Черный фотограф

— Очень, очень важных…

— Да правда же машина у меня сломалась, девчонки подтвердят, — оправдывался Хохол. — Взяли частника, а он города не знает, запутался. Потом его еще и гаишник тормознул.

— Интересное оправдание, — протянул Котенок. — Все у тебя одно к одному получается. То девки ленятся, то машина сломалась, то телефон. Что с тобой, Хохлуша? Не помнишь наших порядков? Я для того и плачу такие деньги, чтобы у тебя ничего не ломалось. Ты помни, мальчик, что в нашем бизнесе вход рубль, а выход — два.

Хохол обреченно молчал.

— А он всегда на девок все сваливает, — вступил в разговор Митяй. — Как ни позвоню, все они у него чего-то кочевряжатся. Вон Лариска недавно с синяком ходила. Это он ей припечатал.

— Что же ты, Хохол, портишь мне девочек? Кому понравится такая, с синяком?

— Да она…

— Ты, милый, вспомни, — продолжал, не слушая его, Котенок. — За тобой еще грешки имеются. В случае чего они всплыть могут. Со дна озера.

— Да за тобой тоже кое-что числится, — пошел ва-банк решившийся на наступление Хохол. — Не я Филипповского ударил кирпичом, не я! Хоть кому могу показать, что я его только держал, потому что ты меня запугал. А тебе за это вышка будет, Котенок. Умышленное убийство при отягчающих. Очень уж ты на место Филипповского зарился. Точно, тебе вышка. Если, конечно, мы с тобой крепко поссоримся…

— Тебе тоже не Канарские острова светят, — парировал Котенок. От таких страшных обвинений у него не дрогнул, не изменился голос — он остался таким же спокойным и вкрадчивым, как будто его обвинили лишь в воровстве конфет из буфета. — Ту девицу, которую ты по просьбе Фила обработал, на меня не свалишь, свидетелей слишком много. Так что не рыпайся, милок. Работай-ка получше, девочек в руках держи. Но твоих я на заметку беру, что-то мне не нравится их настроение…

В наушниках воцарилось молчание. Хохол не возражал, раздавленный тяжестью улик. Наконец совсем подобревшим голосом Котенок примирительно сказал:

— Ну ладно, Хохлуша, погорячились мы оба. Мы теперь с тобой одной веревкой связаны. Вот что я тебе скажу. Ты сколько таблеток девчонкам даешь?

— По одной, как ты говорил.

— Теперь будешь давать по две. Что-то они бойкие стали. Но не перед работой, они тогда вялые будут, а утром. Как раз к ночи развеются. Понял?

— Понял.

— Позови-ка мне девочек, я с ними попрощаюсь.

Через несколько секунд опять зажурчал нежный голос Котенка:

— Ну что, Лера, не передумала от нас уходить? Передумала? Ну и молодец, умничка, хорошая деточка. Даю тебе по доброте своей целых три дня отдыха. Пока синяки не сойдут.

— Ничего себе! — возмутился женский голос. — Ей три дня отдыха за синяк, а мы за нее вкалывай. Тогда давай и меня так приласкай, Котенок.

— Заткнись, детка, — сказал вкрадчивый голос. — Это я ее только на первый раз так нежно поучил. Второго раза не будет. Можно бессрочный отпуск получить. Ну ладно, девочки, рад вас всех был видеть. Ведите себя хорошо. Хохлу я инструкции дал, он за вами поухаживает. Ну, пока, милочки.

Послышался шаркающий звук шагов, приглушенный шепот, и все стихло.

— Что, Лерка, довыступалась? — злорадно сказала одна из девушек. — Ты тут еще мало живешь… Вляпаешься, как мы, с головкой, вякать быстро перестанешь. Помнишь, как Ленуську из озера доставали? За ней хочешь отправиться да еще и нас с собой на дно потащить? Не выйдет, мы тебе сами же рот заткнем, если что. Они Фила убрали и не поморщились, и тебе тоже рассчитывать особо не на что.

— Да пошла ты, сучонка грязная, — огрызнулась Лера.

— Ты кого сучкой называешь?! Раздался визг, крики, звуки борьбы.

— Чего, совсем оборзели? — послышался голос Хохла.

