Страница 104 из 108
С клыкасто-лохматым брехливым
Быстро отыщут глубокое узкое
И в рыхло-сыром раскопают укромное,
А рыже-хвостатая, тявкая, выскочит,
А молодой наш, метко стреляющий,
Остроконечную сразу же выпустит
И угодит прямо в то, чем глядят.
А затем спустит с рыжей
Красивое, мягкое.
И это красивое мне принесет,
То я обменяю пушистое мягкое
На то удивительно сладкое белое,
Которое возят красноголовые, —
Вот что случится,
если хвостатая
Влезет туда,
где кудахчут по-глупому,
Едва лишь снесут
кругло-белое хрупкое!
(красноголовые (кызылбаши) — это персы. Когда-то сахар попа-
дал на Кавказ из Ирана)
* * *
Прошло четыре года.
Тузаров отстроил новый дом на отцовском пепелище и надвинул шапку на
брови — женился. И желали им с Нальжан дружными быть, как волос с медом
сцепившись, нажить столько добра, чтоб даже «дымоходная труба у них из доб-
ротного была серебра». А отдельно Нальжан желали, чтоб шитье ее по швам не
поролось, чтоб весела была (наша пелуанша), как козочка, ласкова, как овечка,
плодовита, как курица, щедра, как земля, а сердце чтоб, как огонь, горячее у нее
было.
Сана жила с ними и все ждала своего Кубати. Куанч остался в емузовском
доме, стучал там молотом по наковальне.
У Канболета выросла красивая окладистая бородка, которую Нальжан ему
аккуратно подстригала. На пирушке, устроенной, согласно обычаю, в честь реше-
ния отпустить бороду, присутствовал Джабаги Казаноков. Приезжал и Нартшу. А
упрямец Кубати пока не появлялся.
Уже и Нальжан была согласна отдать за него племянницу: Канболет уломал
ее с трудом. Первое время она протестовала:
— Я согласна, тха, сыном его назвать, но не кинжал простолюдина должен
разрезать шнуровку, которая стягивает коншибу моей племянницы!
Канболет встречался с каном, спрашивал, когда же у парня перестанут че-
саться подошвы и он вернется в дом Емуза, принадлежащий теперь «одному Ку-
бати». Говорил Канболет и о девушке.
Парень хмурил брови, топорщил черные, свисающие по уголкам твердого
рта, усы и бубнил что-то насчет того, что, мол, «из милости данное — впрок не
идет», зная преотлично, как Тузаров, да и Нальжан к нему относятся.
В одной из стычек погиб Нартшу, и тогда Кубати имеете с Жарычей, кото-
рому пуля изуродовала ногу, осел наконец у себя в усадьбе и с упоением отдался
почетному ремеслу кузнеца-оружейника.
Жарыча ходил за домашним скотом. Он сально постарел и сильно хромал,
но никогда не расставался с оружием.
Так и прошло четыре года.
ЧАСТЬ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
ХАБАР ВОСЕМНАДЦАТЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ,
выражающий удовлетворение по поводу бесспорности
народной пословицы:
«Кузнец ушел — то, что сковал,
оставил.
Мудрец ушел — то, что сказал, оставил».
Весной 1711 года князь Александр Бекович Черкасский, капитан русской
гвардии, личный друг и советник Петра Первого, ехал по восточным делам в Ка-
барду. С важной миссией ехал.
«Великий государь указал послать для своих, великого государя, нужней-
ших дел на Терек Александра Бековича Черкасского; а от Москвы до Казани и до
Астрахани, и до Тереку, и от Тереку назад до Москвы дати ему сухим путем 30
подвод ямских, а водяным путем против подвод суды с кормшики и гребцы».
Солидно ехал, внушительно. А перед его поездкой «Татархану князю, и
братьям ево, и прочим владельцам, и всему народу тому» (кабардинскому) Петр
послал свое «милостивое слово»:
«Доносил нам, великому государю, брат ваш князь Александр, который в
службе нашей обретается, что вы имеете желание под нашу, царского величества,
высокодержавную руку поддатись и тем себя и подданных ваших из-под ига ту-
рецкого и хана крымского освободити, яко же и ныне писала к нему мать его, что
крымцы вам неприятели, и частые брани между вами случаются, и что конечно
желаете быти у нас, в. г. в подданстве.
Также из ваших стран писали к подданному нашему царю Арчилу Вахтан-
геевичу Меретинскому, что они постановили служить нам, в. г., а с крымцами та-
кож де завоевались и дабы вам ведомость о том дать; и мы, в. г. наше ц. в., то ваше
желание приемлем милостиво и изволяем вас к себе в подданство и оборону при-
нята. Только желаем дабы вы показали к нам ныне свою службу и верность про-
тив салтана турского и хана крымского, которые против нас войну всчали, наруша
мир неправедно против данных многих обещаний. И ежели будете у нас в поддан-
стве, то не токмо с вас никаких податей требовать не будем, но и погодное вам жа-
лование давать определим, как то получает от нас подданной наш Аюка-хан и как
вы прежде сего бывали у предков наших в подданстве и получали у них жалова-
нье; и укажем вам вспомогать ему, Аюке-хану, с калмыки и донским и яицким и
гребенским казаком, о чем о всем ссылаемся на словесный приказ, от нас данной
брату вашему, которому в том верьте.
Дан в Москве лета 1711 марта в 4 день, государствования нашего 29 году».
* * *
В честь важного гостя кабардинские «владельцы» устроили большое празд-
нество со скачками, джигитовкой, стрельбой и обильными возлияниями (не без
некоторых отступлений от религиозных запретов).
Были и ссоры, были и взаимные упреки между «владельцами»: каждый
стремился оказаться на видном месте и требовал пристального внимания к любо-
му своему высказыванию.
Проявляя завидную выносливость и мужественную стойкость, Александр
(или Девлет-Гирей, в бытность свою младенческую, дохристианскую) старался не
оставлять без ответа ни один из сотен вопросов. Вопросы умные, вопросы труд-
ные, каверзные, вопросы неприятные, глупые и совсем дурацкие...
— Почему белый царь не дает нам ружей и пушек?
(У него их для своего войска пока не хватает).
— Будут ли русские насильно обращать нас в свою веру?
(Не будут).
— А если в войне с турками у царя начнутся неудачи, не откажется ли он
снова от нас? Не бросит ли в беде?
(Он никогда и не отказывался, а тем паче теперь и в будущем особливо).
— Будут ли русские выдавать нам наших беглых унаутов и пшитлей?
(Договоримся).
— Сколько ясырей потребует от нас русский царь?
(Нисколько не потребует).
— Почему ты не женился на дочери русского царя?
— Сколько лошадей в царских табунах?
(Ровно столько, сколько необходимо для войсковой конницы, но не для тор-
говли).
— Правда ли, что Петр съедает цельного быка за одни присест?
(Он воздержан в еде, как наши кабардинские джигиты).
...Так, или примерно так происходил обмен вопросами и ответами между
представителями кабардинской знати и представителем русского самодержца.
Миссия Черкасского была утомительной, но не очень трудной в смысле дос-
тижения главной цели. Партия сторонников Ислам-бека Мисостова оказалась ма-
лочисленной и остерегалась выступать во весь голос. Преимуществом Александра
было еще и то обстоятельство, что он, встретившись со своей матерью, узнал име-
на, привычки и притязания всех князей, настроенных в пользу союза с Турцией и