Страница 41 из 94
Самолет приземлился в Саламанке. Шеф абвера немедленно проследовал во дворец епископа, где находилась резиденция Франко. Генерал вышел навстречу Канарису и обнял его.
Как бы впоследствии каудильо ни относился к Германии (он ничем, например, не помог гибнущему рейху), все же Франсиско Франко Баамонде никогда не забудет, как много сделал для успеха испанских консерваторов немецкий адмирал Канарис. Не забудет своего испанского друга и Канарис. В рабочем кабинете адмирала можно было увидеть портрет лишь одного современного политика: фотографию Франко. Шеф абвера считал его величайшим человеком своего времени.
Впрочем, в тот день в Саламанке им обоим было не до сантиментов. Генералиссимус выглядел мрачным. Только что, 29 октября, к югу от Мадрида его войска потерпели жестокое поражение. 200 новейших советских танков под командованием генерала
Павлова внезапно ворвались на узкие улицы Эскви-вии и буквально раздавили кавалеристов Франко. СССР уже без всякого стеснения вмешивался в гражданскую войну в Испании.
Между тем берлинские власти требовали от Франко решительных побед любой ценой, и Канари-су пришлось повторять это в Саламанке. 30 октября Бломберг прислал ему телеграмму, в которой добивался от генералиссимуса решительных действий. Рейх, говорилось в ней, пришлет в Испанию корпус люфтваффе, если Франко согласится, чтобы корпусом командовал немецкий офицер и только ему подчинялись бы все немецкие военные, находящиеся в Испании.
Прислал свою инструкцию и министр иностранных дел Нейрат: «Учитывая, что красные, вероятно, усилят свою помощь, правительство рейха считает белоиспанскую тактику ведения боевых действий на земле и в воздухе малообнадеживающей».
Канарис, как умел, смягчил нетерпеливый берлинский окрик. Он убедил Франко, что все эти бесцеремонные выражения объясняются лишь тем, что Германия желает скорейшей победы мятежникам.
Рейх действительно ввел в Испанию свои собственные войска. Они значительно усилили позиции повстанцев.
но продвигались вперед. Взятие Мадрида казалось делом нескольких дней. 18 ноября Германия и Италия поспешили признать правительство Франко единственной законной властью в стране.
Однако сам «мятежник в законе» прекрасно понимал, что армия его слишком слаба, чтобы сломить республиканцев. Он снова обратился за помощью к Канарису. Для победы нужна еще одна немецкая и одна итальянская дивизии. Но тут хлопоты Канари-са наткнулись на неодолимую преграду. Начальник генштаба Бек не хотел больше посылать в Испанию ни одного пехотинца. На этот раз его поддержал и Бломберг.
Он строго-настрого приказал шефу абвера не отвечать на просьбы Франко. Поводом к этому послужила новая поездка Канариса в Рим. Муссолини решил под видом помощи Франко обосноваться в западной части Средиземного моря. Он уже мечтал отнять у испанцев Балеарские острова и превратить Мальорку в новый Гибралтар.
6 декабря дуче вызвал на совещание всех начальников штабов итальянских вооруженных сил. Сюда же он пригласил Канариса и Роатту. Муссолини и Чиано всем своим видом показывали, что их час настал. Они задумали ввести в Испанию свои сухопутные войска.
Правда, никто еще не отменял соглашение между Канарисом и Роаттой, по которому Италия и Германия договорились посылать туда одинаковые по численности армейские группировки. Поэтому Муссолини решил узнать у Канариса, не собирается ли рейх направить в Испанию дивизию. С каменным лицом шеф абвера восседал в кресле, негодуя на Бломберга, который отвел ему такую жалкую роль.
Дуче был настолько раздосадован бездействием Канариса, что, сообщая немецкому послу в Риме о следующем совещании высших военных чинов, которое назначалось на 10 января 1937 года, предупредил его: «Поскольку на этот раз речь идет о принятии важных решений, я буду рад, если адмирал Ка-нарис или тот, кто будет прислан вместо него или вместе с ним, был бы наделен полномочиями, а не оставался, так сказать, наблюдателем...»
Канарис изо всех сил пытался помочь Франко, но Бломберг отклонял его просьбы. Шеф абвера отбыл с четким приказом — разрешить Муссолини делать в Испании все, что ему заблагорассудится.
10 января Канарис с завистью взирал на своего друга Роатту, которого назначили командиром итальянского экспедиционного корпуса. Уже через месяц тот достиг численности четырех дивизий — 50 тысяч человек.