—

А ну прекратите. Лерка, совсем сдурела, что ли? А ну-ка… Ну вот, остыньте. Эй вы, по разным комнатам, быстро! А ты, Лерка, смотри, у меня кулак тяжелый. После Котеночкиного мало не покажется. Не дури, иди отсыпайся, тебе три дня отпуска.

Больше ничего интересного в тот вечер не произошло. Девушки, собираясь на выезд, недовольно ворчали, а Леры не было ни видно, ни слышно.

Леня довольно потирал руки. Важный разговор у него был записан, Котенок и Митяй сняты. Правда, кто из них кто, он не знал, но это не так уж и важно. Главное, насобирать побольше откровений об их делишках. Ну да за этим, как видно, дело не станет.

Снова сыщик ходил озабоченный. Пора было предпринимать какие-то действия, ведь больше ничего интересного в подпольной фирме не происходит. Обычная жизнь с обычными перепалками по поводу косметики и шмоток. Но девушки, казалось, были на взводе. На взводе был и их охранник, который чувствовал, что вокруг его головы собираются тучи. Он еще громче прикрикивал на своих подопечных, матерился и угрожал им расправой.

Голоса Леры не было слышно. Она отлежала три дня после того, как ее повоспитывал Котенок, и опять включилась в трудовой ритм, но стала как бы подавленнее и молчаливее. Леня, ежедневно вслушиваясь в эфир, даже начал переживать за нее.

«Забьют девчонку, загрызут до смерти. Эх, и помочь ей ничем нельзя, тогда все дело к чертям полетит», — сожалел он.

Определенного плана у него пока не было. Он просто собирал компрометирующий материал. Во всяком случае, сведения о том, что взаперти, практически в тюремных условиях, содержатся девушки, безусловно, должны заинтересовать милицию.

Да и другие сведения тоже были ценны — сам Котенок фактически признался в убийстве Филипповского — Фила. Этот Фил был, очевидно, тот самый бывший директор, которого вытащили из озера с гирей на ноге. И Котенок совсем неласково скинул его с поста директора, ухнув кирпичом по голове. Да и у самого Хохлуши, как его ласково называл шеф, рыльце-то тоже в пушку! На его совести та самая девушка, которую обнаружили в пруду. А может, еще какая-нибудь — из тех, что пока не всплыли со дна озера…

Все-таки этого было мало, чтобы приступать к заключительному этапу операции — выбиванию денег, а пощипать подпольную фирму хотелось основательно. Леня бродил по осеннему стылому городу и планировал, как лучше использовать тот материал, что у него есть. В его размышления вкрадывалась мысль о Лере. Бедолага, она, наверное, стала такая тихая, потому что ее заставляют таблетки пить. Интересно, что за таблетки? Наркота или транквилизаторы? Кажется, кончит она тем, что ее туда же, в озеро, или выкинут, накачанную таблетками, где-то на вокзале без документов…

Вынашивая в глубине души какие-то смутные идеи, Соколовский снял отдельную квартиру не слишком далеко от «своего» района. В ней он не жил, появляясь только изредка. Он интуитивно чувствовал, что квартирка ему может пригодиться.

Чтобы полностью держать всю секс-сервисную организацию под контролем, ему пока не хватало номера телефона Митяя и адреса, где живет сам Котенок, — адреса, по которому его можно отыскать, когда накопится побольше компромата.

Как-то в воскресный день, перед особенно активной работой, всегда выпадавшей на конец недели, позвонил Митяй, продиктовал Хохлу несколько адресов и сказал:

— Да, у нас номер новый. Сменился. Запиши. Если что случится — звони. А тот забудь, тот номер накрылся.

Митяй продиктовал.

— Записал?

— Да. А у шефа прежний? — спросил Хохол.

— Пока да. Ну, будь.

Итак, телефон диспетчера был у шантажиста в руках. Он мог позвонить и заказать себе на ужин пару девушек. Это была интересная идея. Леня задумался. Он ничем не рискует. Скажет, что телефон фирмы дал один приятель, который уже пользовался услугами секс-сервиса.

Леня набрал номер. Буквально сразу послышался голос Митяя.

— Алло, здравствуйте.