Страница 23 из 63
— Если я произведу хорошее впечатление, меня выберут в присяжные, и я не приеду на твою игру.
— В таком случае, может, тебе стоит порыться в компостной яме и найти какие-нибудь брюки погрязней?
— Не умничай! Ну ладно, мне пора.
Гэри встал и ополоснул под краном свою кружку. В это время две их собаки — Платон и Сократ — появились на кухне. Это были лабрадоры, огромные и довольно бестолковые, но добродушные, и за это Гэри многое им прощал.
— Тим, покорми собак, разбуди деда, если он не услышит будильник, и не опоздай на автобус. Да, и налей собакам воды, а то дед вечно забывает это сделать.
— Он это нарочно. Он их ненавидит и хочет, чтобы они сдохли от жажды, потому что это медленная и мучительная смерть.
Оба рассмеялись. У Тима были такие же, как у Гэри, каштановые волосы, карие глаза и золотистая кожа, но иногда, как сейчас, в тусклом утреннем свете, Гэри видел в сыне какое-то неуловимое сходство с Мэг — то ли в изгибе губ, то ли в овале лица…
— Ну, пока. Увидимся на матче. — Проходя мимо сына, Гэри похлопал его по плечу. Это было единственным проявлением любви, которое разрешал ему Тим.
Задержавшись перед зеркалом в холле, Гэри затянул узел галстука, но не слишком туго. Он не собирается удавиться из-за этой дурацкой процедуры отбора присяжных. И вообще обошелся бы без галстука, если бы в повестке суда не оговаривалось, что присяжные должны быть одеты «в соответствии с важностью предстоящей им работы».
Похоже, работа предстояла серьезная. Гэри считал себя примерным гражданином, но кому могут помешать джинсы?
Софи еще раз оглядела себя в зеркале. Костюм был светло-голубого цвета, но такого строгого покроя, с длинной юбкой ниже колен, что она чувствовала себя в нем надзирательницей в исправительной колонии.
Этот костюм был куплен, когда Митчел надумал представить ее своим родителям. Специально для такого случая.
А сегодня ей предстоит пройти отбор в состав жюри присяжных, так что костюм как раз кстати. Она перемерила несколько платьев, четыре пары туфель, высыпала на кровать содержимое сумочки. Все это теперь валялось в беспорядке, но сейчас она была не в настроении рассовывать вещи по местам.
— Как мне не хочется туда идти! — громко произнесла Софи, доставая с верхней полки шкафа подходящую по цвету сумочку. Она не помнит, чтобы когда-нибудь придавала такое значение тому, что надеть, — ни когда впервые устраивалась на работу, ни когда открывала свой магазин, ни даже одеваясь на серебряную свадьбу родителей. Единственный раз она оказалась в таком же состоянии, когда должна была предстать перед родителями Митчела.
И чем все это тогда кончилось?
— Что тут особенного, — увещевала ее Линн, партнер по бизнесу. — Меня тоже вызывали в прошлом году. Посадишь до двенадцати, а потом отпустят домой и три года не будут приставать. Возьми с собой какую-нибудь книжку и представь себе, что ты на пляже. А о магазине не беспокойся. Я его открою.
— Ты считаешь, что к двенадцати меня отпустят?
— Ну да, если, конечно, не отберут в жюри.
— А как этого избежать? Скажу, что может пострадать мой бизнес…
— Сомневаюсь.
— Что мои служащие потеряют работу…
— Какие служащие? Нас всего двое.
— Может, мне прикинуться тупой?
— Вряд ли тебе это удастся. Адвокаты живо тебя раскусят.
— Ты права, — вздохнула Софи. — Стисну зубы и попытаюсь отбиться.
— Удачи тебе.
Для того чтобы попасть туда, куда ей совершенно не хотелось, Софи пришлось выстоять в трех очередях: сначала у входа в суд — пройти через металлоискатель и дать обыскать свою сумочку на предмет оружия, затем у единственного, из шести, работающего лифта и, наконец, у входа в комнату присяжных заседателей, где ей вручили карточку, на которой значилось, что она в списке № 5.
В ярком, но безжизненном свете ламп дневного света было особенно заметно убожество этой комнаты. Стены выкрашены масляной краской, столы и стулья, по всей видимости, пожертвованы какой-нибудь школой после переоборудования столовой. Софи была готова исполнить свой гражданский долг, но не в такой же обстановке! Комната была полна народу — наверно, предстояло сформировать не одну команду присяжных.
