Страница 53 из 166
Нахимов, для которого флот являлся и жизнью, и семьей, мог решиться на такой шаг только в крайнем случае, ибо понимал, что потеря Севастополя грозит потерей флота, а при сохранении главной базы флот можно вновь построить. В условиях безвластия при незнании обстановки, тем более после затопления части флота для защиты с моря, этот шаг казался оправданным.
Утром 14 сентября на корабли поступил приказ после поднятия сигнала на «Двенадцати Апостолах» начать затопление. В 8.30 такой сигнал появился, и началось затопление корабля «Ростислав», но вскоре было прекращено759 760. В события вмешался Корнилов. В планы командования уничтожение всех кораблей не входило. Как человек, отвечающий за флот, начальник штаба в 10.00 передал запрещение исполнять под угрозой наказания приказы Нахимова о затоплении или сожжении кораблей до подтверждения этого сигнала с корабля «Великий князь Константин», где находился начальник штаба флота761.
Сам Корнилов предпринимал решительные меры для обороны собственными силами. Еще летом 1854 года, понимая недостаток знаний в организации сухопутной обороны, вице-адмирал изучал военную литературу. Участник обороны вспоминал: «Справочные книги военных наук не сходили со стола его, и постоянным его чтением в свободные минуты была история»762.
В распоряжении обороняющихся состояли 17 морских батальонов (в том числе 7 из экипажей затопленных кораблей) численностью до 10 тысяч человек плюс 5 резервных из команд кораблей, стоявших в бухте. Сверх того Меншиков оставил 8 резервных батальонов и 6-й саперный батальон. Всего насчитывалось около 20 тысяч мало обученных сухопутному делу войск (вместе с арестантскими ротами). Из них около 12 тысяч наиболее боеспособных войск Корнилов сосредоточил в Северном укреплении763. Приняв командование, он отдал приказ об организации обороны и назначил начальником штаба контр-адмирала В.И. Истомина. Флагман говорил: «С Северной стороны ретирады нет; все, кто туда попал, ляжет навеки»1.
Когда 13 (25) сентября союзные войска двинулись к Южной стороне, вице-адмирал приказал основную часть войск переправить на Южную сторону, оставив на Северной небольшой отряд764 765. Он знал, что Нахимов располагал всего 6000 солдат и матросов на семи километровую слабоукрепленную позицию. Жандр позднее писал: «Убедившись, что главная союзная армия переходит на Южную сторону, он приказал перевезти с рассветом в город одиннадцать флотских батальонов... Святая ревность гражданина говорила ему, что его долг не оставаться на Северной стороне, хотя он и назначен начальником ее, что его место там, где он наиболее нужен; и Корнилов, не колеблясь, поручил Северную сторону капитану 1-го ранга Бартеневу и поехал к Нахимову»766.
Благодаря прибытию этих войск и стало возможным отказаться от затопления кораблей, начатого Нахимовым. 13 сентября город объявили на осадном положении767. Уже на следующий день, когда стало ясно, что штурма не будет и союзники приступают к осаде, все усилия направили на оборону города с суши, в мирное время почти не существовавшую. Первым делом Корнилов пригласил к себе на квартиру Нахимова и начальника гарнизона генерал-лейтенанта Ф.Ф. Моллера, чтобы решить вопрос о единстве командования. Нахимов с радостью подчинился Корнилову, которого считал единственным подходящим для руководства обороной человеком. Моллер, не обладавший никаким влиянием, также согласился с его главенством и издал приказ по гарнизону, формально поставивший Корнилова во главу обороны: «Предлагаю всем гг. начальникам войск исполнять все приказания господина вице-адмирала генерал-адъютанта Корнилова, принявшего на себя обязанности начальника штаба всех войск, расположенных в городе Севастополе, как утвержденные распоряжения»768.
