Страница 69 из 91
Лицо ее засветилось неподдельной детской жалостью.
— Тогда подожди меня здесь, Сережа! Я быстренько сбегаю, посмотрю и вернусь обратно. Я скоро!
Я проводил Ингу до Порога. Она легко спрыгнула в мир Старца и так же легко побежала по хрупким лепесткам в сторону Города. В ее фигурке снова почудилось мне то, ушедшее, пантерье. Или пришедшее. Это бежала прежняя Инга. И все-таки я нашел в себе силы закрыть подсмотренным у Старца жестом дверь в другой мир.
С минуту я стоял в сумраке зала, привыкая к мысли, что снова, в третий уже раз, расстался с Ингой. Теперь, похоже, навсегда. Только после этого я заметил Старца. Он сидел в дальнем углу, возле того, что мне казалось кучей листьев. Руки его покойно лежали на коленях.
Я приблизился и, неожиданно для самого себя, откинул его капюшон. В лицо мне ударили два скрещенных луча алого света. Огромные выпуклые глаза на безносом и безротом лице его, густо заросшем длинным белым мехом, опалили меня, скомкали и отбросили в тесную комнату Хижины.
Трясущимися руками я схватил со скамьи чашу. Расплескивая драгоценную влагу, я слил ее в походную фляжку и вышел под солнце.
Пошел на восток, вперед, к людям, зная, что все равно не дойду. Некоторое время за мной по пятам брел Ганя. Но я швырнул ему в морду горсть песка, и он отстал.
Вечность спустя, когда я уже не мог идти и лежал ничком на расплавленном солнцем песке, чувствуя, как вздувается пузырями обожженная кожа, я услышал над собой тонкий пронзительный свист, перешедший потом в низкое гудение. Прохладная тяжесть опустилась мне на спину, окутала со всех сторон. И снова — гудение.
Я почувствовал, а когда обнявшие меня стенки стали прозрачными, то и увидел, что лечу. И летел очень долго, несколько раз впадая в забытье от жажды и ожогов…
Я лежал, уткнувшись лицом в прохладный песок. Была ночь. Странно было прислушиваться к своему оживающему телу. Потом в уши вошли звуки мира. Кузнечики, цикады. Здесь, в пустыне? Потом где-то далеко прозвенел по рельсам трамвай. Я поднял голову. Перед глазами — стоящая на ребре доска, а чуть выше — деревья, стены домов, расписанные неправильными орнаментами освещенных окон. Я валялся в песочнице под грибком на своем родном лиепайском дворе.
Встал и поднялся к себе в квартиру. Из зеркала глянуло постаревшее измученное лицо, заросшее безобразной щетиной. Мне было дико узнавать себя в этом человеке…
Сосед Климова нервно сглотнул остывший чай и снова жадно закурил. Потом взглянул на часы и бросил сигарету:
— Сейчас о главном. Через год я получил от Инги письмо. Его принес Ганя. Вы знаете, оно и сейчас у меня с собой! Все время ношу… — Он виновато улыбнулся и, вытащив из кармана бумажник, осторожно вынул из него пожелтевший, истершийся на сгибах листок, — сейчас я вам прочитаю…
— Извините, мы, кажется, приехали, — прервал его Климов, вставая, — рад был познакомиться!
Сосед промолчал, глядя на него жалко и растерянно — типичный неудачник. Климову даже захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее. Но он не сказал. Поезд дернулся и остановился. Климов неспешно вытащил из-под полки свой чемоданчик и вышел, кивнув на прощание.
Шел дождь. Климов достал из чемодана складной зонтик и невольно подумал о своем спутнике. Интересно было бы спросить, с кем из компании Геннадия Вержбицкого он водит дружбу? Самому Климову фотографию хижины, найденной в Каракумах экспедицией гидрологов, показывал два года назад лично Генка. Осталось так и не выясненным, из чего были сплетены ее стены. Их серая пересохшая субстанция крошилась под пальцами, рассыпалась тонкой пылью.
Это была ничем не выдающаяся находка, а вот две прекрасные, тонкой старинной работы нефритовые чаши, обнаруженные в хижине, заинтересовали ученых…
Как, оказывается, мало нужно для того, чтобы сочинить сентиментальную сказку: второстепенный научный факт, сюжет, слизанный из лемовского «Соляриса», и капля фантазии. И даже особого умения для этого не потребовалось.
