Страница 31 из 103
Глеб снизился, полетел медленней и наконец совсем опустился на открывшуюся перед ним поляну.
Острый запах цветов и травы, запах еще теплой от дневного зноя земли пришел к нему. Глеб перевернулся на спину, положил руки под голову и долго смотрел на звезды.
Потом он уснул.
— Я нашел Тира, — сказал Траарк. — Спит в лесу, недалеко от передатчика, на траве.
Кори облегченно вздохнула.
— А мы уж думали, что он ушел на Землю.
— Ну, положим, так думала ты одна, — усмехнулся Лускул. — Я был уверен, что Тир никуда не уйдет.
— С чего это ты так о нем обеспокоилась? — поинтересовался в свою очередь Траарк.
— Он мне понравился, — с вызовом сказала Кори. И добавила: — Очень.
Лускул посмотрел на нее и присвистнул.
— Да ты влюбилась, сестренка…
Зеркально-черная площадка передатчика и лес вокруг нисколько не изменились. Даже птица пела так же звонко, с переливами.
«Так вот куда меня занесло», — подумал Глеб. Было ему плохо.
А может, и вправду бросить все? Встать в центр круга и через мгновение оказаться на Земле. Пойти к Быстролету и все ему рассказать. Он поймет. Жаль только, не узнал, как действует прибор регенерации. Это был бы неплохой подарок Семену Игнатьевичу. Да и не только ему. Нет, так нельзя! Удрать сейчас на Землю — значит, расписаться в собственной слабости. Простите, мол, голубчики, но мне пока здесь делать нечего. Лет эдак через тысячу, вот тогда, может быть. Нет. Так нельзя. Но как же тогда? Забыть о Земле? Или, хуже того, ругать ее историю вместе с Траарком? Это, пожалуй, страшнее дробления. Это предательство. Значит, надо доказывать. Надо их переубедить. Глеб невесело усмехнулся. Ему вспомнились напуганные глаза Кори. Как же! Переубедишь их, поди попробуй…
Одноместный гравилет в крутом вираже пошел над поляной и опустился невдалеке.
— Я знала, что ты здесь, — услышал он голос Кори. Она подошла и села рядом на траву. — Ты обиделся вчера. Прости. Я не хотела этого.
— У меня две родины, — глухо проговорил Глеб. — И я люблю обе. И та, и другая мне дороги.
— Как же тебе тяжело, — сказала Кори. — Как тебе тяжело…
И она коснулась холодной ладонью его лба.
Глава третья
— За что ты меня любишь? — спросил Глеб.
Они лежали на берегу океана.
— Не знаю, — сказала Кори. — Так получилось. С первой минуты. Нет, я не смогу объяснить. — Она приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. — Расскажи мне лучше о Земле.
— Тебе будет страшно, — Глеб взял ее руку и поцеловал узкую ладошку.
— Будет, — Кори тряхнула головой. — Но ты все равно рассказывай!
— Зачем?
— Ты не похож на других. И все — из-за Земли. Она тебя переделала. Очень сильно.
— Хорошо, слушай…
Глеб говорил об учителе физики Семене Игнатьевиче Быстролете, о детском доме, о партизанах, спасших ему жизнь, о своем приемном отце, кадровом офицере, у которого в оккупации погибла вся семья.
— Это были обычные люди. Не герои. Они не рассчитывали попасть в герои, и жили по-разному, и мучились по-разному, и по-разному умирали. Наверное, перед смертью они представляли себе будущее таким, как вы сейчас живете. Может быть, иначе. Не знаю. Но в одном я уверен твердо: именно за него, за это будущее, они боролись. Каждый по-своему.
— А ты воевал? — спросила Кори. Она сидела, отвернувшись, и крутила волосы на палец.
Глеб опешил.
— С чего ты взяла?
— У вас на Земле все так или иначе связано с войной. Жить постоянно под страхом смерти… Какое безнадежное существование.
Глеб вздохнул. Что говорить ей еще?
— Я расскажу тебе об одном человеке, — начал он, помолчав. — Было это около ста земных лет назад. Российской империей — так называлось государство, где он жил, — правил один человек — царь. Был он злобный и глупый. И появились люди, убежденные, что стоит лишь убить царя, как все изменится к лучшему. И человек этот был среди них. Потом их схватили и приговорили к смертной казни. Так вот, за несколько дней до нее, зная, что его ждет, человек этот в своей камере разрабатывал проект космического корабля.
