его знакомым - этого не существующего уже в принципе Левы?

Несуществующего? Существующего, и еще как!.. Вместе со всеми своими родственниками из правительства, из кабинетов лакированных...

Вспомнилась дача, велюр дивана, мечта о сладком сне...

“ Забот-то теперь, забот... - Он озадаченно посмотрел на часы. - До вечера надо что-то обязательно придумать, надо успеть машину в порядок привести, кровь сзади на чехлах замыть, от пистолета освободиться. А как освободишься, если к арсеналу триста верст пилить, далеко тайник, а без оружия - куда? Придется рисковать, придется таскать с собой улику, и воспользоваться ею... А если ножом Леву? Но неизвестно еще, какая обстановочка сложится. Да и ненадежно ножом...”

Неужели все кончено? Неужели сейчас - начало краха? Тогда, в перестрелке на путях, он думал: финиш, приплыл к водопаду - ан обошлось вроде... Вдруг и здесь обойдется? Одно несомненно: предстоит разговор с Хозяином. Трудный разговор. Боязно и подумать о нем. Ведь предупреждал Хозяин, тысячу раз наказывал: не лезь в уголовщину, делом занимайся, зарабатывай, помогая людям и государству. Кивал ты, соглашался, а сам... В шестнадцатом бы веке тебе родиться, Матерый, был бы ты там к месту: большая дорога или широкое море, твоя любовь. Пиратом ты на свет явился, вольным разбойничком и никак не мог приладиться к бумажно-компьютерному, жестокому веку, где убивают, душа в объятиях, а зарабатывают на резолюциях, связях и визах. Да, придется объясниться с Хозяином. Ибо выйдут на тебя, выйдут и на него. А если его прижмут, все побережья всех морей обшарят...

А... убрать Хозяина? Еще хуже. Тогда точно на тебя выйдут. В кольце ты, Матерый.

- Ох, забот-то... - стиснул он зубы. - Ох, забот!

НЕУДАЧА ЛЬВА КОЛЕЧИЦКОГО

Он уехал, не дождавшись развязки. Страшась увидеть то, чего столь страстно желал все последнее время. Смалодушничал. Ведь там, у гаража, где разгружался Матерый, все бы могло и завершиться. Но - дрогнул. Перевел стрелку на запасной вариант, чтобы не стать свидетелем бойни, убедив и себя и наймитов, убийц то есть, - да-да, именно убийц, и сам ты тоже убийца! - с ленцой убедив, чтобы авторитет не занизить: дескать, не стоит здесь, слишком людно, да и “волгу” с трупом перегонять... Работайте “милицейских” попутчиков. И трусливо смотался, скрывая ужас надменностью киношного мафиози - мол, времени нет, чтобы на пустяки его транжирить, дела ждут, сами разбирайтесь, шестерки...

А теперь - жди!

Жди, взвинчивая себе нервы, томясь в неизвестности. А если прикарманили наймиты деньги и - на вокзал? Вряд ли... Да и пусть бы так, пусть! Лишь бы...

Неужели положили Матерого? Весь этот комок мускулов, расчетливого ума... Даже если сразу в сердце попали, умирал он наверняка не сразу: тяжело, до последнего вздоха борясь за жизнь, исходя кровью, ненавистью, вычислив все, и его, Льва, тоже.

Он вздрогнул. Звонок в дверь. Кто? Эти шакалы? А если засыпались, если милиция?

Судорожно выпил рюмку водки. Оглядел комнату. Картины, стильная мебель, гобелены. Этого хотел всю жизнь? Ну, вот и решается. Или твое, или...

Подошел к двери, ткнулся лбом в пухлую кожаную обивку.

- Кто? - проронил грубо.

- К Леве я, к Леве, - ответил приглушенно развязный, прокуренный голос.

Накинув цепочку, он открыл дверь. В узком просвете увидел незнакомого парня: кожанка, кепочка, скуластое лицо, стылый взгляд много разной погани видевших глаз, крупные черты лица.

- Привет от Шила...

- Где он?

Парень ногтем потрогал цепочку. Хмыкнул снисходительно:

- Так и будем беседовать?

- Именно, - отрезал Лева.

- В общем, - хмуро сказал гость, пальцем подняв козырек кепочки, - Шило передать просил: дело подняли большое, у тебя долю делить стремно, езжай к ним, получи. Или у Равелло возьмешь, как знаешь. Я - кореш Шилов... По прошлым ходкам, когда в тундру плавали, чтоб ты в курсе был. На тачке я, таксер. Решай. Едем - едем. Нет - покеда. Все. Выдохся. Думай, свет очей моих. И еще: полтинник баксов за визит. Я не курьер из конторы в контору. Отработал - отдай.

- С чего это я тебе... - начал Лева.

- А... с вас трех по полтешку, - с невозмутимой угодливостью разъяснил таксер. - И я - могила. Наворотили ведь? Значит, тоже рискую, мил человек, значит, не общественник-энтузиаст...

- А ехать куда? - Лев соображал: провокация? Не похоже. А если против него что-то ребятки замыслили? У сброда ведь логика путаная... Но тоже - какой резон?

Вот она, плата за трусость! А не дергался бы, не финтил, не стоял бы сейчас перед тобой этот подонок и никто бы не принуждал мчаться в неизвестность и в ночь; сиди, пей водку да смотри телек - приключения разных там супергероев, укладывающих ежеминутно и с улыбочкой горы трупов...

- Так куда ехать? - повторил он.

- Ко мне. В Перово. Хата у меня там. - Таксер вздохнул. - Ты... быстрее прикидывай, голова, недосуг мне.

- Иди... -сказал Лев. - Внизу обожди. Я сейчас.

Закрыл дверь. Уперся в отчаянии лбом в косяк. А что, если таксист - мент? Нет. С такой рожей и с такой стрижкой? А вдруг - стукачок? Ладно гадать. Не дрейфь. В случае чего - был пьян, поехал по инерции... А Матерый? Мог вывернуться и свой ход сделать, перекупив наймитов? Ну... то из области фантазий, игра больного воображения. Похоже, шизиком ты становишься от излишних нервных нагрузок, которыми жизнь твоя обременена каждодневно... Кто есть Матерый? Бандит. С историей, да. И только потому авторитеты и воры дали ему собственную нишу. Но сгинь он в разборках - шума не будет, а уж ему, Леве, претензий не предъявит никто.