Климов все дальше уходил от вокзала, в сумерки, мимо светлых фонарных ореолов, нанизанных на струи дождя.
Ненастны карельские ночи.
С. Щеглов
ИГРА БЕЗ ШАНСОВ НА ПОБЕДУ
1. Задача не по плечу супермену
В кабинете Джорджа Гейлиха, миллионера и доктора социологии, было прохладно и просторно. Вентиляторы бесшумно вращались под потолком, кондиционеры мерно перегоняли воздух, выискивая в окружающем небоскреб смоге остатки кислорода. Личная термоядерная электростанция, спрятанная глубоко под фундаментом резиденции, в изобилии снабжала ее энергией. Джордж Гейлих снял очки, положил их на колено и закрыл журнал.
Его рука коснулась кнопки вызова. Консультант, Хол Клеменс, вошел почти сразу — он изучил привычки шефа так же хорошо, как хорошо платили за это.
— Привет, Хол, — сказал Джордж воскресным — вялым, добродушным — голосом человека, отключившегося от дел фирмы. — Почитайте-ка вот это.
— Но, шеф… — замялся консультант. — Я плохо знаю русский!
Джордж поднял брови.
— Да? Гм… Ну что ж, суньте в компьютер. Рекомендую вам в следующий раз знать русский получше!
— Хорошо, шеф, — согласился Хол.
Он подошел к компьютеру, вложил журнал в сканнер, вызвал программу и подождал с минуту. Шеф молчал — не в его привычках было искажать информацию своими разъяснениями. Что ж, Хол тоже больше доверял подлинникам. Даже в переводе.
Компьютер управился в положенный срок. Хол приступил к чтению.
Несколько раз он удивленно взглянул на шефа, но тот все молчал.
Закончив, Хол отложил листок с переводом и устроился в кресле в той же позе, что и Гейлих. Он ждал объяснений.
— Что вы об этом думаете? — спросил Гейлих.
— Любопытная версия…
— Я вас не спрашиваю о том, как вам она понравилась! Я спрашиваю ваше мнение как научного консультанта, магистра ксенологии!
— Тогда я сделаю анализ.
— Сделайте.
— Версия не нова и не раз обсуждалась в разных вариантах в восьмидесятые годы. Основным возражением на нее было да и остается такое: мы устанавливаем контакт вовсе не со сверхцивилизациями. С нас вполне хватит и равных партнеров. Это возражение практически решило судьбу группы «За экономию средств», которая так и не сумела провести сокращение ассигнований на поиск внеземных цивилизаций.
— Сокращение потопили демократы по политическим соображениям. Продолжайте.
— Поэтому данная версия любопытна лишь с исторической точки зрения. Для меня новость, что ее выдвинули русские; впрочем, они тогда неплохо соображали.
— Да, были времена. Значит, только с исторической точки зрения?
— Только.
— Тогда скажите мне, Хол, для чего я, по-вашему, трачу сорок миллионов долларов в год на попытки контакта?
— Видимо, вас интересуют новые рынки сбыта, — предположил Хол.
Джордж искренне рассмеялся:
— Бесподобно! Вы молодец, Хол! Но все-таки постарайтесь понять, что я до сих пор и не думал о принципиальной невозможности контакта с высокоразвитыми цивилизациями!
— Вот как?!
— Вы поняли. Вы же умный человек, Хол.
— Я работаю у вас недавно, — смутился Хол, — если бы я знал…
— Не оправдывайтесь: во-первых, это бесполезно, во-вторых, вы ни в чем не виноваты. Слушайте дальше. Компьютер, который стоит перед вами, очень хорош. Он позволяет сделать кое-какие предсказания. Вам, видимо, будет небезынтересно узнать, что он с точностью до нескольких недель предсказывает дату смерти человека по его медкарте.
— Я слышал об этом. Вы сделали полмиллиарда на смерти Джефа Харта.
— Да, вначале этот ящик работал на коммерцию. Но как-то подвыпив, я сделал то, в чем не могу не раскаиваться: заложил в него свою собственную медкарту. Понимаете?
— Ну и? — Хол изменил своей обычной бесстрастности.