Страница 40 из 94
Отправить нелегальную делегацию в Берлин было решено на конфискованном в Лас-Пальмасе самолете компании «Люфтганза» D-А РОК. 24 июля самолет с Арранцем, Лангенхаймом и Бернхардтом взял курс на Берлин и в тот же день приземлился на аэродроме Темпельхоф.
Однако здесь эмиссаров ждал прохладный прием. Ханс-Генрих Дикхоф, руководитель политического отдела министерства иностранных дел, немедленно заявил, что «ни одно официальное военное ведомство не должно принимать людей Франко». Поддержка мятежника может иметь «самые плачевные последствия» для немецкого экспорта в Испанию и судоходства в Средиземном море. Франко обречен.
Впрочем, партайгеноссе из Тетуана проявили настойчивость, и в конце концов делегация Франко в сопровождении трех чиновников направилась к Гитлеру. Бернхардт потом вспоминал, что, выслушав их просьбу, фюрер принялся рассуждать вслух, но так и не сказал ничего определенного, пообещав принять решение к утру.
* * *
Около полуночи он вызвал к себе Геринга, Блом-берга и, вероятно, Канариса. Во всяком случае, в регистрационной книге значится, что в совещании принял участие некий адмирал.
К 4 часам утра решение было принято: рейх поможет испанским путчистам.
Еще пару дней назад Гитлер побоялся бы ввязываться в испанские события. Теперь же он не ведал сомнений, прокрутив в голове следующую комбинацию. Если мятежники добьются успеха в Испании, Муссолини будет все решительнее действовать в Средиземноморье. Италия рассорится с Францией, поддерживающей Испанскую республику, и поневоле станет верной соратницей Германии.
26 июля немецкие военные, включая и ведомство Канариса, уже вовсю занимаются подготовкой помощи путчистам. Во второй половине дня в министерство авиации поступает приказ: организовать воздушный мост между Германией и Испанским Марокко.
На следующий день операция «Фейерверк» началась. С аэродрома в Темпельхофе поднялись два десятка транспортных «юнкерсов», которые взяли курс на Тетуан. На следующий день машины приземлились в Марокко. Тут же в них начали грузиться солдаты армии Франко.
Неделю за неделей самолеты доставляли их в Севилью. К середине октября удалось перевезти в Андалузию 13 тысяч человек и 270 тонн грузов. Франко мог ринуться в бой.
Одновременно с этим, в ночь на 1 августа, 86 пилотов люфтваффе, одетые в штатское, поднялись на борт парохода «Узарамо» и покинули гамбургский порт. Судно везло и боевую технику для Франко: 6 самолетов-истребителей «Хейнкель-51» и 20 зенитных орудий. Вслед за первыми «добровольцами» в Испанию отправились новые партии немецких военных.
Вскоре разнесся слух, что Германия помогает мятежникам не только летчиками и инструкторами, но и присылает части сухопутной армии.
Сотрудники министерства иностранных дел удрученно наблюдали за тем, как страна снова, как и весной того же года, в дни Рейнского кризиса, идет на открытую конфронтацию с державами Запада. Кана-рис и Геринг открыто связали себя с горсткой мятежников. Гитлер принимал опаснейшие внешнеполитические решения, полностью игнорируя дипломатов. Министр иностранных дел Константин фон Нейрат брюзжал, но заявить протест фюреру не решился.
Лишь начальник генштаба сухопутных войск Бек без колебаний отверг план послать его войска на помощь мятежникам: дескать, это может сорвать планы развития и оснащения германской армии. А главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич хотя и слабо разбирался в политике, зато поспешил внести свое предложение — сформировать отряды из русских эмигрантов и отправить их в Испанию подавлять коммунистов. Когда же его спросили, как же переправлять их на место, Фрич вставил монокль, пару секунд он оцепенело смотрел на карту, лежавшую перед ним, затем, грассируя, произнес: «Стг'анная стг'ана! В ней нет даже железных дог'ог!» в 20-е годы. Он снова работает вместе с капитаном третьего ранга в отставке Рюггебергом, бывшим своим агентом в Барселоне. Морской офицер Мессер-шмидт, прежде представлявший интересы Канариса в Мадриде, теперь следит за испанскими событиями из соседней Португалии и помогает вооружать повстанческую армию. Немецкие агенты работают и в тылу «красных» (так именуют республиканцев), невзирая на потери.
