Страница 162 из 562
— Может, они пива захотели? Или пивоварню?
Это был вовсе не образчик черного юмора — Гилби спрашивал на полном серьезе.
— Думаю, ты прав. Но зачем им пивоварня? И почему сейчас?
— Спроси лучше у них, Гаррет. Может статься, пивоварня здесь и не при чем. Что будем делать?
— Как это ни гадко, придется рассказать боссу.
— Разумеется. — Гилби тяжело вздохнул. — Но я о другом: что нам делать с теми, кто в доме? Надо их поймать. Или нет?
— Надо, и поскорее. Пока они не спохватились, не сменили обличье и не удрали. Думаю, их всего трое. Остальные увезли тела…
Я ничуть не сомневался, что если мы не изловим тех, кто в доме, они в скором времени приведут под кров Макса своих дружков-приятелей. И тогда дом Вейдера станет оплотом оборотней.
Но все-таки почему Вейдер? Есть немало других семей, не менее зажиточных и куда более фанатичных, да и дома покрепче найти тоже можно.
А если к этому имеет какое-то отношение сборище наших правозащитничков? Если оборотни заинтересовались Вейдером только из-за списка гостей на приеме? Если они подменили Маренго Норт-Энглиша и Бондуранта Алтуну? Самое главное, никто и не заметит подмены…
Как бы то ни было, вряд ли они лелеют долгосрочные планы. Все ухищрения оборотней выйдут наружу. Во всяком случае, как утверждает молва, раньше оно так всегда бывало. Едва по Танферу разойдутся слухи о событиях в доме Вейдера, оборотням не поздоровится: за них возьмутся наши тяжеловесы с Холма. А заодно прихлопнут и человеколюбцев — чтоб блюли чистоту рядов.
Все боятся оборотней. Судебные психиатры сколачивают состояния, доказывая безутешным родичам, что их ненаглядные не были ни одержимы демонами, ни подменены. Или наоборот — были (сами знаете, народ разный попадается, одним нужно одно доказать, другим другое, а денежки капают).
Психиатры сродни адвокатам. Правый, виноватый, справедливость, улики — для них ничто не имеет значения. Значение имеет только результат. Не удивительно, что на танферских улицах полно бедолаг с пустыми кошельками и ошарашенными физиономиями.
Клиент психиатра, как правило, не желает слышать, что его зазноба спуталась с другим. Это неэстетично. А вот если приплести сюда какое-нибудь сверхъестественное объяснение, чем мрачнее, тем лучше…
Мало того, в суде некоторые особо дальновидные убийцы пытаются оправдаться тем, что совершили убийство по закону: дескать, думал — оборотень, кто ж знал, что обычный человек окажется. Правда, я не слыхал, чтобы на основе этого довода оправдали хоть кого-нибудь.
— Пошли, — сказал я Манвилу. — От того, что мы тут стоим, слезами давимся, ничего не изменится.
45
В коридоре у кабинета Вейдера мы наткнулись на Белинду. Она стояла подбоченясь и слушала Норт-Энглиша. Судя по ее зачарованному виду, я недооценил Маренго как кавалера.
А как же красотка-племянница?
Завидев меня, Белинда мгновенно подобралась. Лицо ее стало холоднее полярных льдов. Потом она разглядела слезы в моих глазах.
— Что стряслось, Гаррет?
— Идемте с нами, оба. Макс в кабинете?
Норт-Энглиш кивнул.
— Он еще не спускался. Слишком много посетителей.
Значит, Маренго с Белиндой уже давно тут любезничают. Интересненько.
— Тай разозлится, — несколько невпопад заметил Гилби. — Он страшно не любит оказываться вторым.
Я пожал плечами и приоткрыл дверь кабинета. В коридор хлынула волна жара от камина. Макс сидел у камина, в своем любимом кресле, и пристально глядел в огонь, будто видел в языках пламени давно минувшую эпоху, когда мир не знал боли и страданий.
— Вернулся, Гаррет? — спросил он, подняв голову.
— Так точно, сэр.
— Твоя подруга на тебя рассердилась.
— Привычное дело. — Моя «подруга» оскорбленно моргнула. — Нужно было кое-что проверить.
— Ну, выкладывай. Что еще плохого?
— Хуже некуда, Макс. Том и Киттиджо погибли. Их убили. И Люка тоже.
— Того парня. Которого я приставил к Тому, — пояснил Гилби.
