Остановка

- Пущу, как сказала.

- А вы?

Губы у нее сжались.

- Уйду.

- Есть ли необходимость, Полина Антоновна?

- Садись, Коля, - предложила она вместо ответа.

В который раз я оказывался в неудобном положении, но стерпеть было необходимо. Ведь дела серьезно оборачивались.

- Ну, рассказывай, почему не уехал.

- Я, Полина Антоновна, к Наташе ездил.

- К Наташе?

Она только переспросила, не высказывая удивления.

- Да. Она вам кланялась.

- Спасибо. Давно я ее не видела, не помню когда.

И не спросила ничего, зачем я ездил, почему. Приходилось продолжать самому.

- В поезде случайно оказался вместе с Леной.

- Вот как? Потому она и не приходила, значит.

- Нет, она вернулась сразу.

- Но у меня не была.

- Полина Антоновна! Вы человек пожилой, да и я немолодой уже. Скажу вам напрямую. Произошел у нас с Леной разговор, из которого я все понял. А вы знали или нет?

- Что, Коля? - спросила она как-то скучно.

- Вы знали, что Лена дочь Сергея?

Я поставил вопрос со всей возможной прямотой. Только так можно было всерьез разговаривать с Полиной Антоновной.

Она водила пальцами по какой-то невидимой складке на платье.

- Да, Вадим сказал.

- А сами вы... до Вадима?

- Да ведь о таких вещах молчать принято, Коля.

Я не понял, кто же молчал, Сергей или она сама.

- Но он сказал и этим повлиял на вас?

Полина Антоновна помедлила, а потом сказала коротко:

- Повлиял.

До сих пор мне трудно было представить, что на нее могут влиять. Да и слово "влиять" в данном случае звучало почти условно. Мазин говорил "капитуляция".

- Ну будет об этом, - подняла она опустившуюся было голову.

Я посмотрел на нее внимательно и заметил, как за пару дней сдала Полина Антоновна. Глаза потухли.

- Будет. Как Наташа? Давно я ее видела, не помню когда.

Это был не нарочитый повтор. Похоже, она уже забыла недавно произнесенную фразу.

- У Наташи все в порядке, по-моему, кроме зятя.

- А к новости как она отнеслась?

- С волнением. Они ведь скрывали от Лены.

- Вот как?..

Мне показалось, что она усмехнулась, а может быть, просто губы дрогнули.

- Ей нелегко в нашем разговоре пришлось.

- Но она... не отказывалась?

- Нет. Зачем? И как можно? Лена все документально восстановила.

- По документам? Какие же у нее документы?

Вот и подошел я с ее помощью к сути дела. Сказал про дату рождения, про фотографию, что Полина Антоновна сама отдала, и про другое фото, без нажима, но подробно описав, что на снимке было и кто.

Полина Антоновна слушала очень внимательно, даже оживившись, я бы сказал.

- Этот снимок, кстати, Лена тоже у вас взяла? - рискнул я "пойти на прием".

- Про такой первый раз слышу.

Обмануть она не могла.

- Где же она его достала?..

Ответ был резонным:

- Спроси у нее.

Но Мазин почему-то избрал другой путь, я доверял ему.

- А Сергей? Он не мог дать?

- У Сергея я никогда такого фото не видела.

- Странно.

- Да какая разница... Снимок-то есть. И подтверждает.

- Конечно. Вам, я понимаю, это не особенно интересно.

Слукавил я, она говорила заинтересованно.

- Почему? Мне очень все это любопытно.

И тут я решился на ход конем, от которого ожидал результата в любом случае.

- Полина Антоновна! Не могли же вы не знать о Лене!

Опять она поколебалась, прежде чем ответить.

- Значит, если скажу, что не знала, не поверишь?

- Вам я верил всегда. С тех пор, как мальчишкой в этом доме появился.

- И правильно делал.

- А сейчас?

- И сейчас поверь. Не ждала я того, что Вадим мне сказал.

Вот таким оказался ответный ход. Вроде бы в мою пользу, но... Не к таким ответам и суждениям Полины Антоновны я привык. Всегда она всякой уклончивости избегала, а здесь я не мог не чувствовать, что не договорено в ответе нечто. Но что? Оставалось новые вопросы задавать, а мне почти стыдно уже стало, видел, что расстраиваю я старую женщину, которая и так измоталась.

