Страница 1 из 7
Часть 1.
Страх будит меня посреди ночи – страх того, что вся жизнь так и прошелестит мимо меня, бесследно и бессмысленно.
— Роберт, ты действительно, считаешь, что я могу быть счастлива от проклятой плазмы, вместо твоего присутствия на моём юбилее? Сын, ты знаешь меня, я никогда не стану молчать и даже, если мне приставят пушку ко лбу. Так вот, слушай, дорогой Роберт! Ты погряз в своих купюрах и сделках! И если на этой неделе я не увижу твою мордашку в своём доме, твоя мать умрёт от разрыва сердца, так и знай! — Фелиция, как и всегда, впадала в крайности. В этом и была вся его мама.
Мужчина тяжело выдыхает и устало потирает виски. Работа и впрямь, полностью охватила его. К счастью, или же, к сожалению, у него просто не находилось времени размышлять об этом. Тоненькая струйка пота срывается с тёмных прядей его волос и скатывается к вискам. Чёртово пекло. Длинные пальцы тянутся к кнопкам на панели и начинают настраивать мощность кондиционера. Нервы сдают. Когда его машина дважды сломалась, а от невыносимой жары весь его дорогой костюм взмок, он понял, что слишком привык к роскошной жизни. Помнится ещё мальчишкой, он с лёгкостью управлялся с любым видом транспорта, будь у него хоть два колеса, хоть четыре. Тогда, его голова не была забита фондовыми биржами или намечающейся сделкой с японцами. Он был беззаботен, находчив и жизнерадостен; мечтал о невозможном и точно был уверен, что вскоре, мир будет у его ног. Возможно, так всё и вышло.
Теперь же, Роберт Хэйдж, являлся главой одной из крупнейших компаний Нью-Йорка, потому приходилось жить работой. Причём в прямом смысле этого слова: дышать ею каждый Божий день и отдаваться сполна, ничего не оставляя для себя самого. Недавно, он с примесью иронии подметил, что ослеплённые любовью мужчины ведут себя так же. Так вот, Роб был влюблён в свою деятельность, вместо прекрасной женщины. Впрочем, как и у всех влюблённых, он уже давно миновал тот сладко-одержимый период и давно свыкся с положением вещей.
Влажные пальцы соскальзывают с кнопок панели, а лоб покрывается испариной. Мужчина громко чертыхается. Эта поездка не задалась с самого начала. Его партнер по бизнесу Трой, слёг с отравлением ещё по приезду сюда. Машина с проката была самой дорогой, но и это не спасало его. Не смотря на это, Роберт любил Техас. В нём присутствовало некое очарование хотя бы потому, что сами люди здесь были другие, нежели в его кипящем суетой Нью-Йорке. Впереди его ожидала важная встреча и банкет, который должен решить судьбу многих миллионов, что хранились в сейфах важных япошек. Как правило, Хэйдж не нервничал, но сегодня, тихий гадкий голосок его внутреннего "я" шептал что-то скользкое и неприятное.
Привыкшее к кондиционерам и наилучшим условиям тело, наотрез отказывалось принимать нынешнюю ситуацию. По дороге в Даллас на его пути было совсем мало движения. Лишь изредка Роберт наблюдал, как неторопливо плетутся машины по встречной полосе от него. Если бы не его уставший навигатор, то ему наверняка подумалось бы, что он находится в пустыне Сахара: безлюдье, пески и, практически ни одной живой души. И только эта мысль мелькает в его голове, как впереди его глаза замечают светлое пятнышко. Мужчина щурится и чуть прибавляет газу, дабы поскорее приблизиться к неопознанному объекту. По мере движения, ему всё же удается разглядеть в "светлом пятнышке" силуэт молодой девушки. Машина сбавляет скорость и начинает подкрадываться к обочине.
Уловив постороннее движение, девушка разворачивается на шорох шин и так же щурится, заслоняя своей миниатюрной ладошкой лицо и прячась за ней от палящего солнца. Машина Хэйджа останавливается, а переднее окно ползёт вниз. Ещё с минуту, они молча изучают друг друга: он — внимательно и удивлённо; она — скептически.
— Я полагаю, вам нужна помощь? — решив нарушить это затянувшееся молчание, говорит Роберт.
— Я настолько жалостливо выгляжу? — фыркает девушка и уголки её губ на миг дергаются.
— Уверяю вас, в данном случае, жалостливо выгляжу я, — отзывается мужчина, не прерывая своего взгляда. — Даю слово, я не обижу вас.
Эти слова заставляют девушку задуматься. Она впивается своими зубками в нижнюю губу и нервно переминает в пальцах кожаный рюкзак. Внешне, она больше сходит на потерянного подростка: рваные джинсовые шорты, короткий топ и рюкзак. Но Роб, слегка теряется в ощущениях, ведь её волосы... Да, чёрт, её светло-русые пряди доходят почти до поясницы и она безумно напоминает ему некую русалку. Быть может, это мираж?
— Вы же не местный маньяк, верно? — её глаза смеются, но лицо сохраняет абсолютно серьёзный вид.
Взгляд Роберта медленно скользит по её лицу, застывая на губах, которые сейчас нервно поджаты. Он коротко улыбается и открывает переднюю дверцу, приглашая внутрь.
— Офелия Стёрджесс. — вежливо отзывается девушка и вытягивает свою тонкую ручку мужчине, едва очутившись в салоне.
Он мягко пожимает её нежные пальцы, которые на ощупь, кажутся ему бархатом. Роб не сводит с неё взгляда, всё ещё не выпуская хрупкую ладошку из крепких пальцев. Настолько она видится ему светлой и чистой, что становится не по себе за все свои грехи. Когда же он встречается с серыми глазами Офелии, в которых он читает укор, то наконец, ослабляет хватку, позволяя девушке выпустить свою руку.
— Роберт Хэйдж, — важно протягивает мужчина, ожидая заинтригованный взгляд новой спутницы. — Вы что, никогда не слышали обо мне? Где вы живёте? — удивляется он, когда девушка лишь пожимает плечами.
— В Нью-Йорке.
— В Нью-Йорке? Вы что, смеётесь? Там на каждом углу гремит реклама с моим именем. — усмехается Роб.
На повисшее между ними молчание, мужчина резко переводит взгляд с дороги на спутницу. Светловолосая незнакомка молчит, закусив изнутри губу и едва сдерживая рвущийся наружу смех.
— Что смешного? — возможно, слишком грубо бросает он.
— Ты видимо большой босс, да, Робби?
— Кажется, это не есть плохо.
— Как знать, — улыбается Офелия. — Прости, если поставила тебя в неловкое положение. Пойми, Робби, я привыкла знакомиться с людьми не имея рьяного желания знать его банковский счет. И если вдруг возьмёшься меня очаровывать, то знай: это вряд ли приведёт меня в невыразимый восторг.
Роберт нервно сглотнул. Да откуда она взялась? Как она назвала его? "Робби"? Даже мать не называла его так. Смятение поглотило его. Окончательно и бесповоротно.
— Как ты очутилась здесь, если проживаешь в Нью-Йорке?