Страница 27 из 42
Минеральные вещества кое-как могут окрасить ткань посредством протрав, но гораздо лучше с этим справляются красР1тели органические. А где их взять? Опять же — ¦ поискать в природе подходящие «дары живой земли». Такие, чтобы окрашивали ткани в основные яркие цвета — красный, синий, желтый. Упорный поиск вознаграждался: находились растения, живые существа, дающие желанную краску. Скажем, отличный желтый краситель получается из полевых цветов, именуемых в античные времена «крокус», позднее в славянских языках — «кроки». Древнегреческий драматург V века до нашей эры Эсхил в трагедии «Персы» представляет хор, вызывай, щий мертвого царя Дария из преисподней: «Старый властелин, выйди к нам в своей царской шафрановой одежде!..» Почему же именно царские одежды — шафрановые, желтые? Видимо, не у каждого могли быть таковые?..
Несомненно, не у каждого: подсчитано, что для получения килограмма пигмента требуется обработать около 50 тысяч растений. Неудивительно, что в древности далеко не всякий мог позволить себе роскошь — облачиться в шафрановые одежды. Кстати, и поныне в Испании, в провинции Ламанче, откуда родом знаменитый Дон-Кихот, крестьяне собирают шафран, то есть крохотные пестики цветов, которые цветут считанные часы… Мешочек сушеного шафрана у ламанчского крестьянина — драгоценный запас на свадьбу или на черный день. Правда, нынешнее назначение шафрана иное — он идет на нужды пищевой, парфюмерной промышленности.
Но неужели большинство наших предков не носило одежду желтых тонов вследствие дефицита дорогостоящего шафрана? Как показали археологические раскопки, на Руси в XII веке в качестве натурального красителя использовался сок ольхи. И кора дуба — не только для выделки кожи, но и для окраски тканей. В зависимости от протравы, вариантов технологии мог получиться широкий диапазон оттенков — от песочного до темно-коричневого. Разноцветье одежды достигалось с помощью отвара листьев березы, корней барбариса, еловых шишек или толокнянки. Но и среди «даров живой земли» исстари одни красители считались заурядными, а другие, как шафран, — первоклассными. Но, как это нередко бывает, исключительное по достоинствам сочеталось, увы, с мизерными количествами…
В античном мире самой замечательной и драгоценной краской считали пурпур. В нашем представлении пурпур — это нечто темно-красное. Между тем в древности под пурпуром понималась широкая гамма оттенков — от бледно-розового до темно-фиолетового. При этом был и настоящий «императорский» пурпур, тот самый, которым окрашивали тоги цезарей. Еще такой пурпур называли «тирским», потому' что возле этого славного и многострадального средиземноморского города добывали в море раковины моллюска багрянки. Из десяти тысяч раковин получался всего один грамм красителя…
И пурпур был не единственным источником красной краски для тканей. В свое время половину дани Риму Испания отдавала «натурой» — кермесом, содержащим красный пигмент. «Кермес» — арабское слово, так называлось крохотное насекомое — дубовый червец. Кермес, как и пурпур, добывался в сравнительно небольших количествах, и его едва хватало, чтобы окрашивать наряды господ. Но вот после открытия Америки завоеватели-испанцы обнаружили заокеанского родственника дубового червеца. Предпочитал он обитать не на дубе, а на кактусе, причем одного вида — попала. Несмотря на то, что в Новом Свете начали разводить плантации этого кактуса и грамм красителя получался всего из полутораста насекомых, и этого красителя все равно не хватало.
Неплохим источником красной краски для тканей было еще и растение, которое можно разводить в умеренном климате. Для Европы, впрочем, это пришелец, подобно шелковице. На своей восточной родине растение это называлось «ализари». В странах Европы его перекрестили на «крапп» или «марену красильную». Марене отдавали плодородные земли, в том числе у нас в Крыму, в Закавказье. В то же время из-за океана начали прибывать в Старый Свет корабли, груженные кампешем — «красильным деревом». В наше время за ним закрепилось название «красное дерево», и оно используется исключительно столярами-краснодеревщиками.