Впрочем, провалов было немного. Благодаря налаженной агентурной сети, шеф абвера узнавал о многих важных событиях быстрее, чем Франко и Мола. В конце концов, дело дошло до того, что оба лидера мятежников стали координировать свои действия через Берлин.
Тут же по поручению Бломберга Канарис наседает на итальянцев. 4 августа он встречается с Роат-той в Больцано. Они быстро нашли общий язык, к тому же Муссолини за последние две недели переменил позицию. Он решил воспользоваться мятежом в Испании, чтобы укрепить свою власть в Средиземноморье. План фюрера начинал срабатывать.
Правда, поддерживать франкистов дуче решил неофициально, особо не афишируя свою деятельность. 30 июля 12 самолетов и пароход с боеприпасами были отправлены в Марокко. Теперь следующий ход за фюрером. И Канарис просит Гитлера еще об одной услуге для испанцев: им нужны еще самолеты и боеприпасы.
Гитлер размышляет, стоит ли открыто ввязываться в испанские события, нарушив негласную политику невмешательства, принятую остальными европейскими державами. 24 августа фюрер распоряжается: «Генералу Франко следует оказывать самую широкую военную и материальную поддержку, однако активного участия в боевых действиях на первых порах нужно избегать». На следующий день 3 немецких парохода взяли курс на Южную Испанию. Они везли 28 самолетов, боеприпасы и другие военные грузы.
Канарис же снова спешит в Италию, чтобы договориться о совместных акциях с итальянцами. 27 августа он сидит рядом с Роаттой и обсуждает соглашение о помощи испанским военным. Стороны намечают, какие поставки будет осуществлять каждая из них. Вместе с военной техникой к мятежникам прибудут и инструкторы, но открыто участвовать в боевых действиях они не станут. Германия и Италия не вправе в одностороннем порядке открыто вступать в войну.
Так, Канарис и Роатта положили начало будущей оси «Берлин — Рим».
«Величайший мировой деятель» не остался в долгу. 1 ноября 1936 года на массовом митинге в Милане он заявил, что создана ось «Берлин — Рим» и все государства Европы могут присоединиться к ней. Сказанное фактически означало, что две фашистские державы объявили войну сложившемуся в Европе статус-кво. В тайных протоколах Европа уже была поделена на сферы влияния: район Средиземного моря отдавался итальянцам, Восточная Европа — Германии.
* * *
Впрочем, Канарис отнесся к этому важнейшему событию на редкость безразлично. Все его внимание было приковано к Испании. Чем фанатичнее истребляли друг друга мятежники и республиканцы, тем увлеченнее предавался шеф абвера своему испанскому крестовому походу. Он вчитывался в каждую сводку, присылаемую с пиренейского театра войны. В сентябре пришла долгожданная весть. 12 сентября совет генералов произвел Франко в генералиссимусы и назначил его главой государства.
Правда, многие другие донесения по-прежнему звучали неутешительно. Наступление франкистов на Мадрид развивалось очень медленно. Правительственные войска с каждой неделей сражались все отчаяннее. В их рядах появлялось все больше иностранных добровольцев. 17 августа «№ 110»— один из самых надежных агентов абвера в стане республиканцев — сообщал, что вот уже несколько дней как началась переброска французских добровольцев в Испанию. «Каждый день прибывает от 100 до 170 человек».
Советский Союз присылал в Испанию танки и самолеты. 29 октября в Берлин пришло известие из
Барселоны: в Картахене появились одноместные истребители и бомбардировщики с русским персоналом, включая пилотов, механиков и ремонтников.
Поставки советского оружия все нарастали, Франко же вел войну очень осторожно, медлительно. Чтобы переломить ход кампании, Бломберг направил в Испанию Канариса.
* * *
В конце октября шеф абвера, в штатском и с документами на имя аргентинского подданного Гильермо, едет в Саламанку, новую резиденцию генералиссимуса. Ему надо на месте изучить положение дел в повстанческой армии и — в случае необходимости — обещать Франко дополнительную помощь.