Взяв на себя ответственность, 14 сентября Корнилов записал в дневнике: «Целый день занимался укреплением города и распределением моряков, за исключением 4 батальонов, переведенных на городскую сторону. Итого у нас набирается 5 тысяч резервов Аслановича и 10 тысяч морских разного орркия, даже с пиками. Хорош гарнизон для защиты каменного лагеря, разбросанного по протяжению многих верст и перерезанного балками так, что сообщения прямого нет. Но что будет, то будет. Положили стоять...»1
Несколько дней не было известно, куда ушли войска. О их расположении не знал даже Корнилов, который писал об этом в дневнике 13 — 15 сентября769 770. Но вице-адмирал не терял бодрости духа. 14 сентября он вместе с Нахимовым разработал «Диспозицию по обороне города Севастополя», которая предусмотрела разделение линии обороны на три дистанции под командованием генерал-майора Аслановича, вице-адмирала Ф.М. Новосильского и контр-адмирала В.И. Истомина. Семиверстную оборонительную линию занимали 7 пехотных и 16 флотских батальонов численностью до 18 тысяч человек с 16 полевыми и морскими десантными орудиями. Этим войскам предстояло принять атаку неприятельских сил. Шесть батальонов составили резервы. Чтобы уменьшить разобщенность войск, Нахимов организовал соорркение плавучего моста через Южную бухту771.
Корнилов призвал к участию в постройке укреплений всех севастопольцев. На работы выходили не только солдаты и матросы, но также гражданское население, включая женщин и детей. Вице-адмирал обращался к защитникам города с проникновенными словами. Постоянное появление на работах Корнилова и Нахимова, не только занимавшихся укреплениями, но и говоривших с солдатами и матросами, подбадривало защитников. С другой стороны, убежденность простых воинов в том, что врага можно одолеть, поддерживала уверенность командования в успехе обороны. Со временем эта уверенность все более опиралась на возросшие возможности обороняющихся.
16 сентября, зная о том, что противник перешел на Южную сторону, Меншиков вернулся к Севастополю и расположил войска между крепостью и Бельбеком, нависая угрозой над неприятелем. Корнилов 19 сентября обратился к Меншикову с докладной запиской о необходимости увеличения гарнизона Севастополя772. Видимо, его обращение подействовало. Адмирал 17—20 сентября послал подкрепления, которые усилили гарнизон до 35 тысяч человек. Его действующий отряд насчитывал 25 600 человек. Численно русские силы не уступали неприятельским773.
Используя опыт и знания инженера Э.И. Тотлебена, Корнилов давал указания по сооружению силами моряков укреплений, которые те же моряки и должны были защищать. Со временем на берегу организовали флотский порядок. Известный морской артиллерист Пестич писал: «Вся оборонительная линия (кроме 6-го бастиона и малого числа мортир) была вооружена морскими орудиями и снабжалась в продолжение всей обороны морским ведомством. Таким образом, наша оборонительная линия до некоторой степени представляла собой прежний наш Черноморский флот, перешедший на берег со всеми судовыми порядками и морской обстановкой. Так, например, прислуга при орудиях, состоявшая из морских команд, действовала по правилам морского артиллерийского учения, принятого на кораблях. На батареях командовали артиллерией те же лейтенанты, которые были батарейными командирами на судах. Установка артиллерии со всей принадлежностью целиком перенесена была с корабельных палуб на настильные сухопутные платформы»1. Следовательно, и материальная, и моральная подготовка экипажей, которую годами осуществляли под руководством Корнилова, Нахимова и других передовых моряков, оказалась в полной мере перенесена на сушу; со временем действия моряков стали примером для сухопутных войск, сражавшихся с ними бок о бок.
Примером такого переноса морского быта на сушу стало сооррке-ние люнета на правом фланге 5-го бастиона, который предложил построить Тотлебен. Корнилов, убедившись в пользе люнета, рассчитал, что для обслуживания его орудий достаточно экипажа брига «Эней», и назначил командира брига командовать люнетом. Уже через 4 часа команда с багажом прибыла на место, а с рассветом приступила к работе, продолженной ночью повахтенно774 775. Подобным образом организовали постройку и других укреплений. Немудрено, что, пока неприятель передвигался к Южной стороне, она постепенно обретала вид все более грозной обороны.