Страница 4 из 7
***
— Да нет же, Роб! Я имею в виду более значимые цели! — почти кричит светловолосый ангел, привычно хмуря брови. За последний час, имя мужчины принимало различные формы уменьшения, отчего непременно, он получал некое удовольствие.
Бутылка изумительного яблочного бренди, которая волшебным образом оказалась в той глуши, в которой они оба застряли, была распита наполовину. И вместе с той выпитой половиной ушло напряжение и настороженность, которые витали между ними. Границы были стёрты, а реальность размыта.
— Значимые? Разве подъём по карьерной лестнице не значимая цель? Офелия, милая, я добивался этого места почти семь лет! С самого детства я мечтал, что выбьюсь в люди. Я лишь выполнил обещание, данное самому себе ещё подростком.
— Но ты не счастлив! Ты и сам знаешь это. Просто... на мой взгляд, всё устроено гораздо проще. Ты удивишься, когда узнаешь, что ещё в семилетнем возрасте, я так же, как и ты поставила себе цель: помочь хотя бы одному бедному ребёнку в Нигерии. Как-то увидела передачу и, с тех пор, практически неделю не переставая ревела, когда представляла, как ему сейчас плохо. На его теле, единственное, что бросалось в глаза — кости, выпирающие и делающие малыша болезненно-истощённым. Я отсеивала свои ненужные игрушки и прятала свои чаевые в железную банку. И знаешь что? К своему совершеннолетию, я наконец исполнила мечту и отправилась туда. Я подарила детям счастье и обрела его сама. Сполна. Почувствовал ли ты радость и восторг, когда достиг успеха? Ощутил ли ты тоже самое, что и я, когда исполнилась твоя мечта?
Мужчина замер. Из его легких, словно выкачали весь воздух. Ему нечего сказать, а уж тем более — дать достойный ответ. Все его слова сейчас звучали бы, как одно сплошное оправдание. Он оплошал; запутался в настоящих ценностях и собственной жизни. Офелия, словно взяла его лицо в свои руки и нежно стёрла с глаз розовую пелену.
Девушка, будто читая его мысли, протягивает бутылку, обвитую своими тонкими пальчиками. Роберт принимает её, отпивая прямо с горла несколько глотков. Жжёт горло, но уже не так сильно.
— Всё не так плохо, Робби. Я уверена, каждому человеку нужно получить хороший пинок, дабы научиться любить жизнь. Суметь принимать её и восхищаться ею, не смотря на то дерьмо, что она может таить в себе. Каждая неудача учит нас чему-то, возможно, подготавливая к важному и грандиозному событию в нашей судьбе, — тихо шепчет Офелия, прикасаясь к его руке. Мягко и осторожно.
— Ты удивительная. — так же тихо и искренне слетает с его губ.
— О, нет. Только не надо этого придыхания. Ты весьма опасный для меня, дорогой. — улыбается девушка, спрыгивая с машины. В темноте, Роб замечает её смущение, которое так мило выявлялось девчачьим румянцем.
— Конечно. Разница в возрасте и всё такое. — мужчина отвечает ей такой же довольной улыбкой в ответ и вскидывает руки вверх, словно сдаваясь. Ключевое слово здесь — словно, это верно.
— Разве в наше время пять лет — существенная разница? Здесь дело не в этом. Скажем, я предпочитаю больше любовь к жизни, нежели любовь к противоположному полу.
— Значит, ты трусишка.
— Нет. Слишком люблю своё жизнелюбие, чтобы вновь отрекаться от него на неопределённый срок, — голос тихий, но утвердительный. В её дымчатом взоре нет боли или обиды, они светятся так же, как и сама обладательница больших и выразительных глаз. Роб снова улыбается. В последние часы, ему хочется делать это постоянно. И, будучи неподдельно счастливым, он всё так же безбожно лгал себе, что тому причина ароматный и пряный кальвадос.
— Продолжим нашу игру! Кстати, моя очередь, — резко восклицает Офелия и привлекает к себе внимание мужчины.
— Чёрт, я уже и забыл. Что же, тогда слушаю вас, мисс Стёрджес.
— Безрассудство. Когда ты последний раз совершал нечто безумное и спонтанное? Ответы о рисковых контрактах и ранних уходах с работы не принимаются, так и знай.
— Я... возможно... ну, нет, Офелия. Твои вопросы всегда получаются сложными. — фыркает Хэйдж, вновь отпивая из бутылки.
— Они простые, Робби! Подумай хорошенько, иначе вновь проиграешь.
— Не знаю, быть может, когда отправился в бар на встречу с другом, накануне важного собеседования, но тогда... Нет, это не подходит. Может хватит издеваться надо мной? Может ты вошла во вку... — речь прерывается, когда вдруг, его губы подвергаются нежной атаке милой спутницы. Растерявшись, Роб не сразу понимает, что она целует его. Но уже спустя секунду, когда он отчётливо ощущает, как проказливый язычок раскрывает его сомкнутые губы, тут же поддаётся её порыву. Остаются только невыразимое влечение, истома и это послевкусие яблочного бренди, которое и вскружило им голову. Мужчина углубляет поцелуй: пылко и, возможно, даже слишком грубо. Но вместо её возмущения, он лишь получает глубокий гортанный стон, словив его губами так, что его отзвуки слышатся в его рте. Теперь, её стенания навсегда останутся в нём.
Желание сдавливает лёгкие, перекрывая кислород. Они задыхаются. Внезапно, девушка разрывает поцелуй. Мягкие и горячие губы совершают последнее прикосновение к его, а затем, плавно соскальзывают. Роберт открывает глаза первым. Он наблюдает, как ресницы его милой спутницы растерянно трепещут. В её серебристых глазах плещется замешательство. Длинные светлые пряди растрёпаны, но это так идет ей сейчас.
— Запомни, Робби. Это и есть безрассудство. — скомкано улыбается Офелия, возвращая себе привычное озорство.
— Спасибо, милая. Обязательно запомню, — говорит Хэйдж, посылая ей ответную улыбку. Он сбит с толку не меньше её, определённо. — Офелия, ты безусловно, добрая душа, но позволь спросить тебя: ты целуешься со всеми незнакомцами, которые потерялись в этой жизни?
Девушка возмущенно охает и шутливо толкает Роберта в плечо. Он громко смеётся, притягивая хрупкое тело к себе чуть ближе.
— Если надумаешь очаровывать девушку, никогда не говори ей подобное после восхитительного поцелуя.
— Восхитительного? Ты тоже почувствовала... это? — тихо шепчет он. Голос становится серьёзным.
— Быть может, — пожимает плечами и прячет раскрасневшиеся щёки за густотой своих волос. — К тому же, я знаю тебя более шести часов и с лёгкостью описала твою нынешнюю жизнь. А это, знаешь ли, автоматически переводит тебя в ранг моих... знакомых.
Роб уже открывает рот, дабы продолжить их беседу, как вдруг, их ослепляет яркий свет фар. Быстро развернувшись, они видят приближающуюся машину и, наконец, до их ушей доносится шорох шин буксира. Офелия выскальзывает из его рук и посылает ему нежную улыбку. Кажется, они слишком забылись... Ведь в сущности, они совершенно из разных миров. Сверхъяркий свет приводит их в чувство: освежает и встряхивает за плечи. Совсем скоро, они вновь вернутся в реальность. Но разве не мы сами выбираем свою реальность и создаем её вокруг себя? Часть 3.