Пожалуйста, Господи, взмолилась про себя Софи, сделай так, чтобы меня не выбрали.
Она села к столу, собираясь почитать принесенную с собой книгу, но тут, перекрывая шум голосов, служитель суда объявил в микрофон:
— Приветствую вас в суде графства Мидлсэкс. Через полчаса вам будет показан видеофильм о том, как работает суд присяжных. После этого вы сможете спуститься в кафетерий и выпить кофе, а в девять начнется отбор присяжных, так что прошу сохранить выданные вам карточки. Спасибо за внимание.
Софи с возмущением посмотрела на служителя, чей веселый тон показался ей неуместным, и снова взялась было за чтение, но вдруг замерла при виде севшего напротив нее мужчины.
Каштановые волосы обрамляли худощавое выразительное лицо: крупный нос, карие глаза, упрямый подбородок, ироничная улыбка, ямочка на левой щеке. На ум Софи пришло лишь одно слово: красавец.
Смутившись оттого, что глазеет на незнакомца, Софи опустила взгляд. Но она успела разглядеть простой серый пиджак, голубую рубашку, ужасающий, коричневого цвета, галстук, на котором было изображено нечто вроде серых фасолин, и видавшие виды коричневые полуботинки.
— Вы часто здесь бываете? — с явной долей иронии в голосе осведомился незнакомец. Голос у него был мягким, чуть хрипловатым. Такой же великолепный, как и все остальное. Впрочем, не все. Внешность прекрасная и, насколько она могла судить, фигура отличная. А вот над гардеробом не мешало бы поработать.
— Стараюсь приходить сюда как можно реже, — в тон ему ответила Софи. — Я вообще думала, что, раз я работаю, это может служить законным основанием для самоотвода. Оказывается — ничего подобного.
— А меня вызывали уже дважды. Сначала в сентябре, как раз во время уборки урожая, и они согласились перенести вызов на январь. Но накануне того дня мой сын попал в больницу со сломанной рукой, и врач помог мне отвертеться. Если бы я сегодня не явился, за мной, наверно, прислали бы судебного пристава.
Софи постаралась переварить информацию, но запомнила почему-то лишь то, что у него есть сын.
— Вы фермер? — Она еще не была готова спросить, женат ли он, хотя уже отметила про себя отсутствие обручального кольца.
— У меня яблоневый сад. А еще тридцать акров кукурузы.
— Я и не подозревала, что в нашем графстве есть фермы.
— И не одна, — улыбнулся незнакомец, сверкнув глазами и белозубой улыбкой, и на щеке снова появилась эта загадочная ямочка. Счастливая его жена, вздохнула про себя Софи, она видит эту ямочку каждый день.
Вскоре всех пригласили на просмотр видеофильма. Фермер встал, но вместо того, чтобы отправиться сразу в кинозал, подождал, когда встанет Софи, и пропустил ее вперед.
У него есть сын, напомнила себе Софи. С его стороны это простая вежливость.
Зал напоминал церковь с двумя рядами скамей. Народу набралось порядочно, и пришлось потесниться, чтобы всем хватило места. Незнакомец сел рядом с Софи, и она почувствовала себя неловко оттого, что его бедро находилось в опасной близости от ее ноги, а плечо почти касалось ее плеча.
А руки у него чистые, отметила она. Никакой грязи под ногтями, хотя фермерам вроде бы постоянно приходится возиться с землей. И снова она отметила отсутствие обручального кольца.
Он сидит слишком близко. Так близко, что она ни о чем больше не в состоянии думать. Какое счастье, что наконец потушили свет и он не видит, как пылают ее щеки.
Софи никак не могла сосредоточиться на видеофильме. Ее мысли были полностью заняты сидящим рядом фермером. От него исходило не только тепло, но и какие-то невероятные волны чувственности.
С трудом Софи заставила себя не поддаваться обаянию незнакомца, а попытаться рассуждать здраво. Он фермер, а она женщина сугубо городская. Далее. У него есть сын. То, что он не носит кольцо, еще ничего не доказывает. Может, снял его сегодня утром, когда мыл руки, вычищая грязь из-под ногтей, и оставил на полке в ванной.