День гнева

— О, милая, мы невольно ввели тебя в заблуждение, — Виктория изящно поднялась с кровати. — Хоть мы и одна большая семья, но кровно мы не родственники. По крайней мере, не столь близкие. Разве что двоюродные или троюродные.

— Что? — только и сумела прошептать Ева.

— Мне жаль, что ты так долго заблуждалась, — по лицу Вики было видно, что ни капельки ей не жаль. Наоборот она получала садистское удовольствие от происходящего. И Алекс давал ей возможность насладиться сполна. Не принимая участия в разговоре, он предпочитал наблюдать за сценой со стороны.

— Александр не сын Сергея? Но они так похожи!

— Алекс как раз единственный из нас, кто действительно является ребенком Сергея, — Виктория разжала пальцы и простыня упала к ее ногам, открывая вид на совершенное тело. Даже Ева, не отдавая себе в этом отчета, любовалась фигурой девушки, пока та неторопливо одевалась.

— Но что случилось с твоими родителями?

— Считай, что у меня их нет.

— Где же ты росла? — Ева с сочувствием посмотрела на Вику.

— О, я выросла в прекрасном месте. Возможно, ты о нем слышала. Его часто упоминают в детских страшилках. Там живут акулы, там живут гориллы, там живут большие злые крокодилы. Будут вас кусать, бить и обижать, не ходите, дети, вы туда гулять, — Виктория процитировала стишок Чуковского, немного изменив слова на свой лад, и тихо рассмеялась.

Ева больше не желала принимать участие в этом фарсе. Она развернулась на сто восемьдесят градусов и пулей выскочила из комнаты Алекса. Голова у нее раскалывалась от кучи новой информации. Мир, к которому она только-только привыкла, в очередной раз изменился до неузнаваемости. Она не хотела признаваться себе, но такая жизнь ей начала нравиться. У нее, наконец, появились родные. Пусть они отличались от других людей, но лучше иметь такую семью, чем вообще никакой. А теперь выходило, что все это была иллюзия. Глупый розыгрыш. Никакая они не семья. Они друг другу даже не родственники. Как там сказала Вика: "По крайней мере, не столь близкие".

На глаза навернулись слезы. Ева сбежала вниз по ступенькам, плохо соображая, куда направляется. Свернула к входной двери, но вспомнила, что та заперта, а ключ у нее давно отобрали. Тогда она, вытирая на ходу слезы, устремилась в библиотеку — место, где можно побыть наедине со своими горестями.

В библиотеке никого не было. Жильцы дома давно не забредали сюда. Спертый воздух пропитался типографской краской из-за огромного количества книг, что выстроились в ряды на полках. Ева забилась в дальний от двери угол, закрыла лицо руками и позволила себе разрыдаться. Она по-настоящему не плакала с тех пор, как мама впервые напилась. Слезы — признак слабости, а она должна быть сильной.

Растирая по щекам соленые капли, Ева не услышала, как дверь в библиотеку открылась. Раздались легкие шаги, и перед ней присел парень. Он убрал руки от ее лица и недовольно прищелкнул языком.

— Эдак и до разрыва сердца недолго себя довести. Стоит ли так убиваться? — Александр строго смотрел на нее. В его лице не сквозило и тени насмешки, что была так ему свойственна. Достав из кармана кипельно-белый носовой платок, он с удивительной осторожностью промокнул Евины слезы.

— Вы мне не родственники. А Сергей мне не отец, — пробормотала она сквозь рыдания. Ева смутно осознавала, что Алекс последний с кем стоит обсуждать свои проблемы, но он единственный, кто оказался рядом, а ей просто необходимо было выговориться.

— Допустим, так и есть, — кивнул парень. — И что с того?

— Как это: что с того? — от удивления она перестала плакать. — Я думала, мы семья.

Александр вздохнул. Видимо, решив, что разговор предстоит долгий, он сел на пол рядом с Евой и прислонился к книжной полке.

— Я думал, ты нас терпеть не можешь. Разве ты не должна плясать от радости?

— Вы мне не нравитесь, но это не значит, что я снова хочу остаться одна. Я всю жизнь была одна, — призналась она. — Это непросто.

