Черный фотограф

— Куда ты едешь? Ты что — первый раз в городе? — спросил охранник, нервно поглядывая на часы.

— Объезжаю ремонт дороги, — уверенно сказал Леня — он решил тянуть время. При введенном в пределах Садового кольца одностороннем движении запутаться в узких улочках было проще простого. Машина опять стала петлять. Соколовский что-то бормотал под нос, часто притормаживал, говорил: «Здесь поворот налево запрещен, а нам нужно как раз налево, придется ехать прямо». Он кряхтел, хмурил брови, озабоченно качал головой.

— Ну, скоро? — угрожающе спросил Хохол.

— Сейчас, сейчас, — забормотал водитель и наконец-то был остановлен свистком гаишника.

Разбирательство продолжалось недолго, но Леня так тщательно торговался с представителем закона, что это заняло лишних пятнадцать минут. Получив квитанцию, он наконец был свободен. Девушкам, очевидно, было все равно, они курили, смеялись, болтали. Леня давно уже определил, которая из них Лера. Это была невысокая девушка с темными волосами и заострившимися чертами узкого лица, на котором болезненным пятном алели полные губы.

Наконец они выехали на Сретенку и вскоре остановились у подъезда.

— Подождешь здесь, сейчас заплачу, — бросил охранник через плечо и заторопил девушек: — Быстрее, быстрее. Мы уже давно опоздали.

— Э, так не пойдет, плати сейчас, мы так не договаривались, — водитель вцепился в рукав его куртки. — Вы сейчас смоетесь дворами. А я вас потом ищи.

— Да погоди ты! Сказано — заплачу, значит, заплачу.

Пришлось ждать результатов эксперимента. Хохол спустился почти сразу же с сильно перекошенным лицом. Он отдал деньги и расстроенно буркнул про себя:

— Что за день, черт подери!

Из его слов сыщик сделал вывод, что план удался — Хохол действительно сильно «подзалетел».

33

Итак, можно было надеяться, что существующее положение дел в конторе вызовет недовольство шефа. Интересно, что за этим может последовать? Ужесточение условий содержания девушек? Увольнение Хохла? Сыщик с утра не покидал чердак, тщательно вслушиваясь в эфир. В наушниках были слышны все разговоры, которые велись в наблюдаемой квартире: отдаленные ссоры девушек, их ленивая равнодушная перепалка с Хохлом из-за поганой выпивки и плохой еды, которую тот покупал, жалея денег на хорошую.

Ближе к вечеру раздался телефонный звонок. Голос был незнакомый, это не был голос Митяя, диспетчера. Это был мягкий, даже ласковый голос, едва шелестевший в трубке, но на Хохла он, казалось, произвел завораживающее впечатление.

— Ну, что там у тебя? — спросил голос вкрадчиво. — Хочется посмотреть. Мы сейчас к тебе подъедем. Поговорить надо.

— Да, — растерянно ответил охранник.

— Разговор это не телефонный. Девочек своих подними, спят, наверное, после работы как убитые.

— Да, — опять повторил Хохол.

В наушниках послышались короткие гудки.

В квартире начали спешно подыматься, убираться, наводить марафет, что свидетельствовало о крайней важности предстоящего визита. Хохол орал во всю глотку на своих подопечных — очевидно, он шкурой чувствовал, надвигается гроза.

То и дело слышалось:

— Шевелись, корова, задницу свою оторвать не можешь! Что ты телешься? Глаза продери!

Девушки недовольно брюзжали:

— Всю ночь отпахали, и даже выспаться не дадут. Что случилось?

— Сейчас здесь будет Котенок. Вот он вам устроит шмон!

— Это тебе он устроит, мы все честно отрабатываем, — сказала, кажется, Лера. — Да с нас и брать нечего.

— Не волнуйся, Лерка, он найдет, что с тебя снять. Голову, например, — парировала одна из девиц. — Он только мягко стелет, да жестко спать.

— Без тебя знаю.

Так, вяло переругиваясь, девушки крутились по дому, выполняя указания оживившегося охранника.

