Страница 98 из 108
Карлу с трудом удалось удрать в Константинополь, под крылыш-
ко султана.
Плодовитый французский историограф герцог Луи Сен-Симон
очень верно оценил итоги 1709 года, принесшего «полное изменение
положения на севере: упадок... Швеции, которая так часто приводила в
трепет весь север и не раз заставляла дрожать империю и австрийский
дом, и необычайное возвышение другой державы, доселе известной
лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исклю-
чением своих ближайших соседей».
Время для такого же «изменения положения» на юге еще не
пришло, но предпосылки для будущих перемен уже создавались. К
этим предпосылкам имели прямое отношение и адыги.
ХАБАР СЕМНАДЦАТЫЙ,
напоминающий слова Тлепша из народной песни:
Считаюсь я сыном матери,
Меня никогда не рождавшей.
Сыном меня считает
Отцовства не знавший отец.
На другой после битвы день князь Кургоко собирался домой.
Разъезжались в разные стороны группы всадников и разбредались пешие
ополченцы, большинству из которых так и не удалось заполучить хотя бы по од-
ной «пленной» лошади: уорки присваивали татарских коней целыми косяками.
(Пока «степенные» делили добычу, крестьяне хоронили мертвых воинов.)
Кому отправляться на поиски Вшиголового, было ясно с самого начала: Ту-
зарову Канболету и Хатажукову Кубати. А вот где его, предателя, искать, выяснили
несколько позже.
Канболет едва лишь успел подумать о том, что неплохо бы посоветоваться с
Нартшу, как услышал знакомый с детства насмешливый голос:
— Я же тебе говорил, что найдусь, если будет нужно. Мне сейчас припоми-
нается то времечко, когда сын Каральби без Нартшу на охоту не ездил.
— А я как раз вспомнил об одном своем приятеле, который мог бы мне те-
перь здорово помочь в одном трудном деле.
— Так не ищи следы медведя, когда он сам перед тобой!
— Нам придется отыскивать шакальи следы...
— Твой одноглазый следопыт уже кое-что пронюхал.
— Ты не шутишь? — недоверчиво улыбаясь, спросил Канболет.
— Пошутить мы еще успеем, а пока я успел сразу после пиршества съездить
в шогенуковский хабль и вернуться обратно.
— Мне тоже следовало бы догадаться сделать это...
— Ну, если обо всем будешь догадываться сам, тогда тебе не нужно будет ни
друзей, ни родичей.
— Что же ты узнал?
— Алигоко побывал дома.
— А потом?
— Взял запас провизии, забрал спрятанные драгоценности и... — Нартшу
выразительно повел плетью в сторону Ошхамахо.
— Поня-я-ятно! — пробасил Тузаров. — Отъел курдюк — и в Курджий?! Нам
нельзя терять времени.
— Это было бы глупо! — согласился Нартшу и тихо, как бы про себя, доба-
вил, — особенно если потеряно все остальное...
— Много людей нам не надо? — спросил Канболет. — Там сколько с этим?..
— С Вшиголовым, если верить его унаутам, всего один уорк по имени За-
риф. Может, еще кого по пути прихватит...
— Я беру с собой Кубати да вот нашего веселого таулу. А ты?
— Берешь Куанча? — улыбнулся Нартшу. — А сохранилась ли его веселость
после ранения в голову? — Абрек делал вид, что не замечает Куанча, стоящего по-
зади Тузарова.
— Эй, ты! — молодой балкарец сердито выглянул из-за спины Канболета. —
Из-за моей головы пусть твоя не болит!
— У-о-о! Он здесь? Тогда, дружочек Куанч, если твоя голова в порядке, отга-
дай загадку: что такое четыре головы, два хвоста, семь ушей и семь глаз?
Куанч мучительно задумался и даже глаза прижмурил от напряжения, по-
том расхохотался и долго не мог выдавить из себя ни слова.
