Страница 61 из 73
Крутанувшись на стуле, я поворачиваюсь спиной к Юлию.
Это очень личный момент, когда у тебя разбивается сердце. Я не хочу, чтобы он был свидетелем. Внезапно, мне хочется остаться одной.
Дыша через комок образовавшийся в горле, я напрасно пытаюсь сдержать слезы.
Юлий говорит:
— Он ни во что не ставит окружающих его людей. Если ты не бросишь его, то станешь для него кем-то и он будет считаться с тобой.
Прикрыв лицо рукой, я чувствую обжигающие слезы, хлынувшие из моих глаз и увлажняющие мою ладонь, затем слышу, как дверь моего кабинета открывается и потом закрывается. Я думаю о словах, которые не могу заставить себя произнести в этот момент.
Спасибо тебе, Юлий.
Вернувшись домой после девичника с Дэйвом и Никки, я отпираю дверь в квартиру, и как только вхожу внутрь, срезу же скидываю с ног туфли.
Я понятия не имею, почему мы, женщины, носим подобную обувь. Каблуки – настоящее современное устройство для пыток.
Единственная причина, по которой я надела их это потому, что эти роскошные ярко-красные туфли мне купил Твитч. Они идеально подходили к обтягивающему, маленькому, черному платью, которое купил мне тоже он. И красный кожаный клатч, и рубиновый кулон. Все это купил мне Твитч.
Ничего себе.
Я уверена, что мой сегодняшний наряд стоит примерно тысячу долларов. Что, по моему мнению, просто возмутительно.
Мне необходимо было провести вечер с подружками. И я говорю это не для того, чтобы кого-то оскорбить. Дэйв считает себя одной из нас еще со времен университета. Это так мило.
Я голодна. А также пьяна.
Держась за стену в коридоре, для поддержки, я маленькими шажками иду в комнату. Включаю музыку и подпеваю песне Кэрри Андервуд – Blown Away. Грустная песня.
— Печальная песня. Я не хочу печальную. Мне нужно что-то позажигательней. — Говорю я сама себе.
Покачиваясь, я осторожно тыкаю по кнопкам, и просматриваю свой плейлист. Остановившись на «The Fray» – Love Don’t Lie, я издаю радостный вопль и начинаю пританцовывать в такт музыке. Взяв с туалетного столика расческу, я провожу ею по птичьему гнезду, в которое превратились мои волосы и прокручиваю в голове события этого вечера.
Я встретилась с Дэйвом и Никки в баре и, обменявшись с ними поцелуями и обнимашками, села на расшатанный барный стул. Мы делились друг с другом тем, как прошла неделя, новостями и о говорили своих отношениях. Что было немного странно, потому как наш разговор происходил примерно так....
Я сказала им:
— У нас с Твитчем пока все хорошо. Он сложный и все такое, но со мной он становится другим. Он хорошо относится ко мне. Ему нравится баловать меня и с каждым днем я люблю его все сильней. Так что, думаю, у нас все хорошо.
Никки и Дэйв мило улыбались, глядя на меня. Я так рада, что мои друзья поддерживают меня. Это так много для меня значит.
Потом Дэйв взглянул на Никки и выдал:
— Как, думаешь, обстоят дела с Хэппи?
Она пожала плечами:
— Нормально. Мне кажется. Секс обалденный и я уверена, он предпочитает женщин, но... — Она одарила Дэйва хитрой улыбкой: -… мне нравится наблюдать за ним и Дэйвом. Это так возбуждает.
Дэйв игриво ее толкнул:
— О, спасибо, крошка. Мне тоже нравится смотреть, как вы трахаетесь. Киска меня не привлекает, но наблюдать за всем действом – очень горячо.
У меня отвалилась челюсть из-за странного предмета их разговора.
Никки захихикала:
— О, особенно мне нравится, когда он... — она наклонилась к Дэйву поближе и прошептала что-то ему на ушко. Дэйв закусил губу, прежде чем пробормотать: — Мне тоже это нравится.
Подняв руку, привлекая внимание бармена, я сделала заказ:
— Мне потребуется примерно одиннадцать коктейлей, чтобы стереть последние пять минут идиотизма из моих воспоминаний. Что бы вы посоветовали?
Пока мое лицо пылало от смущения, Никки и Дэйв ухмылялись как пара кошек, которые добрались до сливок.
