Страница 40 из 73
Мы стоим в очереди, ожидая, когда нас пригласят присесть, и в этот момент, к нам направляется пожилой мужчина, одетый в белую рубашку и белый поварской колпак. Свои влажные руки он вытирает кухонным полотенцем, и что-то бегло говорит по-итальянски.
Твитч ухмыляется ему в ответ, перед тем, как выпустить мою руку, и делает шаг к нему навстречу. Пожилой мужчина целует его в обе щеки, продолжая быстро говорить. Я не могу не улыбнуться, видя его оживленные жесты руками и игривое нахмуривание. Он хватает Твитча за щеку, немного ее треплет, затем хлопает по ней и отпускает.
И мысль о ком-то, кто вот так с ним обращается, меня поражает. Так сильно, что мои глаза расширяются, и, сдерживая смех, я сильно прикусываю губу.
Когда мужчина замечает меня, он вглядывается пристальнее, и замолкает. Мило улыбаясь, он говорит:
— Привет. Я – Джо.
Он протягивает мне руку, и я, улыбаясь, принимаю ее:
— Я – Лекси. Приятно познакомится, Джо.
Твитч, глядя на мужчину, закатывает глаза:
— Просто дай нам столик, старичок. Мы голодны.
Толкая Твитча локтем, мужчина бормочет:
— Я покажу тебе старичка.
Он провожает нас к столику в дальнем углу, подальше от других клиентов, а я озираюсь по сторонам, и благодарю Бога за уединение. Я хотела бы, чтобы сегодня ночью, мы наконец поговорили о чем-нибудь большем, чем просто о делах. Я хотела бы узнать больше о Твитче, но должна действовать по-хитрому.
Я должна вынудить его ответить на вопросы, но, чтобы при этом не казалось, будто я что-то спрашиваю.
Схватив моё меню, Джо, с обиженным видом, выхватил его у меня из рук.
— Ну, нет, леди. Нет. Это твоя первая ночь с нами, так что для меня — честь выбрать то, что ты будешь есть.
Моё сердце пропустило удар. Что, если он выберет то, что мне не понравится? Это может плохо закончиться. Увидев моё обеспокоенное лицо, Джо улыбается.
— Не смотри так на меня. Тебе понравится. Я обещаю.
Через маленький столик, я смотрю на Твитча. Он ставит локти на стол, скрестив руки под подбородком. Потом приподнимает брови, как бы говоря: «Даже не трудись спорить».
Так и не буду.
Сверкая яркой улыбочкой, я говорю Джо:
— Это мило. Но я должна предупредить вас, что не люблю морепродукты.
Уже уходя, Джо отвечает:
— Заметано.
Твитч говорит:
— Я уже сказал ему о морепродуктах. И о перце. И о горохе.
В замешательстве, на мгновение я морщусь, прежде чем вспоминаю, что у Твитча привычка за мной наблюдать.
Я выпаливаю:
— Ты по-прежнему за мной наблюдаешь?
Мой мозг хлопает себя по лбу.
Твитч берет кусочек хлеба, и откидывается на спинку стула, уставившись на меня. Откусывая кусочек высокоуглеродного совершенства, он один раз кивает. После этого я спрашиваю спокойнее:
— Когда ты в последний раз за мной наблюдал?
Проглатывая, он выпрямляется на стуле:
— Сегодня. Ты и Николь ходили по магазинам.
Такого я не ожидала. Поэтому бормочу:
— Понятно.
Я смотрю, как он достает из кармана уже открытый пакетик с шоколадными конфетками, засыпает горстку в рот и жует.
Отвлекаясь от хода своих мыслей, слегка улыбаясь, я говорю:
— Я чего-то не понимаю? Ты не похож на любителя разноцветных шоколадных конфеток.
— Ага, ну это лучше, чем принимать до хера кокаина.
Это меня затыкает. Улыбка сползает с моего лица.
— Я был наркоманом. Я видел, что это делало со мной, и бросил. Резко бросил. Заставил Хэппи увезти меня в Кимберли5, закрыть в хибаре, и охранять дверь под дулом пистолета. Я сказал ему, что, если попытаюсь сбежать, чтобы стрелял в меня.
Хэппи? Невозможно. Я усмехаюсь:
— Это жестко. Как будто он бы в тебя выстрелил.
