Страница 80 из 146
— Не люблю ксенофобов, — холодно сказал Лиргисо. — Могу тебя утешить, Саймон, наши чувства взаимны. Ты внушаешь мне столь же непреодолимое отвращение.
— Я раскаиваюсь во всем, что про вас говорил, — выдавил немного овладевший собой Саймон. — Я же не знал, что это вы…
— Когда меня оскорбляют заочно, это мне тоже не нравится, — Лиргисо скрестил на груди руки. — Так что не имеет значения, знал ты или нет. Я с удовольствием посмотрю, как ты съешь свое ухо… По какому рецепту его приготовить?
— Подождите… Значит, тех пятерых из кафе тоже убили вы?
Если становится горячо, надо перевести разговор на другую тему — так натаскивали Саймона в «Перископе», и сейчас самое время воспользоваться старыми навыками. Он спасется. Он всегда спасался. Преисподняя не раз пыталась его проглотить, однако он оказывался хитрее.
— Возможно, тебя это позабавит, но я убил их из сентиментальных соображений.
Ситуация была не та, чтобы Саймона что-то могло позабавить, но он готов был ухватиться за любую возможность оттянуть расправу.
— Как это — из сентиментальных? — произнес он, стараясь не стучать зубами.
— Я отомстил за своего донора. Эммануил Медо был не настолько интересным существом, чтобы я захотел его пощадить и подыскал другой вариант, но он был безобиден и не раздражал меня. Если бы не насущная необходимость сменить оболочку, я не стал бы его убивать. Я получил от него великолепное тело, и я ему весьма признателен. Возможно, его слабый неуспокоившийся дух до сих пор меня сопровождает? Не знаю, — Лиргисо усмехнулся. — Я собирался спросить об этом у Поля, но ты все испортил. Так или иначе, а я расквитался с теми, кто подвергал Эммануила Медо унижениям, и я надеюсь, что это импровизированное жертвоприношение ему понравилось.
Выслушивая это бред, Саймон лихорадочно прикидывал, за какую бы еще тему уцепиться.
— Господин Лиргисо, у меня появился вопрос…
— Ты задашь его потом. После пикника, — Лиргисо достал из кармана предмет, в котором задохнувшийся от ужаса Клисс признал выкидной нож. — На этот раз больно не будет — для разнообразия… Иначе ты не сможешь в полной мере насладиться трапезой. Млиаг, сделай ему анестезию, левое ухо. Саймон, рекомендую воздержаться от крика.
Со щелчком выскочило лезвие, сверкнувшее в зеленом луче лярнийского светила.
Они перебрались в Хенуду после того, как Стив засек в окрестностях заполярного отеля чужие поисковые зонды.
Погруженная в туманы горная страна исполосована долинами с жесткой желтоватой травой, в белесом мареве прячутся гейзеры и холодные озера. На склонах гор и в долинах растут готэхайво — лунные деревья, окутанные молочной пеной цветов; от их терпкого горьковатого аромата в горле возникает комок, особенно если тебя и без того осаждают невеселые мысли. У Поля было именно такое состояние, тревожное, неустойчивое, с осадком горечи. Когда он находился рядом с Ивеной, Стивом или Тиной, он казался оживленным и собранным — да он в это время и был таким, но стоило ему остаться в одиночестве, как хватало малейшего толчка, чтобы осадок всколыхнулся.
Для того чтобы отделаться от собеседника незачем разбивать передатчик, достаточно отключить связь. И ведь это случилось в присутствии Ивены! Хорошо, что в тот момент она смотрела не на него, а на голограмму, а то могла бы испугаться.
Еще хуже становилось, когда он начинал перебирать свои ошибки. Он все сделал не так, как следовало: не сменил личность, хотя Черная Вдова дралась бы куда эффективней, чем Поль Лагайм; неправильно нанес удар, погубив таким образом свой единственный шанс — если бы это видел Сенегав, его манокарский наставник, брюзжания хватило бы на несколько месяцев.
Убийство было единственной страстью и единственным хобби отставного администратора третьего уровня Сенегава. Государственная служба безопасности выявила его и прибрала к рукам очень своевременно, иначе он окончил бы свои дни в экзекуторской под электроплетью, перед этим перерезав энное количество граждан в чистеньких манокарских подворотнях. В течение долгих лет прирожденный убийца служил Родине, изводя врагов Великого Манокара, а после того, как ушел на покой, стал натаскивать начинающих киллеров, но душа тосковала по любимому делу. В конце концов Сенегав увлекся многоуровневыми компьютерными играми-убивалками с эффектом присутствия; особенно ему нравилась игра с интригующим названием «Замочи бандита в сортире». Наставник Поля утверждал, что она очень старая, ее, мол, создали еще на древней Земле в докосмическую эпоху — одним словом, классика.
Тина относилась к Сенегаву иронически, а Поль терпел его с трудом, только ради приобретения профессиональных навыков, необходимых для уничтожения Лиргисо. Как показала практика, время потрачено впустую.
Воспоминания о том, что происходило между ним и Лиргисо, лежали глубже: словно скрытое под темной водой речное дно причудливого рельефа, с грязным илом, утопленниками и не знающими солнечного света гадами. Поль не хотел погружаться в этот омут. Уж лучше он будет мучиться из-за того, что оказался никудышным киллером — своего рода буфер.
Жутковатое ощущение сдвига реальности, которое он испытал на вилле у Лиргисо, не с чем было сравнить: его едва не затянуло в чужеродную реальность, подчиненную совсем другим законам, изобилующую кошмарными деталями. Поль чувствовал себя так, как будто чуть не утонул, но ценой невероятных усилий все-таки сумел выплыть, несмотря на воду в горле и судороги.
Сейчас он постепенно возвращался в норму, и прогулки по Хенуду этому способствовали. Гуляли вчетвером. Тине и Стиву не в первый раз приходилось скрываться, для них это была не экзотика, а образ жизни, Ивене это даже понравилось, а Поль вначале не мог освоиться с тем, что ему надо от кого-то прятаться у себя дома, на Незе, но потом привык.
Видимо, выглядел он теперь не так плохо, как раньше: Ольга, хотя и не отказалась от идеи сдать его психотерапевтам, уговаривала уже не так настойчиво.
Желудок давно превратился в кровавые ошметья, ничегошеньки в этом желудке не осталось, и все равно Саймона рвало, раз за разом, который день подряд. Стоило только вспомнить ту тарелку с облитыми соусом розовыми кусочками…