— Он хотел построить его и спастись?
— Нет. Путь из камеры был один — на эшафот. Он хотел другого: оставить людям свои идеи, открытия. Свои надежды. Я был в его камере. Это страшное место. Безнадежное. А он проектировал ракеты. Попробуй понять, что двигало им в те минуты, и ты поймешь, что двигает историю Земли.
— Как звали этого человека?
— Кибальчич.
— Его казнили?
— Да.
Кори положила руку на плечо Глеба.
— Возьмешь меня с собой на Землю, Тир?
— Ты в самом деле хочешь там побывать?
— Не знаю… Наверное…
Появился Лускул.
— Вот вы где, — он улыбнулся. — Вторые сутки вас не видно.
— Мы были на Розовых островах, — рассмеялась Кори.
— Что такое Розовые острова? — спросил Глеб.
— Есть такая сказка, — начал Лускул…
Но, Кори прервала его:
— Мы пойдем наконец купаться?
И побежала к воде.
— Догоняй! — крикнул Лускул. Он свечой взлетел в воздух, описал многометровую кривую и почти без всплеска ушел под воду.
Глеб устремился за ним, но, не поймав, вынырнул и огляделся. Кори уже сидела на песке, обхватив колени руками. Он еще несколько минут поплавал, а потом вернулся на берег и упал на теплый песок.
— Вы летаете, а я завидую, — сказала Кори. Глеб перевернулся на спину.
— Хочешь полететь со мной? Я возьму тебя на руки. Хочешь?
И, не дожидаясь ответа, подхватил ее и взмыл вверх. Кори испуганно вскрикнула.
— Не бойся, не уроню!
— Люблю тебя, — шепнула она. — Очень тебя люблю.
Потом они сидели на песке. Все трое.
— Кори, — сказал Лускул, — пойди собери красивых раковин.
— Я могу уйти и так, — фыркнула она и вскочила. — Не к чему придумывать раковины.
Лускул долго смотрел ей вслед, а потом повернулся к Глебу.
— Тебе нравится Кори?
— Я люблю ее.
Лускул снова помолчал.
— Неделю назад ты сдал последний экзамен. Учителя довольны тобой. Даже Траарк, а ведь он…
— Знаю. Он не любит меня.
— Ты не прав. Он очень волновался. Просто Траарк — это Траарк. Он всегда такой. Когда узнаешь его поближе, многое поймешь.
— Вот уж не имею никакого желания.
— А жаль. Это осложняет дело.
— Какое дело?
Лускул подобрал камень и швырнул его в воду.
— У меня есть предложение, — начал он, глядя на расходящиеся круги. — Совершенно официальное. Формируется межзвездная экспедиция. Мы с Траарком входим в ее состав. Хочешь полететь с нами?
— Полететь?
— Да. Мы уходим на тарринге. Внутреннее угнетенное поле.
— Но почему именно я?
Лускул помедлил с ответом, словно решаясь на что-то.
— Мы давно уже не выходим в космос, — начал он. — Прекратились даже экспедиции с помощью туннелей связи. Твоя мать ушла одной из последних. Одна из причин — отсутствие желающих заниматься исследованиями.
— А кольцевые станции? Их больше двадцати.
— Они в большинстве полностью автоматизированы. Жители Тээры не хотят даже на короткий срок покидать свою благоустроенную планету. Космос — большой риск.
— Зачем же тогда новая экспедиция?
— Уменьшение интереса к космосу свело на нет исследования в ряде областей физики, математики и других точных наук. Перед Советом Координаторов встала очень серьезная проблема нового рывка в космос. Два года назад был создан тарринг, оснащенный генератором угнетенного поля. Его испытывали на внутренних космических трассах, а когда испытания закончились, перед нами встал сложный вопрос отбора команды.
— И я вам подхожу?
— Да, — твердо сказал Лускул. — Ты нам подходишь. Кстати, твою кандидатуру предложил Тул.
— Отец?
— Он многое сделал для экспедиции, как один из координаторов. Старт через месяц. Ну, так как, согласен? Кори, возможно, тоже полетит.