Встарь в народе эту заморскую диковинку прозвали еще и «кровавым деревом». В поэме Н. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» бабы с ужасом говорят о тканях, очевидно, окрашенных соком кампеша, что они «собачьей кровью крашены…». Может быть, подоплека негативного отношения к этому красителю отчасти кроется в его двойственности. Ведь в зависимости от способа крашения ткань можно было окрасить как в красный, так и в синий цвет. Отсюда еще одно наименование кампеша — «синий сандал».
Синий… Забегая вперед, отметим, что это, может быть, самый распространенный цвет в костюме многих народов всей планеты. Опять-таки во всех оттенках: от светло-голубого до темно-синего, близкого к темно-зеленому. Все текстильные материалы из натуральных волокон легко окрашивались в синие тона соком весьма распространенного в миро растения. В Западной Европе оно зовется «вайда», в Польше — «фабровник», в России его прозвали «синиль», на Украине — «синичник». Конечно, ухоженные посевы этого растения приносили больше краски, чем дикорастущие. Но и собирать вайду на лугах и полянах было несложно. Однако несколько жалким считалось это растение — дитя Севера, в сравнении с поистине «королевской» синей краской, добываемой в «стране чудес» — Индии! И потому известной во всем мире под именем индиго.
ВСЛЕД ЗА ИНДИГО
Оно богаче вайды пигментом в 50 раз. А главное — дает при окрашивании глубокий яркий цвет. К тому же прочную окраску, неподвластную атакам времени, дождей, солнца. Недавно в Парагвае нашли ткань, окрашенную индиго полтора века назад, а как будто вчера. И после стирки остается неизменной — такова особенность этой чудесной краски. Подобно шелку, сотворить который из праха земного мечтали еще алхимики, индиго стимулировало прорыв к новой органической химии XX века. История эта весьма поучительна.
Но сперва о давнем знакомстве европейцев с замечательной краской. О ней античные авторы имели столь же смутное представление, как о хлопке или шелке. Сообщалось, к примеру, что индиго извлекается из рыбы алу-зеы. В общем-то мифического существа, вобравшего в себя все цвета моря и выходящего из его глубин раз в 70 лет. Оттого-то индиго так редко и драгоценно. Римский писатель I века до н. э. Витрувий жалуется, что индиго не хватает даже живописцам, не то что красильщикам тканей.
В средние века оживляется торговля, налаживаются морские и сухопутные пути караванов судов или верблюдов, везущих товары во все концы света. И на европейский рынок индиго поступает в значительном количестве, хотя цена его довольно высока. Тем не менее его предпочитают менее качественной вайде. И, защищая интересы местного «немецкого индиго», власти в Германии в 1777 году издают указ, объявляющий импортное индиго «дьявольской краской». С церковных амвонов провозглашается, что каждый пользующийся этим «соблазном сатаны» будет осужден на том свете гореть в геенне огненной. Люди благочестивые и суеверные на всякий случаи „довольствуются врйдоп…"
Ясно, что при таком положении вещей индиго сделалось источником бешеной наживы и конкуренции, алхимических вожделений и афер. Знаменитый авантюрист XVIII века граф Сен-Жермен демонстрировал французскому королю «секреты превосходных красок французских тканей», которые якобы добыты посредством пресловутого «философского камня…». Но недалеко уже было время «философского камня» новой эпохи, подлинной науки, в частности, химии, физики, раскрывающих тайны строения материи. В 1869 году был синтезирован первый краситель, способный окрашивать ткани не хуже природного. Его называли по созвучию с «ализари» — ализарином. За этим последовало рождение других рукотворных красителей.
Наконец, после 15 лет упорнейших поисков известный немецкий ученый Адольф Байер получил, синтезировал индиго. Сотворенное не природой, а в лаборатории. Годы ушли на расшифровку формулы этого соединения и годы на его синтез. Арсенал современных методов исследования позволил бы квалифицированному химику-органику решить такую задачу не за 15 лет, а чуть ли не за 15 дней. Да, нынче каждый школьник легко доказывает теорему Пифагора и выпаливает формулу воды, но отдадим должное первооткрывателям — им надо было начинать все сначала. А создателю искусственного индиго пришлось столкнуться с происками магнатов-монополистов доходного дела — поставок индиго из земель колониальной империи.