Моя нежная фея

Глава 7

Доминик и Мэриан мирно работали в саду среди шахматных фигур, пока солнце не поднялось высоко в небе. В середине дня Мэриан собрала садовые инструменты в парусиновую сумку с ручками и ушла, даже не оглянувшись на него. Роксана следовала за ней по пятам.

Доминик оставил мешки собранными ветками на траве – потом садовый работник их уберет – поднял брошенный сюртук и пошел догонять Мэриан. Поравнявшись с ней, он понял, что она почувствовала его близость, хотя все так же смотрела прямо перед собой. Какой у нее прелестный изящный профиль… Ее лицо выглядело задумчивым и немного печальным. Она казалась отстраненной от мира, но уж никак не сумасшедшей.

Он взял сумку с инструментами у нее из рук. Она отдала ее после недолгого сопротивления, длившегося всего одно мгновение. Он понял, что она не ждала помощи. Похоже, не привыкла, чтобы ей помогали.

Доминик попробовал начать беседу:

– Если вы еще споете, я могу аккомпанировать свистом. Я умею неплохо свистеть.

Никакого ответа. Тем не менее он начал свистеть. Выбрал старую балладу «Барбара Аллен». Ее минорная мелодия напоминала ту, что пела Мэриан. Она кинула на него быстрый взгляд, однако снова отвернулась, прежде чем он успел перехватить его. И все же это уже какая-то реакция. Конгрив был прав: музыка может успокоить даже самое дикое существо. Но Мэриан вовсе не дикая. Она просто… недостаточно цивилизованная.

Она выбрала дорогу у ущелья, по которой он еще не ходил. Затененная высокими деревьями тропинка вела по берегу ручья, среди поздних осенних цветов. Доминик перестал свистеть, слушая журчание воды, которая перекатывалась через булыжники и стекала в небольшие заводи. В жаркий день эта горная долина может служить прекрасным убежищем. Райское местечко.

– Чудесное место, – заметил он. – Слишком совершенное для дикой природы. Как я понимаю, естественное ущелье немного подправили? Должен сказать, леди Мэриан, что вы хозяйка самых замечательных садов, которые я когда-либо видел в своей жизни. Это поместье следовало бы назвать «Елисейские поля» – загробный мир блаженства по греческой мифологии. Вам в детстве кто-нибудь читал греческие мифы? Греки много воевали, но они же оставили нам множество прелестных историй.

У него промелькнуло мимолетное воспоминание: они с Кайлом разыгрывают сцены из Троянской войны. Обоим лет по семь… или восемь. Его брат изображал благородного Аякса, а он, Доминик, предпочел роль Одиссея. В то время они еще не сознавали, насколько характерными оказались выбранные ими роли.

Он отогнал от себя воспоминания.

– Может, мне почитать вам сегодня, вечером, Мэриан? Я сделаю это с удовольствием.

Он уже предвкушал, как откроет перед ней великие произведения классической литературы. Возможно, поток слов пробудит какие-то связи в ее мозгу, и она вернется в мир реальных людей.

Он снова взглянул на ее неподвижный, идеально очерченный профиль. Вполне вероятно, что ей уже ничто не поможет. Расстройства, возникшие в раннем детстве, ухе ничто не исправит. Это так чертовски несправедливо!

Он потерял желание вести беседу с упорно молчащей девушкой и тоже замолчал. Так, в полной тишине, они дошли до садовых сараев. Мэриан сразу направилась к теплице, где Камаль занимался разведением ананасов. Во всех уважающих себя домах выращивали ананасы, чтобы произвести впечатление на гостей. В Дорнлее, к примеру, для этого отвели половину теплицы.

Камаль мельком взглянул в их сторону. При виде Доминика брови его удивленно поднялись. Наверняка он не ожидал, что напыщенный аристократ надолго задержится за работой в саду.

Почтительно склонив голову, он обратился к Мэриан:

– Вам надо что-нибудь поесть, прежде чем вы снова уйдете, миледи.

Она смотрела на него выжидательно. Индус пошел по проходу, выбирая ананас. Достал сверкающий кинжал из ножен, полускрытых широким кушаком, и срезал плод. Очистил колючую коричневую кожуру и положил ананас на чистую разделочную доску. Точными ударами кинжала разрезал плод на дольки. Наблюдая за его работой, Доминик решил, что Камаля лучше не выводить из себя.

