Страница 121 из 146
Великая армия Наполеона Бонапарта, таявшая с каждым днем, продолжала отступать. Путь ее в скором времени преградила река Березина. Здесь, на ее стылых от порывов морозного ветра берегах, прапорщику Николаю Муравьеву довелось совершить настоящий воинский подвиг. Хотя ему и не пришлось при этом стоять под французскими ядрами и картечью, слушать над головой свист разящих пуль.
Дело обстояло так. В городе Борисове старый мост через Березину был сожжен. Требовалось всего за одну ночь выстроить новый, чтобы с рассветом русские войска могли начать переправу через реку, в студеных водах которой нашли свою погибель лшо-гие тысячи наполеоновских солдат и офицеров.
Задача, как понимали ее все, оказалась не из легких. Прапор-щику-квартирмейстеру Муравьеву под начальство дали конно-саперную роту капитана Геча, в которой осталось всего с полсотни изнуренных солдат-пионеров. Да еще в помощь назначили пехотную роту, в которой налицо оказалось лишь 15 человек рядовых.
Ночь выдалась темная и ветреная. Мороз крепчал с каждым часом, обжигая лицо и делая малопослушными руки. На широкой реке лед только-только становился. Но он еще не мог выдержать тяжести вооруженного человека, не говоря уже о коннике. Муравьев с Течем приняли следующее решение: устроить из связанных веревками бревен настил на льду там, где на речной глади возвышалось несколько островков. Такая задумка оказалась удачной.
Прапорщик работал наравне с нижними чинами. Таскал бревна к берегу Березины, связывал их веревками, спускал на трескавшийся лед. Николай Муравьев ободрял словами благодарности
Свою небольшую воинскую команду, изнуренную не столько ночной работой на морозе, сколько предыдущими боями и преследованием отступавших французов. И за два часа до рассвета мост через водную преграду был готов...
Заграничные походы русской армии прапорщик Муравьев начал дивизионным квартирмейстером у генерала Чаликова, командира гвардейской легкой кавалерийской дивизии. В сражении под Бауценом молодому офицеру довелось отличиться. Взяв с собой трех улан, он ускакал на разведку в лесистые горы, где ему пришлось неожиданно для себя вступить в стычку с французскими стрелками. Взятый при этом в плен пехотинец-савояр сообщил в дивизионном штабе много ценных сведений.
Затем последовало участие в славном для русского оружия сражении у чешского селения Кульм. В ходе его Николай Муравьев оказался при генерале А.П. Ермолове, командовавшем гвардейской пехотной дивизией. В той битве оказался совершенно разгромленным корпус наполеоновской армии генерала Вандама. За проявленное личное мужество офицер-квартирмейстер получает орден Святого Владимира 4-й степени и производится в подпоручики.
Затем следует участие в «Битве народов» под саксонским городом Лейпцигом, в котором с обеих сторон сразилось полмиллиона человек. Здесь ратная слава вновь «высветила» Николая Муравьева. Он производится в поручики, получает в награду за «выказанную примерную доблесть» ордена Святой Анны 3-й и 2-й степени, а заодно и австрийский орден Леопольда.
Наступил 1814 год. Русская армия в составе союзных войск вступает на территорию самой наполеоновской Франции. Поручик-квартирмейстер в составе гвардейской кавалерии принимает участие в последних сражениях того года — под Фер-Шампенуа-зом и Парижем. Победный марш через пол-Европы закончился на Елисейских Полях неприятельской столицы. Затем последовало возвращение в Россию...
После окончания антинаполеоновских войн Николай Муравьев переводится в Генеральный штаб. Следует получение очередного воинского звания — штабс-капитана. Он много читает, продолжая изучать военные науки. Тем более, что перед его глазами стояли военачальники, достойные подражания, — Голенищев-Кутузов, Ермолов, Толь, Милорадович, Коновницын... Войны с Наполеоном Бонапартом дали прекрасную школу многим, кому в дальнейшем пришлось участвовать в войнах на Кавказе.
В ПЕРСИИ И ХИВЕ.