— Подмена случилась раньше, — продолжал я.
— Подмена? — эхом отозвался Вейдер.
— Оборотни, — сказал Гилби. — Они подменили всех троих.
— Похоже, Черные Драконы связаны с оборотнями, — прибавил я. — На всякие права и свободы им плевать. — Не-людей человеческие права не интересуют. А если интересуют, то отнюдь не в том смысле, в каком ими интересуется «Клич».
— Я устал, Гаррет, — проговорил Макс со вздохом. Голос у него и вправду был усталый. — Садитесь. — Он указал нам с Манвилом на стулья. — Больше всего на свете я хочу избавиться от забот и отдохнуть. Мне надоело сражаться. Назовите, кому сдаться, — я с радостью стану пленником.
— Крепись, Макс. Мы с Гарретом все уладим. — Он посмотрел на меня, получил утвердительный кивок и спросил: — Ланса берем?
— Больно много из себя корчит.
Гилби улыбнулся, не разжимая губ.
— Ты недалек от истины. Но у каждого из нас есть свои недостатки, Гаррет. — Он посмотрел куда-то мне за спину. В его глазах на мгновение блеснули слезы.
— Меня возьмите. — Белинда. Признаться, я забыл, что она вошла вместе с нами.
Я не стал спорить. И Гилби не стал. По-моему, он просто опасается с нею спорить.
— Вон та груда хлама в углу, — проговорил Манвил, — когда-то была настоящим оружием. Подберите себе что-нибудь, по вашему вкусу.
Белинда не колеблясь выбрала длинный, зловещего вида клинок. Наметанный глаз, сразу видно. Гилби взял кинжал и маленький щит на руку.
— Стильно, — заметил я. Какой удобный стул, лень вставать.
Манвил и не подумал улыбнуться. У него в запасе остались улыбки лишь для мисс Контагью, остальные иссякли раз и навсегда. Все прочие тоже сохранили серьезность.
Эх, добрые старые времена, когда мы смеялись в лицо опасностям! Куда, куда вы удалились?
Когда над головой сгущаются тучи, только чувство юмора и спасает.
Я редко пользуюсь смертоносным оружием, но сейчас у меня выбора не было, тем более, что в этой куче дубинок не было и в помине. И вообще ничего такого, что сгодилось бы для частного сыщика. Мое внимание привлек маленький арбалет из амуниции то ли кавалериста, то ли кентавра. На фронте я неплохо стрелял из арбалета; правда, давненько уже не практиковался…
Норт-Энглиш обеспокоенно наблюдал за нами.
— Вам лучше остаться с Максом, — посоветовал Гилби. — За ним стоит присмотреть.
Маренго облегченно вздохнул.
Великий поборник прав человека откровенно сдрейфил. Кто бы сомневался? Хотя, я так понимаю, позови его Белинда, он бы пошел с нами. Какое испытание для влюбленного — выбрать между собственным страхом и предметом страсти, бестрепетно лезущим на рожон!
Гилби порылся в куче и извлек длинный и тонкий меч.
— Я слыхал, вы неплохой фехтовальщик. — Он протянул клинок Маренго.
— Был когда-то, — заскромничал тот, — в молодые годы.
— Солдат всегда солдат, — изрек я. — Теперь мы можем не волноваться за Макса, он под надежной охраной. — И дружески хлопнул Маренго по плечу. Он раздулся от гордости, будто ему предстояло идти в самое пекло. Возможно, в мыслях он видел себя героем. И даже не догадывался, что в героях ему ходить не суждено.
46
Мы вышли на черную лестницу.
— Тебе не обязательно идти с нами, — сказал я Белинде.
— Знаю. Не говори ерунды, Гаррет, береги дыхание.
Я заткнулся. Во-первых, этот разговор мы вели уже невесть сколько раз. А во-вторых, ступеньки были крутые — не до разговоров.
К четвертому этажу я изрядно запыхался. Слишком много пришлось побегать за этот вечер. И ладно бы побегать, а то куда ни сунься, везде норовят огреть тебя по башке чем-нибудь потяжелее. Судьба ко мне определенно неблагосклонна.
Что ж, на то она и судьба. Все ее любимчики рано или поздно кончают плохо.
Я остановился, сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя, и спросил Гилби:
— Из комнаты Тома один выход или несколько?
— Не могу сказать. В доме полно коридоров, о которых знают только слуги. Но если мы поторопимся, никто удрать не успеет.