Соколовский спустился на площадку второго этажа и, держа в руках камеру, стал ждать приезда хозяина. Очевидно, человек с ласковым голосом — это был именно он, именно тот, кого прозвали за мурлыкающий голос Котенком. Шеф в воображении сыщика представлялся пожилым мужчиной с лысиной и сальным взглядом маленьких глаз.

Вскоре к дому подъехала машина. Из нее вышли двое молодых парней, один высокий, другой низенький, и направились к подъезду. Леня не был уверен, что один из них и есть Котенок, но на всякий случай снял их. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

Определить, что это как раз те люди, которые его интересуют, помог случай. Внизу стояла пожилая пара, ожидавшая лифт. В гулком подъезде слышно было, как спустился лифт, как раздвинулись двери, глухо отдался эхом топот входящих людей и вкрадчивый голос спросил:

— Вам какой этаж?.. А нам шестой.

Леня мгновенно сообразил: «Они», — и ноги сами понесли его на чердак. Едва только он пристроился слушать, что происходит в квартире, как в наушниках раздались приветственные возгласы.

— А, здравствуйте, девочки, какие вы хорошенькие! Прямо глаз не отвести, — шелестел тот же вкрадчивый голос. — Митяй, вы идите пока с Хохлом чайку на кухне попейте, а я с девочками поговорю… Идите, идите… Ну что, красавицы вы мои, как вам тут живется без меня? Как работается?

— Плохо живется и еще хуже работается, — вызывающе сказал высокий голос со знакомыми интонациями. — Когда деньги выдашь? Мне родителям послать надо.

— Ой, девочки, а вы уверены, что заработали-то? Клиенты-то вами недовольны, я слышал. Что вам здесь, разве плохо живется? Кушаете от пуза, пьете вволю, Хохол вас не обижает. Шмотки всякие, какие хотите. Чем плохо?

— Да всем, — отрезала Лера. — Живем как в тюрьме, даже хуже. Ни на улицу выйти, ни позвонить. Когда ты меня работать брал, сказал, на три месяца, не понравится — могу уйти. Был разговор?

— Был, милочка, был такой разговор.

— Так вот, мне здесь не нравится, давай мои деньги и документы, и распрощаемся по-хорошему.

— По-хорошему у нас не получится, милочка, никак по-хорошему не получится. Кушала ты много, девочка моя, шмотки дорогие носила. Вот на это все денежки и ушли. Хочешь уходить — уходи, только долг мне верни сначала, тогда и документики получишь. И вещички все оставишь. В чем мать родила и иди. Далеко ли уйдешь, деточка?

Лера только ошеломленно вздохнула. Товарка

ее

шептала испуганно:

— Лерка, да ты чего, с цепи сорвалась, что ли?

— Ах ты гад поганый! — прозвучал сдавлен

ный

голос, и в наушниках послышались звуки борьбы.

— Лерка, ты что, очумела?! — визжали девуш

ки.

—

Отцепись от него, дурная!

Послышался звук пощечины и грохот упавшего тела.

— Ну что, Лерочка, не передумала еще уходить? — звучал тот же вкрадчивый голос. — Девочки, вытрите ей кровь. Ну так как, детка? Уже

не

хочешь уходить, нет? Ну и ладно, ты подумай пока, иди умойся, а я с мальчиками побазарю. Идите, голубушки, помогите подружке. — И крик

нул:

—

Митя-ай, Хохо-ол, идите сюда.

Только после того, как начался мужской разговор, Леня понял, кто сопровождал Котенка, — это был тот самый диспетчер Митяй, который зво

нил

каждый вечер, сообщая о заказах. Очевидно, хозяин хотел выяснить отношения между своими подчиненными.

— Ну что, Хохлуша, что тут у тебя происходит? Девочки тобой недовольны, работают плохо. Ты

не

обеспечиваешь или как?

— Да они сами сучки ленивые… Им бы только жрать да срать.

— И Лерочка что-то собралась нас покинуть… Может, ты ей чем не угодил? Подумай, Хохлуша. Вот и Митяй скажет. Каких мы потеряли клиентов из-за того, что у тебя будто бы машина сломалась? Скажи ему,

Митяй,

скажи!