Джокер для Паука

— Судя по количеству цепей и обрывкам одежды, их было четверо… — показывая нам следы пребывания здесь еще двух пленниц и заглядывая в глаза то мне, то Маше, рассказывал де Коннэ. — Я почти уверен, что над ними издевались все свободное от вахт и сна время. То есть почти четверо суток Самир слышал их крики и стоны. А, может быть, даже видел то, что с ними творили эти скоты. И терпел. Поэтому, увидев на горизонте берег…

— …прирезал их, как бешеных собак! — закончила его предложение Маша. Потом медленно повернулась ко мне, вытерла рукавом куртки прокушенную до крови губу и твердым, удивительно спокойным голосом очень тихо произнесла: — Боюсь себе представить, что творится у него в душе…

Глава 55. Шарль

«Пегий жеребец», постоялый двор, расположенный на опушке леса, в семи сотнях метров за Северными воротами Аниора, славился дешевой выпивкой, сговорчивыми девочками, и, что важно, практически полным отсутствием внимания городской стражи. Просторный общий зал, десятка три уютных кабинетов, для пущей звукоизоляции (и уюта) обитых вышитыми стегаными одеялами. Запутанная сеть темных коридорчиков и штук восемь выходов в разные места дикого нагромождения вспомогательных сооружений, а так же в конюшню и лес. Хорошая кухня и уютная гостиница на сорок с лишним номеров…

Все это уже месяца два как являлось самым модным местом для обсуждения конфиденциальной информации в королевстве. Каждый из посетителей заведения искренне считал, что «невнимание» со стороны властей Аниора является личной заслугой ее хозяина, толстенького, хитрющего купца по кличке Лис. И не ленился ехать через весь город для того, чтобы иметь возможность обсудить свои дела там, где гарантированно не будет лишних ушей и глаз.

К дюжим охранникам, молчаливо подпирающим стратегические точки по всей немаленькой территории постоялого двора, посетители относились, как к неизбежному злу. Их присутствие не давало любителям выпить переходить границы приличия и нарушать законы королевства, а излишне любопытным персонам мешало покидать оплаченные кабинеты и заглядывать в соседние. Кстати, личное присутствие за стойкой самого хозяина давало завсегдатаям дополнительную уверенность в сегодняшнем дне: по слухам, Лис чувствовал неприятности за сутки-двое, и умудрялся не только вовремя слинять сам, но и предупредить об опасности тех, кого считал кредитоспособными клиентами. Поэтому здоровались с ним почти все. За исключением тех, кто предпочитал оплачивать услуги кабинетов через слуг или оруженосцев, приезжал в «Пегого жеребца» в закрытой карете и прямо из нее по закрытому для других коридору добирался до места встречи с нужным в данный момент человеком. Ну, или тех, кто являлся в постоялый двор по лесу, и, пообщавшись с партнером, снова исчезал в ночной мгле. И, естественно, платили — тоже все: несмотря на то, что за всю историю существования постоялого двора в его зал ни разу не врывались гвардейцы короля Ольгерда, попасть в руки Тайной службы короля из-за собственной жадности не хотелось никому. Поэтому «Пегий жеребец» процветал. На зависть всем недоброжелателям.

Естественно, попытки создать нечто подобное предпринимались. И не раз. Но новоявленным конкурентам Лиса, как правило, не хватало его деловой хватки. Связей. И, выражаясь в стиле Глаза, «нормальной крыши». То есть личного благоволения Шарля, главного спонсора и крестного отца «единственной конкретной хазы» в королевстве. Впрочем, о том, что все сотрудники постоялого двора по совместительству работают на вышеуказанного господина, знали единицы. Львиная доля которых входила в Ближний круг короля Ольгерда. И не отличалась особой болтливостью. Поэтому альтернативные «Хромые жеребцы», проработав неделю-полторы, скоропостижно закрывались. По тем или иным, критическим для спокойствия жирного клиента, причинам…

