Страница 69 из 78
Неужели Сударь наконец?
Прежде чем вести меня обратно в Ньюгет, мне дали несколько минут переговорить с юристом и его спутницей. Лебедь сразу же заключила меня в дрожащие объятия. Юрист был черным как туча. Тогда я поняла, что мои скверные впечатления о ходе процесса недалеки от истины. Я высвободилась из объятий Лебеди и бросила взгляд на верхние ряды. Мужчина ушел.
— Ты видела его? — спросила я у Лебеди. — Высокого темноволосого мужчину вон там?
Лебедь нахмурилась и удивленно заморгала.
— Я видела такого мужчину, как ты описываешь, но я думала, что ты презираешь лорда Малкольма Эшфорда.
О! Я сникла.
— Я думала…
Лебедь повела бровью.
— Ты думала, что видела Сударя, — догадалась она.
— Я чувствую себя глупо. — Потом я нахмурилась. — А что здесь понадобилось Эшфорду?
Лебедь пожала плечами.
— Любопытство? В конце концов, ты от него сбежала.
Я фыркнула.
— Скорее радость, что беда обошла его стороной.
Я устало прикрыла глаза. Комната как будто пошатнулась.
Подошел надзиратель.
— Пора идти, мисс.
Мне хотелось бежать, нестись по коридорам Олд-Бейли, как помешанной, царапаться, кусаться и пускать пену изо рта — все, что угодно, лишь бы не возвращаться в холодный каменный мешок. За железные прутья.
На обратном пути мы проходили мимо виселиц. Утром мы шли той же дорогой, но тогда я верила, что сила простой невиновности склонит чашу весов в мою пользу. Теперь я поняла, что меня в самом деле могут повесить.
Затянуть на шее петлю, пока не наступит смерть… смерть… смерть.
Деревянные виселицы поскрипывали на ветру. На секунду я представила, как в петле болтается тело, — пышное тело с темноволосой головой и восхитительной грудью.
Я не хочу умирать.
Тем не менее становилось абсолютно ясно, что меня вполне могут признать виновной в убийстве Эймона и я стану очередной достопримечательностью города, наподобие Воксхолл-Гарденз[45] или лебедей в Гайд-Парке.
Оглушенная жестокостью своей вероятной доли, я позволила втолкнуть себя в тускло освещенную камеру. Я рухнула на тюфяк, слишком испуганная, чтобы плакать. Жалела ли я, что брала от жизни лучшее? Жалела ли, что ослушалась родственников и не вышла за ненавистного Эшфорда по их указке?
Месяц назад я бы рассмеялась при одном упоминании об этом.
Теперь мне было не до смеха.
Глава тридцать третья
Бостон
Рев «Боинга-737» убаюкивал и вводил в транс. Мик не обращал ни малейшего внимания на остальных пассажиров юго-западного рейса, которые были заняты своими ноутбуками и гаджетами с видом успешных и важных людей, со всей серьезностью направляющихся туда, куда и положено успешным и важным людям. Глядя в голубое небо на высоте тридцати двух тысяч футов, Мик не мог отделаться от ощущения, что летит не туда.
Самолет держал курс на Чикаго, но голова и сердце Мика оглядывались через плечо на Бостон.
Не имея возможности пользоваться мобильным на борту, он буквально сходил с ума, потому что никак не мог проверить, ответила ли Пайпер на его сообщения и звонки. Чтобы немного успокоиться, он опустил руку в карман брюк, намереваясь достать телефон, но вместо него вытащил коробочку, которую Пайпер подарила ему накануне вечером.
Мик грустно улыбнулся. Он совсем забыл о подарке в безумной спешке подготовить выставку. О, кого он пытается обмануть? Он забыл обо всем прошлой ночью, в том числе и о подарке, и вовсе не потому что был занят. А потому что пронзительный ветер, дувший от холодного плеча Пайпер, превратил его в ледышку. Прошлой ночью он думал только о том, как из рабочей комнаты Пайпер испарился весь кислород, когда она поджала губы и спокойно сказала: «Мне нужно идти».
В один миг открытая, сладострастная, энергичная Пайпер, которую он полюбил, исчезла. Вернулась в свою пещеру. И все из-за него.