С почтительным поклоном индус указал на доску с сочными дольками ананаса:

– Миледи. Милорд.

Мэриан взяла кусок, впилась великолепными белыми зубами в сочную мякоть. Аккуратно откусила. Доминик тоже взял дольку. Остановился на мгновение, прежде чем начать есть.

– А вы не присоединитесь к нам, Камаль? Индус колебался в нерешительности.

– В нашей Библии сказано, – добавил Доминик, – что быкам, на которых работают в поле, не следует отказывать в продуктах их труда. Я думаю, для искусного садовника, вырастившего такие чудесные фрукты, это еще более верно.

– Вы очень добры, милорд.

Камаль взял кусок ананаса. Хотя слова его и прозвучали как обычная вежливость, в тоне его Доминик почувствовал едва уловимый намек на иронию. Да, этот индус непростой человек, и мысли у него непростые.

Доминик принялся за свой кусок ананаса. Лучшего он в жизни не пробовал. Терпкий, сладкий, сочный. Будь ему десять лет, он бы застонал от удовольствия. Да и сейчас едва сдержался.

– Чудесно, Камаль.

Если не считать этого краткого замечания, они ели в полном молчании. Доминик вспомнил своих лондонских друзей. Они бы умерли от смеха, увидев его сейчас, – ест в теплице в компании слуги-индуса и помешанной девушки. Однако Доминик наслаждался необычным ленчем.

Покончив со своей порцией, Мэриан повернулась и, не говоря ни слова, прошла в дальний конец теплицы.

– Вы не знаете, что еще она собирается делать сегодня, – спросил Доминик.

Камаль проглотил последний кусочек ананаса.

– Нет, милорд, но обычно днем она предпочитает делать что-нибудь отличное от того, чем занималась утром.

Значит, сегодня обрезки деревьев больше не будет. Доминик пошел вслед за Мэриан и увидел, что она остановилась у насоса в дальнем конце теплицы. Заметив, что ей трудно держать рукоятку и мыться одновременно, он взялся за рукоятку, накрыв ее маленькие руки своими ладонями. Мэриан молча приняла его помощь. Вымыла руки, вытерла их стареньким, но чистым полотенцем, висевшим на стене на гвозде. Она уже повернулась было, чтобы уйти, когда какая-то мысль пришла ей в голову. Она взяла рукоятку насоса и начала накачивать воду. Доминик понял, что она хочет ответить ему той же услугой, чтобы он тоже помыл руки. Почему-то его это очень тронуло. Он подставил руки под струю воды, смыл пятна травы и смолы, ананасовый сок.

– Спасибо, Мэриан.

Как только он закончил, она, не произнося ни звука, повернулась и пошла прочь, в своей обычной манере, без всяких церемоний. Ни разу не оглянулась, Как кошка.

Первую остановку она сделала в сарае, где жил белый ежик. Опустилась на колени у кипы мешков. Снежок проснулся. Сразу перевернулся на спину, подставив ей свое нежное брюшко, ожидая, что она его погладит. Доминик с интересом наблюдал за этой сценой от двери. Он и не знал, что ежи умеют улыбаться. Наверное, он бы и сам заулыбался, если бы эти изящные и вместе с тем сильные руки погладили его по животу. От этой мысли что-то в нем всколыхнулось. Он заметил, что длинная прядь ее блестящих светлых волос упала на туловище ежика. Прядь почти того же цвета, что и колючки Снежка. Интересно, понравилось бы Кайлу наблюдать, как она играет со своим любимцем? Вряд ли. Брат слишком нетерпелив, слишком раздражителен для того, чтобы получать удовольствие от таких мелочей.

Мэриан в последний раз погладила ежика, грациозно поднялась с колен, прошла мимо Доминика так, как будто он действительно был невидимкой, и направилась к дому.

Поравнявшись с ней, он снова попытался заговорить:

– У вас особый дар общаться с животными. Как у святого Франциска Ассизского. Вам. наверное, никто о нем не рассказывал? Он был католическим святым, но мне кажется, что он, кроме того, был еще и очень интересным человеком. Говорили, что дикие животные подходили к нему так же смиренно, как Роксана. Он называл их своими братьями и сестрами.