— Ты больше никогда не будешь одна, — он легонько коснулся ее щеки, и по телу Евы пробежали сотни маленьких искорок. — Я тебе обещаю.

Ева впервые обратила внимание на то, какие глубокие у Алекса глаза, словно два омута. В таких легко можно утонуть. Да и цвет у них был непередаваемо сложный, будто кто-то специально наносил один мазок за другим в попытках достичь идеала. Когда он смотрел вот так, без всякой издевки, черты его лица разглаживались, и он выглядел моложе и ранимей.

На краткую долю секунды Еве показалось, что они смогут найти общий язык. Не исключено, что он лучше, чем она считает. Но скрипнула дверь библиотеки и мираж растаял. Губы Алекса сложились в жесткую ухмылку, и он превратился в бездушного монстра, не ведающего сострадания к другим.

— Я слышал ты плакала, — Макс с беспокойством посмотрел на сидящих на полу молодых людей.

— И ты, конечно, решил, что это я довел бедняжку до слез, — Алекс легко поднялся на ноги.

— А разве нет?

— Так все и было. Ты меня раскусил, — парень направился к двери. — Оставлю вас одних. Убежден, что ты, Макс, сумеешь залечить нанесенные мной раны.

— Что он тебе такого сказал? — Максим повернулся к Еве, как только Алекс вышел.

— Ничего, — она поднялась с пола. — Он был довольно мил, по крайней мере, пока ты не пришел.

— И ты ему поверила? — парень скептически усмехнулся. — Алекс великий манипулятор. Он всегда играет выгодную ему роль.

— А какую роль играешь ты? — Ева с вызовом посмотрела на Максима. — Почему ты не сказал мне, что вы с ним не братья?!

— Ах, вот оно что! — он вроде даже вздохнул с облегчением, чем окончательно запутал Еву. — Мы так давно живем вместе, как братья. Я уже забыл, что кровно мы не близкие родственники.

— Вас усыновил Сергей?

— Вроде того, — туманно ответил Макс.

— Но зачем ему я? Или он и правда мой отец? — Ева рассуждала вслух, не нуждаясь в ответных репликах. — Иначе с чего ему давать матери такие огромные суммы денег?

— Это тебе лучше спросить у Сергея.

Ева вздрогнула. За собственными мыслями она забыла, что в библиотеке есть кто-то еще. Видя, что Ева сильно расстроена, Максим подошел к ней и нежно обнял за плечи. Она прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза. Стало так спокойно, что показалось: она может простоять так всю жизнь. Лишь бы он не отпускал ее. Во всей этой истории было и кое-что положительное: они с Максом не родня, в их венах течет разная кровь. А значит, в их близости не будет ничего дурного.

Ева приподняла голову и легонько поцеловала Максима в уголок губ. Она рассчитывала, что дальше парень возьмет инициативу в свои руки, но он неожиданно отстранился.

— В чем дело? — спросил она. — Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься, — он ласково улыбнулся. — Безумно нравишься. Я никогда еще не встречал подобных тебе. Если тебя нет рядом, мне становится тревожно оттого, что ты не со мной. И еще я постоянно думаю о тебе, но…

Ох уж это извечное "но"! Ева напряглась, предчувствуя кучу неразрешимых проблем.

— Но нам стоит быть осторожными. Я не хочу причинить тебе вред, — закончил Максим свою мысль.

Ева нахмурилась. Последние слова парня никак не желали укладываться в голове.

— Что значит: ты не хочешь причинить мне вред?

— Я пока не могу сказать большего и не потому, что не желаю. Видишь ли, в нашей семье есть определенные правила, которым обязаны подчиняться все. Но я обещаю: мы непременно будем вместе. Только подожди немного.

Ева ничего не понимала, но наверняка знала одно: она готова ждать сколько придется. Ведь Макс особенный. Впервые в жизни один только взгляд другого человека заставлял ее сердце бешено колотиться.

Глава 12. Медвежатник

— Не обязательно было говорить девчонке правду, — Алекс негодовал, но не понимал до конца причину своего недовольства.

— Ты бы предпочел, чтобы она считала нас извращенцами? — Виктория издевательски вскинула брови.