Пальцы Мика дрожали, когда он срывал упаковочную бумагу с подарка. Под оберткой была простая белая коробочка, какую дают в торговом центре, когда покупаешь булавку для галстука.
Он открыл крышку.
И почувствовал, что его желудок кувырком пролетел все тридцать две тысячи футов.
Пайпер подарила ему ключи от своей квартиры.
Мик судорожно глотнул и посмотрел в окно, раздавленный печалью и грузом собственной тупости.
Пайпер только набралась мужества предложить ему все, а он швырнул ей это предложение в лицо. Он знал Пайпер. Он понимал, что ей этот эпизод представился в знакомом свете десятилетней давности.
Только на этот раз она обнажила перед ним больше, чем свои идеальные груди, — она открыла ему свое идеальное сердце.
Мик развернулся на сто восемьдесят градусов и похлопал по плечу занятого мужчину в соседнем кресле. Тот оторвался от компьютера и вынул из уха наушник.
— Да?
— Где мы? — спросил Мик.
Парень тут же насторожился.
— Э-э. В самолете.
Мик рассмеялся, как человек, который трогается рассудком.
— В смысле, далеко ли еще до Чикаго?
Сосед пожал плечами и вставил наушник обратно. Мик стал нетерпеливо тыкать в кнопку вызова стюардессы.
Та сразу же появилась.
— Какие-то проблемы, сэр? — с некоторой тревогой спросила она.
— Когда мы приземлимся?
Стюардесса посмотрела на часы.
— Примерно через час. Вам нужна срочная помощь медицинского характера?
Мик запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. Он застонал от досады, потом усмехнулся.
— Нет. Я только что совершил самую страшную ошибку в своей проклятой жизни, вот и все. Спасибо, что поинтересовались.
Стюардесса повернулась на каблуках и зашагала обратно по проходу.
— Забыл принять дозу! — весело прокомментировала она.
Мик начал мысленно составлять список дел, которые ему нужно сделать, когда они коснутся земли: он поменяет билет, скажет агенту, чтобы та позвонила людям из «Компаса» и предложила им катиться ко всем чертям, если они не могут подождать несчастных пару дней, и попросит Каллена привезти в Логан[46] смокинг и забрать его, Мика, в город.
Мик возвращался домой.
Пайпер не верила тому, что видела в зеркале. В отражении стояла скандально известная англичанка из первой половины девятнадцатого века, а вовсе не девица из двадцать первого, которая скоро останется без работы.
Она вздохнула и разгладила алый атлас на лифе, который повторял контуры ее тела чуть более отчетливо, чем было принято в приличном обществе.
— Я бесконечно благодарна тебе за это платье, Бренна. Оно идеально. Его сшили по примеру того, в котором Офелия выступала на суде, да?
— Совершенно верно. Я решила, что сегодня идеальный вечер, чтобы появиться в нем на публике.
Бренна встала у нее за спиной и расплылась в гордой улыбке.
— Все будут у твоих ног, Пайпс. Ты ошеломительно прекрасна.
Пайпер встала к зеркалу боком, чтобы проверить прическу, спину с театральным воротником и неистово глубокий вырез.
В ответ на похвалу подруги она лишь хмыкнула.
— Я хотела бы, чтобы у моих ног оказался Мик.
Бренна наклонилась к ее уху.
— Он уже сражен, милая. Знаю, ты расстроена, что его сегодня не будет. Это правда отстойно.
Пайпер кивнула, и ее лицо сморщилось от эмоций.
— Сколько его звонков ты проигнорировала сегодня? — поинтересовалась Бренна с явным неодобрением в голосе.
— Несколько. Мне сейчас не до него. Пожалуйста, давай я переживу сегодняшний вечер, а потом уже буду разбираться со своими демонами. Ладно?
Бренна пожала плечами.
— Я просто говорю, что…
— Я испорчу макияж, если опять расплачусь.
Подруга похлопала ее по плечу.
— Для плача нет причин. Он нормальный парень, который пытается поступать правильно. В конечном итоге поймет, что облажался.
45
Воксхолл-Гарденз был развлекательным садом в Лондоне, одним из главных мест общественного отдыха с середины XVII до середины XIX века.
46
Аэропорт в Бостоне.