Страница 82 из 166
«Товарищи! Войска наши после кровавой битвы с превосходным неприятелем отошли к Севастополю, чтобы грудью защищать его. Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах. Он привел двойное число таких, чтобы наступить на нас с моря; нам надобно отказаться от любимой мысли — разразить врага на воде. К тому же мы нужны для защиты города, где наши дома и у многих семейства.
Главнокомандующий решил затопить 5 старых кораблей на фарватере; они временно преградят вход на рейд, и вместе с тем свободные команды усилят войска.
Грустно уничтожить свой труд; много было употреблено нами усилий, чтоб держать корабли, обреченные жертве, в завидном свету порядке, но надобно покориться необходимости.
Москва горела, а Русь от этого не погибла, напротив, встала сильней. Бог милостив! Конечно, он и теперь готовит верному ему народу русскому такую же участь...»1210
В тот же день Корнилов отдал приказы о сформировании из команд потопленных кораблей шести батальонов, об отправке четырех батальонов в Северное укрепление. Вице-адмирал стал фактическим руководителем обороны Севастополя. Он по приказу Меншикова вступил в командование войсками на Северной стороне, которой непосредственно угрожали союзники, и назначил начальником штаба В.И. Истомина. На южной стороне Меншиков назначил командовать вице-адмирала П.С. Нахимова1211.
Корнилов усиленно занимался обороной Северной стороны в основном силами перешедших на сушу моряков, сформированных в батальоны. 13 сентября он отдал приказ о действиях кораблей при обороне Северной стороны в случае отступления армии1. Вице-адмирал заявлял: «С Северной стороны ретирады нет; все, кто туда попал, ляжет навеки»1212 1213. Он готовился стоять насмерть. Однако союзники, также немало пострадавшие в сражении при Альме, не решились атаковать практически беззащитную с суши Северную сторону и решили перейти к Южной стороне. Эта задержка в несколько дней позволила русскому командованию приготовиться к обороне. Руководство подготовкой и самой обороной легло на В.А. Корнилова.
Когда союзная армия двинулась к Южной стороне, туда же переехал и начальник штаба Черноморского флота и портов, чтобы вместе с Нахимовым защищать Севастополь. 13 сентября по предложению Нахимова он принял обязанности начальника штаба войск, расположенных в Севастополе. Генерал-лейтенант Моллер, которого Меншиков назначил начальником гарнизона, приказал начальникам войск выполнять все приказания вице-адмирала Корнилова1214.
Уже 11 —12 сентября по приказу Корнилова из моряков были сформированы 17 флотских батальонов численностью 12 тысяч человек1215. Так как А.С. Меншиков вышел из Севастополя к Бахчисараю, чтобы удержать сообщение Крыма с Россией, морские батальоны и небольшие оставленные князем войска составили гарнизон. 14 сентября всю линию обороны Южной стороны распределили на три дистанции во главе с генерал-майором Аслановичем, вице-адмиралом Ф.М. Новосильским и контр-адмиралом В.И. Истоминым. Основную силу обороны составили моряки во главе с наиболее энергичными офицерами. При помощи жителей города за несколько дней были сооружены полевые укрепления, оснащенные сотнями морских и полевых пушек. Когда союзники приблизились к Севастополю, они вместо беззащитного города столкнулись со свеженасыпанными бастионами, не решились на штурм и перешли к осаде1216.
Корнилов понимал опасность положения Севастополя и в докладной записке 19 сентября А.С. Меншикову писал, что необходимо удвоить пятнадцатитысячный гарнизон, чтобы удержать оборонительную линию в 7 верст1217. 26 сентября начальник штаба отдал приказ о мерах для отражения атак противника в дневное и ночное время, 28 сентября — о создании запасных артиллерийских парков, 1 октября — о мерах предохранения войск во время бомбардировок. Настаивая на упорной обороне, Корнилов также требовал, чтобы войска наладили взаимодействие, чтобы зря не тратили снаряды (подвоз которых был затруднен) и стреляли только тогда, когда выстрелы могли принести очевидную пользу. Он предписывал держать у орудий лишь необходимых людей, всех остальных укрывая в блиндированных навесах, чтобы уменьшить потери1.
Корнилов и Нахимов занимались организацией обороны, снабжением войск и массой других вопросов, которые ставила жизнь. В частности, на сухопутных укреплениях сохранили те же порядки, что и на кораблях Черноморского флота. Обычно гарнизон батареи или бастиона составляли моряки с одного корабля во главе со своими офицерами. Корнилов отмечал: «Матросы особенно одушевлены и с жаждой помышляют о битве за родину»1218 1219. В начале октября батальоны вновь переформировали в 16 флотских экипажей. То, что обороной руководили всем известные флотоводцы, поднимало дух. Вице-адмиралы постоянно объезжали укрепления, демонстрируя спокойствие и присутствие духа. Начальник штаба опирался на опыт инженера Тотлебена и других специалистов.
Считая, что цель неприятеля — уничтожение флота и его базы, Корнилов писал: «Потеря и того и другого невозвратима для России; даже последующее истребление всей неприятельской армии на развалинах Севастополя не вознаградит... конечное разрушение этого важного порта, всего Черноморского флота не только с кораблями, но и с офицерами и матросами, приготовленными такими долговременными постоянными трудами»1220.
18 сентября армия Меншикова прибыла к Северной стороне. Связь Севастополя с Россией сохранилась. Корнилов продолжал руководить обороной Южной стороны. Он готовил инструкции и приказы не только для моряков, но и сухопутным войскам гарнизона. Добиваясь минимальных потерь, вице-адмирал предписывал оставлять у орудий минимум людей, остальных при обстреле рассредоточивая и укрывая. В то же время он настаивал, чтобы стрельба орудий продолжалась, пока противник не ворвется на батареи, а стрелки и артиллеристы в это время должны были встречать врага холодным оружием1221.
Уже в сентябре защитники, кроме подготовки к обороне, начали совершать вылазки, в которых отличались моряки. Корнилов отмечал эти успехи в приказе 3 октября1. Вице-адмирал неустанно руководил обороной. Он демонстрировал свою храбрость, ежедневно бывая на укреплениях под огнем. Корнилов говорил перед первой бомбардировкой Севастополя: «Не время думать теперь о безопасности; если завтра меня где-нибудь не увидят, то что обо мне подумают?»1222 1223
5 октября 1854 года союзники начали общий обстрел Севастополя с суши и моря, однако огромный расход боеприпасов не принес им успеха. К несчастью, В.А. Корнилов уже не мог увидеть ни неудачи первой бомбардировки, ни последующих штурмов. Во время объезда укреплений 5 октября он был поражен ядром на Малаховом кургане и вечером скончался. Последние его слова были: «Отстаивайте же Севастополь!»
Похоронили флагмана в склепе Владимирского собора, рядом с М.П. Лазаревым. Очевидец вспоминал: «Вечером б октября были похороны адмирала Корнилова. Мало мне приходилось видеть подобных похорон. Плакали не только офицеры, к нему приближенные: плакали чужие, плакали угрюмые матросы, плакали и те, которым слеза была незнакома с пеленок...»1224
Мечты В.А. Корнилова о славных победах Черноморского флота под его командованием так и не осуществились. Если не считать боя «Владимира», сам вице-адмирал не руководил крупными сражениями. Однако составленный им план обороны Севастополя защитники осуществляли до самого конца. Стойкость русских воинов, благодаря организации начальника штаба Черноморского флота и его соратников, уже в дни первой бомбардировки продемонстрировала, что ни с моря, ни с суши взять легко главную базу флота не удастся.
Современник писал о Корнилове: «Необыкновенная проницательность и быстрота соображения, отличное знание всех отраслей службы, практическое уменье обходиться с людьми и управлять ими, деятельность, всегда приводившая всех в удивление, наконец, смелость и решительность — вот качества, в которых не отдать ему справедливости не могут и самые его противники»1225.