Любимое детище француза было идеальным средством для ведения контрразведывательной деятельности, для контроля местного теневого бизнеса и профилактики появления гастролеров. Что интересно, криминальной шушеры на территорию Аниора забредало немного. И основная масса притворяющихся членами Ночных братств тех или иных королевств таковыми не являлись — находящиеся в зачаточном состоянии тайные службы королевств Элиона пока были слишком предсказуемы. И редко проявляли действительно творческий подход к инфильтрации своих агентов в сопредельные государства. А настоящие члены братств, один раз услышав про законы Аниора, предпочитали держаться от него подальше…

Еще одним, весьма полезным видом деятельности, которым смог заняться Шарль после открытия этого заведения, стала возможность целенаправленно распространять слухи. Что являлось важной составляющей технологии манипулирования общественным мнением: при отсутствии средств массовой информации внедрять в умы обывателей необходимые правительству настроения приходилось именно так. По старинке. С помощью специально подготовленных слухов, например, «выбалтываемых» труженицами одеяла и подушки в процессе обслуживания падких до новостей клиентов. Жареные факты, вовремя вброшенные в массы, настолько быстро распространялись по королевству, что Шарль просто диву давался! Например, искусно отретушированная и рассказанная двум десяткам посетителей «Пегого жеребца» история о резне, устроенной Ольгердом в лагере тысячника Кварта, за двое суток обросла безумным количеством подробностей. И создалось ощущение, что добрая половина Аниора лично присутствовала при великом подвиге своего короля. В результате над непутевыми солдатами Чумы стали потешаться все, кому не лень — от торговцев на городских рынках и до босоногих детишек, до крови дерущихся за право быть королем Коррином в очередной выдуманной ими игре.

Естественно, методы подачи информации населению варьировались в зависимости от преследуемых целей. Например, для правильного формирования настроения обывателей, услышавших новости о приближении к границам королевства многотысячных войск Ордена выбрали другой путь. В сложившейся ситуации допускать шапкозакидательные настроения среди граждан Аниора было бы серьезнейшей ошибкой. Во-первых, потому, что война могла оказаться достаточно длинной, и потребовать привлечения всех без исключения граждан, что требовало как минимум наличия у них патриотизма. Во-вторых, для того, чтобы исключить вероятность обратного качания маятника. То есть паники при первой же возможной неудаче вооруженных сил королевства. В-третьих, благодаря наличию в ней доли патриотизма удалось увеличить количество мужчин, желающих служить в армии. Слух о том, что каждый, кто пройдет отбор в действующие подразделения, через два года сможет претендовать на полное гражданство королевства, а семьи тех, кто погиб за короля, получат его автоматически, привлек на призывные пункты достаточно большое количество неплохо подготовленных воинов из других королевств. И, несмотря на то, что ни одной положительной новости с границы пока не приходило, число желающих вступить в Гвардию увеличивалось день ото дня.

Естественно, среди них попадались и внедренные агенты. Но достаточно редко — жесткий отбор и употребление довольно безобидной химии, по просьбе Шарля синтезированной Эолом, позволяло выявлять их еще на сборном пункте, а пара десятков показательных казней и отправляемые хозяевам посылки с головами оказывались великолепным намеком…

А вот механизм определения так называемых «просветленных» — лиц, в подсознание которых была вложена некая программа действий — внедрить в жизнь пока не удавалось. Хранитель, в одно из своих коротких появлений во дворце, пообещавший сконструировать какой-нибудь портативный прибор, наподобие рамки для личного досмотра в земных аэропортах, никак не находил достаточно времени. Так как постоянно мотался по всему континенту между очагами боевых действий и местами, где оперативная обстановка требовала присутствия кого-нибудь из Ближнего Круга. Поэтому приходилось готовить для каждого подразделения одного-двух так называемых контролеров — воинов, основными обязанностями которых являлись защита командного состава от возможных покушений со стороны своих товарищей. Естественно, для этих целей приходилось использовать «старичков» — тех, кто прошел через тренировки Мериона и был предан Ближнему Кругу и душой и телом. Великолепные мечники, поняв, что от них требуется, подходили к выполнению новых обязанностей с таким энтузиазмом и артистизмом, что вызывали легкую зависть. И недоумение — ну не мог каждый из отобранных им бойцов настолько болеть душой за порученное дело! И, тем не менее, болел! Вопреки логике, статистике и опыту…