- Вы ее признать не хотите?

- Лену?

- Ну да.

- Разве она государство иностранное, которое признают или не признают. Она или дочка, или...

Полина Антоновна не закончила.

- Вы сомневаетесь?

- Да не дают мне усомниться! Вот в чем беда. Все с доказательствами. И ты тоже.

- А Сергею вы не верите?

- Сергей мне ничего не говорил.

- Но есть дневник.

- Читала я и дневник.

- Там же ясно сказано, что он любил Наташу.

- И так же ясно, что она его не любила.

Я заставил себя улыбнуться.

- А характер ваш, тетя Поля, с годами не меняется.

- Не нравится? Упряма? - спросила она, но не с вызовом, а скорее устало.

Я поднялся, прошелся по комнате, посмотрел из окна во двор, вспомнил, как спешил когда-то, перебегая пространство от подворотни до подъезда с книжками, засунутыми под ремень. Той же тропкой, вытоптанной в асфальте, ходили Михаил, Сергей, Наташа. Наверно, еще многие и после нас ходить будут, дом-то на века заложен. Свои проблемы возникнут, отношения. А пока еще наши живы, но пора им итог подводить.

- О таких вещах не всегда прямо пишут, черным по белому, даже для себя, - сказал я, возвращаясь к дневнику, и для пущей убедительности добавил: - Тем более что там страницы вырваны.

Сказал, не убежденный в прочности аргумента, и сомнение это заставило меня вернуться мысленно к общей тетрадке, которую листал дважды. Первый раз, разбирая бумаги, случайно наткнувшись на дневник, и вторично специально просматривая его, чтобы узнать о неожиданной для меня любви Сергея. Именно во второй раз обратил я внимание на вырванные страницы. Воспринял как данное и не задумался особенно. А вот теперь вдруг вошло в голову раздражающее сомнение: ведь при первом чтении страницы, кажется, были.

- Что ж, если и вырваны?

"Когда вырваны? Если мне не мерещится, и страницы в тот первый вечер были, значит, их вырвали в течение следующего дня, не позже. Дневник целый день находился в комнате Полины Антоновны. Она?.. Чушь! А больше некому. Или..."

- Полина Антоновна! Вы помните, когда к вам Вадим приходил в первый раз о квартире говорить?

- Ты вышел, а он и пришел.

"Точно, я увидел его в скверике. Он дожидался, пока я уйду, проверял по телефону, кто дома... Точно".

- Вы здесь с ним разговаривали? У себя?

- А где ж еще? Здесь.

"Ерунда. Занесло меня. При ней он не мог взять дневник, читать его, а тем более вырвать страницы. Ерунда".

- Зачем тебе это?

- Так, сам не знаю.

Она не поверила мне.

- У меня ничего не пропало. Что у меня брать?

Если человека заносит, то остановиться трудно.

- А у него была такая возможность?

Я делал неловкие усилия придать своим словам оттенок шутки, а она смотрела серьезно, и глаза ее в этот момент не выглядели потухшими.

- Соседка наша болеет, я к ней выходила.

- А он один оставался? Надолго?

- Задержалась я. Минут на сорок.

Сказано было определенно, будто и время засекалось.

"Сорок минут вполне достаточно. Но зачем?"

- А когда вы дневник смотрели? После его ухода?

- После.

Вопросы мои были настолько прямолинейны, что догадаться об их сути труда не составляло, и я ждал встречных вопросов. Но ничего такого не последовало. Полина Антоновна не проявила никакого интереса к моей версии исчезновения нескольких страниц из дневника Сергея. Можно даже сказать, пропустила мимо ушей. А между тем она всегда относилась к Вадиму отрицательно, больше того, не приняла прямых доказательств Сергеева отцовства, в квартиру пустить согласилась, а жить с внучкой не хочет...

- Вы что-то не договариваете, Полина Антоновна, - вырвалось у меня, и тут же мелькнуло: "Ну, сейчас она мне покажет!"