ЕРМОЛОВСКАЯ КАВКАЗСКАЯ ШКОЛА
В Санкт-Петербурге молодой генштабист оказался в кругу тех, кому в скором времени довелось с оружием в руках выйти на Сенатскую площадь. Вне всяких сомнений, гвардейский штабс-капитан в тот день находился бы в их рядах. Но случай все изменил. Николай Муравьев оставляет столицу с тем, чтобы затем долгие годы своей жизни провести на Кавказе, который и стал в конечном счете его судьбой, открыв и закрепив в нем талант сперва заметного военачальника, а затем и полководца.
Случилось это так. Генерал А.П. Ермолов не захотел, отправляясь в Тифлис, расставаться с приглянувшимся ему молодым офицером с многообещающими перспективами по службе. Новый кавказский главнокомандующий и главноуправляющий берет гвардейского офицера с собой. Разумеется, с его полного согласия. У того в тот год было меньше всего желания оставаться в столице по вполне понятной причине — неудачного сватовства к дочери известного сановника адмирала Мордвинова, который не захотел брать в зятья скромного офицера. Так в 1816 году тот получает назначение состоять при ермоловском посольстве в Персию.
Поскольку отправка посольства по разным причинам задерживалась, то штабс-капитан по собственной инициативе произвел первую инструментальную (картографическую) съемку местности от крепости Моздок до столицы наместничества города Тифлиса. -Так на карту легла Военно-Грузинская дорога. За это офицер-квартирмейстер получает благодарность главнокомандующего.
В Тифлисе Алексей Петрович Ермолов среди прочего дает гвардейскому офицеру и такое задание, как изучение восточных языков. Их знание во многом помогут Муравьеву в долгой жизни на Кавказе, как в мирной жизни, так и в условиях войны.
Состоявшееся знакомство с Персией в составе российского посольства во главе с наместником Кавказа дало Николаю Николаевичу довольно обстоятельное представление о будущем противнике. Муравьев собирает сведения о шахской армии, лично знакомится со многими ее военачальниками, в том числе и с наследным принцем Аббас-мирзой.
Думается, что и при тегеранском дворе обратили внимание на молодого русского офицера, довольно свободно объяснявшегося с
г|ерсами на их родном языке и интересовавшегося делами в иранской армии. Во всяком случае, сам шах одарил штабс-капитана
< рденом Солнца и Льва, черной дорогой шалью и двумя кусками
< хце более дорогой парчи.
, Посольство генерал-адъютанта Ермолова в Тегеран имело успех. Николай Муравьев же в награду за проявленное усердие и сбор, Назовем это своими словами, разведывательных данных о персидской армии получает повышение по службе. Он назначается обер-квартирмейстером Отдельного Кавказского корпуса.
Можно при этом заметить, что такая должность была не по годам и не по чину Муравьеву, однако царский наместник даровитый Алексей Петрович Ермолов редко ошибался в своих подчиненных. И почти никогда в тех, кого сам выбирал себе в ближайшие помощники. Не ошибся он и в Муравьеве.
Желая проложить путь российскому владычеству в Средней Азии, кавказский наместник в 1819 году командирует штабс-капитана в Хиву и Бухару. Цель поездки — исследование путей туда и установление дипломатических и торговых контактов с этими туркестанскими ханствами. Большие сложности виделись в пребывании в Хиве, вооруженные отряды которой разбойничали на землях киргизов (казахов) и постоянно нападали на русское Оренбуржье для захвата людей в полон и продажи их в рабство.
Путь в ханства с Кавказа лежал через Каспийское море. 3 августа военный двадцатипушечный корвет «Казань» и шкоут «Святой Поликарп» бросили якоря близ Серебряного бугра на восточном берегу Каспия. Наладив дружественные отношения в туркменских кочевьях, русские посланники беспрепятственно прибыли через пустыню в Хиву к ее деспотичному правителю Мегмед-Рагим-хану.
В столице этого ханства, надежно затерявшегося среди песков, Николай Муравьев не один день будет находиться в ожидании «злодейской» смерти. Уж слишком коварным человеком слыл правитель Хивы. Однако дипломатические способности посланца Ермолова позволили ему не только счастливо избежать гибели, но и выполнить поручение из разряда ответственных.