# # *
Поначалу Роатте везло. 8 февраля испано-итальянские части взяли крепость Малагу, которая никак не давалась франкистам.
Однако через месяц итальянцы приняли участие в боях на Гвадалахарском фронте, к востоку от Мадрида. Здесь им пришлось сражаться с интербрига-довцами. И тут произошла катастрофа — итальянцы были разбиты в пух и прах. Римская армия постыдно бежала, оставив на поле боя свыше 10 тысяч человек, 250 пулеметов, 30 орудий и большое количество танков.
Канарис запретил своим офицерам издеваться над итальянскими соратниками и отказался читать отчет об обстоятельствах их разгрома. Особенно задело шефа абвера известие, что на стороне республиканцев доблестно сражался батальон немецких коммунистов-тельмановцев.
* 5 5
Отношения между немцами, испанцами и итальянцами накалились до того, что Канарису пришлось снова ехать в Испанию.
Командующие легиона «Кондор» почти не разговаривали с Роаттой, и Канарису пришлось мирить их. Каудильо терпеть не мог высокомерного генерала в отставке Вильгельма Фаупеля, которого Германия назначила послом,— Канарис добился, чтобы генерала отозвали и заменили профессиональным дипломатом Эберхардом фон Шторером, с которым шеф абвера был знаком еще со времен первой мировой войны. Командир «Кондора», Шперрле, держался заносчиво с Франко — рапорта Канариса оказалось достаточно, чтобы сместить и его.
Да, Канарис был здесь самым влиятельным эмиссаром Германии. А самым влиятельным представителем СССР на Пиренеях был военный атташе при советском посольстве в Мадриде Горев, он же Ян Карлович Берзин, начальник разведуправления Штаба РККА. Так в Испании лицом к лицу сошлись спецслужбы двух тоталитарных держав. Противники оказались достойны друг друга.
Вальтер Кривицкий создал тайную фирму. По всей Европе ее служащие закупали оружие для Испании. В их сеть внедрились агенты абвера. Канарис повел контригру: противникам подсовывали партии дефектного оружия.
Абверовцы нащупали и другие секретные советские фирмы, сбывавшие вооружение и набиравшие добровольцев. Эти конторы располагались в Лондоне, Париже, Цюрихе, Праге, Варшаве, Копенгагене, Амстердаме и Брюсселе.
Еще одна коммунистическая организация занималась саботажем. Руководил ею бывший функционер КПГ Эрнст Вольвебер, живший в Копенгагене. Два десятка его подручных выводили из строя немецкие, итальянские и японские транспортные суда. Они закладывали динамит в трюм кораблей и настраивали взрывные механизмы так, чтобы взрывы происходили в открытом море. Однако в конце концов абверовцам удалось подобраться к этой группе.
Яростная борьба велась и в Париже. Здесь ее объектом стала колония русских эмигрантов, которые не прочь были, записавшись в интербригаду, заслужить право вернуться на родину. Однако среди добровольцев были и люди, завербованные абвером. Так они проникали в передовые части республиканцев.
свой страх и риск он собирал все, что мог узнать о действиях немцев в Испании: о перевозках грузов, о солдатах и офицерах, воевавших там, об агентах абвера на территории республиканцев. Его знакомая, Гизела фон Пельниц, время от времени приезжала к советскому торгпредству в Берлине и бросала письма с секретными сведениями прямо в почтовый ящик.
Если бы гестаповцы не усилили слежку за торгпредством, они вряд ли поймали бы курьера. Арестовали женщину в 1937 году. Шульце-Бойзен и несколько его единомышленников хотели уже бежать за границу, но внезапно Гизелу выпустили из полиции: она никого не выдала. Шульце-Бойзен тогда спасся. Позднее один из гестаповских комиссаров так отозвался о нем: «Во время гражданской войны в Испании мы засылали наших людей в интернациональные бригады. Шульце-Бойзен знал их имена и передавал красным. Наших людей из-за него ставили к стенке».
5
5 5
Впрочем, тайная война двух разведок уже не ограничивалась одной лишь Испанией. Советские разведчики сплели в ряде стран Европы обширные агентурные сети. Так, в Гааге советский резидент
5
5 5
Впрочем, тайная война двух разведок уже не ограничивалась одной лишь Испанией. Советские разведчики сплели в ряде стран Европы обширные агентурные сети. Так, в Гааге советский резидент