— Да это... да это... — он показал рукой на абрека и все не мог никак уняться,
— это одноглазый Нартшу и одноухий Жарыча верхом на... на ло...шадях!
Канболет и Нартшу тоже посмеялись от души и единодушно сошлись в том
мнении, что без такой головы, как у Куанча, им не обойтись.
Подошел с двумя оседланными конями бывший Жихарь, а ныне Жарыча, и,
узнав причину всеобщего веселья, с удовольствием похохотал вместе с остальны-
ми.
Из стоявшего в отдалении шатра вышел Кубати, и теперь вся пятерка пре-
следователей была в сборе.
— Получил напутствие? — спросил Канболет воспитанника.
Кубати чуть грустновато улыбнулся:
— Получил. Просил он еще тебе передать, чтоб Вшиголового мы обязатель-
но доставили живым.
— Но ведь об этом он уже говорил мне, — Тузаров пожал плечами. — Хоро-
шо. Не будем медлить. Твой Фица оседлан?
— Да. — Кубати негромко свистнул, и вороной красавец отделился от не-
большого табуна, пасущегося на поляне, подбежал к парню и потянулся мордой к
его лицу.
* * *
«Получил напутствие», — грустно размышлял, покачиваясь в седле, Кубати.
— Кивнул на прощанье — вот и все напутствие... Хотя он, отец, был, конечно, ув-
лечен разговорами, которые касались опять религии...»
...Атласный халат кадия выпачкан в грязи и прожжен в двух-трех местах,
зато на лице священника — выражение благоуспокоенности и сытой важности.
Только что он напомнил присутствующим стих из Корана, где говорится о небе,
поднятом над нами «без каких бы то ни было видимых опор», — уже одного этого
вполне достаточно, чтоб отбросить всякие сомнения в могуществе аллаха! Тут уже
возразить никто не мог: увидеть опоры еще никому не удавалось. Кадия слушали
внимательно и понимающе покачивали головами. Что касается Адильджери, так у
того просто дух захватывало и он млел от благоговения. Зато на Казанокова кадий
посматривал не без опаски — ждал подвоха. И, разумеется, дождался.
— Если для аллаха все люди равны — ведь он оценивает человека лишь по
его набожности и добродетели, — то почему же мы сплошь и рядом видим, как
бедствует порою истинно правоверный мусульманин и благодействует богач, по-
грязший в пороках и неверии? — спросил Джабаги.
Кадий снисходительно улыбнулся:
— В священной книге сказано, что аллах «то полными руками дает пропи-
тание, кому пожелает, то отпускает его в Известной мере».
— А почему в той же книге сказано, что аллах распределил средства к про-
питанию так, «чтобы их одинаково хватало на всех просящих»?
Кадий сердито засопел и пустился в длинные рассуждения, не проясняю-
щие суть дела, а наоборот — уводящие все дальше, в непроглядный мрак «свя-
щенной черноты Корана». Под конец, когда он запутал всех, да и запутался сам, в
шатре воцарилось тягостное молчание.
Ах, как хотелось Кубати тоже сказать свое слово! Но он тут был самый
младший...
Потом кто-то спросил, верно ли, что все религии, от одного бота?
Кадий, брызжа слюной, зашипел что-то нечленораздельное и гневно зама-
хал руками.
Тогда один из самых старших начал умиротворяющую речь, несколько на-
ивным образом превознося мусульманство и в то же время пытаясь, на всякий
случай, не обидеть и главную соперницу ислама — христианскую религию:
— От некоторых просвещенных людей я слышал вот какое суждение, пока-
завшееся мне вполне правомерным и... правоверным. Всякая вера и в самом деде
идет от единого бога. Все пророки тоже были от бога и передавали людям его за-
поведи. Сперва был послан Мусса (библейский Моисей), дабы просветить умы ев-
рейского народа и подготовить своим законом приход Иссы. В назначенное время