Мы пили. И болтали. И вновь пили.
Потом разговор пошел в более привычном для меня русле.
Дэйв нечленораздельно произнес:
— Вы знаете какое слово является странным?
Никки и я ждали его ответа, затаив дыхание.
— Брюки. Почему во множественном числе? Да, у каждого есть по две ноги, но это только один предмет одежды. Должно быть «брюк», черт побери!
Шепоток одобрения пробежался по залу. Потом я сказала:
— Мне это тоже не нравится. Это та же самая ерунда, что и Увитбиксы. Почему одна штука называется Увитбиксы9? По идее должен быть Увитбик, если один, правильно же?
Дэвид, кивая, потягивал свой коктейль:
— Вот по этому-то мы и друзья.
Никки взволнованно хлопнула по барной стойке.
— У меня тоже есть слово! Почему ножницы, называются ножницами? — Дэйв и я окинули ее своими лучшими одобряющими взглядами и согласно закивали.
Я люблю своих друзей.
Тряся головой, вспоминая все те глупости, что мы несли в баре, я пританцовываю в такт музыке, льющейся из моей супернавороченной стереосистемы, кружась по всей комнате.
Повернувшись, я взвизгиваю, наткнувшись на черную тень перед собой. Глубоко вздохнув, я открываю рот, чтобы закричать, как вдруг чьи-то руки обнимают меня, и я чувствую его запах.
Засранец Твитч. Подлый, глупый Твитч с этими его подползаниями, прятаньем, и подкрадыванием.
Млея от его объятий, я выдаю первое, что приходит мне в голову:
— Почему ты больше не используешь на мне ремень?
Ух ты. В моем голосе прозвучало намного больше обиды, чем я планировала.
Отстранившись, он отвечает:
— Потому что я уверен, что ты больше не попытаешься убежать.
Хмммм. Ну, я думаю в этом есть какой-то смысл. В нетрадиционном смысле слова. Я думаю.
Я все же надуваю губки.
Он удивленно спрашивает:
— Ты напилась?
Я фыркаю:
— Нет. Я выпила всего...— мысленно подсчитываю - ...шесть Лонг-Айлендов, и рюмку текилы. Я в порядке.
Произнеся все это, у меня вдруг подкашиваются коленки, и я висну в объятиях Твитча как тряпичная кукла. Он нежно целует меня где-то в область бровей: — Ты хочешь, чтобы я использовал ремень?
Я хрипло отвечаю:
— Да.
Посадив меня на кровать, я наблюдаю за тем как он отходит от меня к своим штанам, которые валяются на полу, вытаскивает ремень из петель и идет назад ко мне.
Вау. Он необъяснимо завораживающе действует на мое сознание. И так каждый гребаный раз. Обычно, мои мысли роятся в той штуке, которую я называю мозгом. Но в данный момент, все что я слышу – это пронзительный свистящей шум в голове.
Мы официально ненормальные.
В моем раскованном алкоголем состоянии, я говорю ему:
— Я хочу попробовать что-нибудь новое этой ночью.
Он останавливается на полпути ко мне. То, как он оборачивает ремень вокруг своей руки, такой крепкой и привлекательной, это самая возбуждающая вещь, которую я когда-либо видела.
— О, да? И что же, Ангел?
Я маню его пальцем, и он подходит ближе. Затем я встаю на колени на кровати и, наклонившись к его уху, шепчу:
— Ролевую игру.
Он издает смешок:
— Без проблем, я только «за».
Внезапно занервничав, я отстраняюсь и опускаю подбородок:
— Ты скорее всего решишь, что я странная. Или ненормальная.
Он отвечает:
— К черту нормальность. Кто решил, что нормально, а что нет? Ярлыки, малышка. Это все ярлыки. Ну, скажи мне, малышка, что именно ты хочешь? — Но я не могу решиться на это признание. — Давай, Лекс. Я не буду тебя осуждать. — Но я все равно не могу. Потом он осторожно спрашивает: — Ты хочешь попробовать то, что делала Линг?
Мне так стыдно. Я закрываю лицо руками, мое сердце бешено стучит в груди.
Он берет меня пальцами за подбородок и поднимает мое лицо. Я обессилено опускаю руки, смирившись с судьбой. Он смотрит в мои взволнованные глаза, нежно целует и говорит: