Без срока давности

— Мы тут немного поболтаем, — предупредил Рябцов Ирину и поднял стекло, отделяющее салон от передних кресел.

После этого он повернулся к Корсакову, но тот успел раньше задать свой вопрос:

— И как это понимать? Как ты меня нашел?

Сева Рябцов выставил ладонь:

— Игорь, не спеши. Обо всем по порядку. Ты теперь стал фигурой популярной. Тебя мы нашли по номеру твоей машины.

Ах да, сообразил Корсаков, машину-то они бросили там, на бульваре, перегораживая проезд. Кстати, неплохой ход получился.

Однако от номера машины до квартиры, к которой он, Корсаков, не имеет никакого отношения, еще очень далеко!

Предугадывая его вопрос, Рябцов продолжил:

— Установить, что ты прибыл туда с Лобановым, тоже было несложно. Просмотрели Лобанова, сопоставили с местом действия, с описанием того, что там произошло, и получили Ирину Аристову, которая там живет.

Рябцов сделал паузу, предлагая Корсакову самому догадаться, как одно соединяется с другим и ведет к точному ответу, потом махнул рукой:

— Проверили все варианты, которые так или иначе связаны с Аристовой. Теперь понятно?

— Сева, — с нескрываемым раздражением ответил Корсаков. — Я слишком перенапрягся, чтобы решать шарады, и я…

— Игорь Викторович, нас не представили друг другу, — вмешался в разговор спутник Рябцова.

Пока Корсаков соображал, где же он мог видеть этого человека, Сева Рябцов, смущенно махнув рукой, сказал:

— Игорь, знакомься, это — Мельников.

Машина двинулась вперед, и незнакомец, не ожидая, пока Рябцов пояснит, кто он, обратился к Корсакову:

— А ведь, если бы не сегодняшний случай, Игорь Викторович, мне бы пришлось вас завтра разыскивать.

— По какому поводу? — чуть высокомерно поднял бровь Корсаков. Ему не понравилось желание незнакомца с самого начала взять инициативу в свои руки.

— Игорь, это — Мельников, — повторил Рябцов.

Ну, конечно! Корсаков вспомнил, что дважды ему показывали этого самого Мельникова, и каждый раз тот так быстро исчезал из поля зрения, что хорошенько разглядеть и запомнить его не удавалось. А сейчас он сидел рядом с Корсаковым. Геннадий Сергеевич Мельников, самая таинственная фигура в окружении президента. Ходили слухи, что ни одно важное решение президент не принимает, не обсудив его с Мельниковым.

Биография Мельникова была тайной, которую никому не удалось раскрыть, но которая всех интересовала. Конечно, хочется знать как можно больше о человеке, мнение которого так важно для президента.

— Дело у нас к вам в самом деле необычное, — продолжил Мельников. — Именно сейчас возникает проблема, которая может стать доминирующей в ближайшее время. Опасной и доминирующей.

— А в чем?… — хотел спросить Корсаков, но Мельников поднял руку:

— Все по порядку. Вчера после обеда я получил электронное письмо. Письмо пришло на мой личный адрес. Дело в том, что у пользователей закрытой локальной сети Кремля есть заданные адреса, по которым мы можем отправлять друг другу любые послания, которые никем не могут быть перехвачены, потому что никто не может войти в эту сеть. Эти адреса, естественно, известны только нам, то есть тем, кто в этой самой сети находится. Но никому другому они неизвестны. Если на какой-то адрес придет письмо из-за пределов нашей локальной сети, Служба безопасности сразу же отыщет отправителя, и примет соответствующие меры. Адрес, на который пришло такое письмо, естественно, сразу же становится недействительным. Больше его нет. На случай, если кто-то ждет письма вне пределов нашей сети, мы можем создать свой собственный адрес, который я, например, могу сообщать хоть кому. Так вот, вчера именно на этот адрес мне пришло письмо. Заметьте, этот адрес я называл только одному человеку, и последнее письмо на него пришло больше года назад. И тут вдруг — новое письмо. Содержание его примерно такое: удивлен, что не принимаете никаких мер, подвергая жизнь президента угрозе, хотя я уже дважды предупредил.

Мельников закурил, сделал несколько затяжек, продолжил:

— Конечно, я сразу же вызвал того, кто лично отвечает за безопасность президента. Естественно, немедленно началась полномасштабная проверка. Выяснилось, что три дня назад, действительно, пришло письмо на мое имя, но на общий адрес, а не на мой персональный. Человек, который принял это письмо, почему-то его никуда не отправил, а стер. Два дня назад письмо пришло снова. На сей раз его принял уже другой сотрудник. Он его, якобы, отправил мне, но я этого письма тоже не получал.

— А первый почему стер письмо?

— Хороший вопрос, — поморщился Мельников. — Мы его тоже хотели бы задать, но тот человек исчез. Сразу же после того, как ушел с дежурства. Никаких следов.

— Интересно, конечно, но я пока не понимаю…

— Сейчас поймете, я подхожу к сути, — перебил Мельников. — В письме, которое пришло на мой адрес, есть несколько фраз, которые заставили меня вспомнить вашу эпопею с поиском наследника Романовых.

— Что за фраза?

— Звучит она примерно так: ноги у этой истории растут из того же места, что и «Романовский расстрел». Понимаете? Я знаю, что вы, расследуя ту историю, соприкасались с ветеранами ЧК и ГПУ. Скорее всего об этом мне напомнили не случайно.

— Ну, я думаю, у вас возможностей поговорить с теми же самыми «ветеранами» больше, чем у меня.

— Игорь Викторович…

Нависла «говорящая» пауза. Она сама по себе должна была сказать Корсакову все. Видимо, Корсаков должен был догадаться обо всем сам, но он молчал так же настойчиво и многозначительно, как и Мельников.

И тому пришлось говорить, всем своим видом показывая, что делать это ему очень не хочется, но другого выхода у него нет.

— Игорь Викторович, давай на «ты». Не из пижонства предлагаю, а для простоты разговора, потому что вещи тебе придется узнать серьезные, но не для общего сведения, понимаешь?

Мельников посмотрел на Рябцова, будто хотел и его попросить выйти из салона, но продолжил:

— «Там», — Мельников ткнул пальцем вверх, — нет никаких «нас». Каждый там «сам себе и командир, и начальник штаба». Обстановка такая, что никто не уверен в своем будущем.

При слове «там» он снова сделал рукой какое-то кругообразное движение на уровне бровей так, что его собственная голова в означенное понятие как бы входила.

— «Там» люди оказываются двумя путями. Первый, когда элита выбирает того, на кого возлагает надежды. Выбирает и продвигает. Элите надо, чтобы в стране был порядок, вполне конкретный, порядок для какой-то определенной экономической сферы. Вот она и поручает его обеспечить именно такой, какой ей необходим, тем, кого она выбрала. А второй путь — это, когда те, кого уже выбрали и подняли, набирают себе команду исполнителей вроде меня.

Откровенность Мельникова произвела впечатление, и Корсаков спросил:

— И ни у кого нет гарантий?

— Ни у кого, — спокойно подтвердил Мельников. — Да, честно говоря, их и быть не должно. Понимаешь, я считаю, что управление государством — это дело очень ответственное, и в нем постоянно идет этакое негласное соревнование: кто лучше управится с делами? И в этом соревновании отбор должен носить совершенно свободный характер, чтобы управляли делами лучшие из лучших. Не считай меня неискренним только потому, что так никогда ни в одной стране не делают. Все опираются на «своих».

Мельников улыбнулся.

— Короче, никакие «мы» ни с кем контактировать не станут. Любой, кому это будет поручено, может оказаться как раз в числе тех, кто сейчас когтями цепляется, чтобы остаться в Кремле за счет того, кого он оттуда же вытолкает.

— А ты?

Корсаков перебил, намеренно цепляя Мельникова.

— А я… Видишь ли, Игорь, я никогда в Кремль как таковой не рвался. Кремль, в его нынешнем содержании, во мне заинтересован больше, чем я в нем. Мера ответственности в Кремле выше всех допустимых норм, и я с удовольствием уйду оттуда, поверь. Но уйти можно двумя путями. Первый — тебе укажут на Спасские ворота, и второй — уйти спокойно и гарантированно, сохранив уважение и добрую память. Вот я и хочу уйти именно таким путем. А для этого мне надо, чтобы в ближайшее время ничего плохого не случилось, понимаешь?