Прожевывая еще горстку шоколада, он, смеясь, закашливается:
— Черт, девочка. Он использовал всю обойму, сдерживая меня внутри, — его улыбка исчезает, лицо серьезнеет, а глаза теряют фокус: — Ты понятия не имеешь, на что похож отказ от наркотиков. Клянусь, я мог бы убить кого-нибудь за дозу в первый день. Три дня меня рвало, и я чувствовал себя, будто умираю. Расчесывал кожу. Я царапал все тело, раня себя. Это было неприятно. Я полностью отколупал ноготь, просто для отвлечения. Это было ужасно. Но все закончено.
Я открываю рот от удивления:
— Ты рассказываешь мне, что испробовал DIY (прим. пер. Do It Yourself — сделай сам) реабилитацию на себе?
Он торжественно кивает.
Я не могу в это поверить. Большинство детей, которых я встречала на улицах, увлекаются этим же или подобным, и они проходят интенсивную реабилитацию, иногда в течение многих месяцев, чтобы избавиться от этой привычки. Некоторые все равно возвращаются к употреблению. Так что слышать, что Твитч насильственно сам себя реабилитировал... это потрясающе. Правда, потрясающе.
Я сверхвпечатлена его самоконтролем.
Это самое серьезное из того, что он мне о себе рассказывал, и пока мне везет, я шепотом спрашиваю:
— Почему я?
От этого вопроса ему стало не по себе. Я поняла, потому, как он внезапно скривился, и на мгновение, мне стало интересно, не зашла ли я слишком далеко. И не поспешила ли я? И в этот момент он ответил мне:
— Потому что ты – это ты.
Он сказал это так, как будто это все объясняло. Но мне этого недостаточно. И я спрашиваю:
— Как долго ты за мной наблюдаешь?
Отвечая, он смотрит мне прямо в глаза:
— Давно.
Откашливаясь, потом он наклоняется вперед, и говорит то, чего я никогда не ожидала услышать:
— Когда ты – наркоман, легко стать зависимым от каких-то вещей. И это отчасти похоже на меня. Я — личность со склонностью к привыканию. Так что я перестал наркоманить, но пристрастился к конфеткам. Затем, раз в неделю, я начал посещать тренажерный зал, чтобы отделаться от конфеток. Но это стало навязчивой идеей. Мне нужно тренироваться три раза в день. Потом ты... — его взгляд смягчается, — я сказал себе, что какое-то время должен за тобой понаблюдать... — и он замолкает.
И хотя он ничего не произносит, я и так понимаю, что он хочет сказать.
Это должно было заставить меня вспотеть, а не заставить мое сердце наполниться подобными чувствами.
— Я – привычка?
И он тихо отвечает:
— Худшая. Не существует никакого лекарства от этой зависимости.
Я хрипло отвечаю:
— Ох.
Внезапно нахмурившись, он заявляет:
— Я нехороший человек.
Отстранившись от меня, он добавляет:
— Ты думаешь, что такой человек, как я, заслуживает такого совершенства, как ты? Нет. Я расскажу тебе прямо сейчас, что не заслуживаю.
Он кажется расстроенным собой, покусывая ноготь большого пальца:
— Дело в том, что я эгоист. И мне плевать на то, чего я заслуживаю. Все, что меня беспокоит – это то, чего я хочу. И я так чертовски сильно тебя хочу, что сделаю все, что угодно, чтобы тебя удержать.
В моей голове звучит тревожный сигнал, но сердце машет ему руками, утихомиривая его. Еще раз.
— Ох, — я говорю так тихо, что едва себя слышу.
Я открываю рот, готовая задать следующий вопрос, когда замечаю Джо, идущего к нам с двумя мужчинами, руки которых заполнены тарелками с едой. Не могу сдержать смешок, и Твитч поворачивается, чтобы посмотреть в их сторону. Он улыбается и качает головой.
К Джо подходит еще один официант, который пододвигает дополнительный стол под все наши тарелки. В тот момент, когда он их ставит, он подробно объясняет состав каждого блюда, и из какой части Италии оно родом. Нам принесли: стейк, пасту, ньокки6, суп, тарелку сырной нарезки, и тонко нарезанную прошутто7.
Все это выглядело божественно.
Подмигивая, Джо нас оставляет, чтобы мы поели, и я не жду Твитча, накидываясь на ньокки с розовым соусом. Я люблю ньокки. Я думаю, что ньокки серьезно недооценивают. А эти ньокки – легкие и воздушные, как маленькие облачка, которые тают во рту. Я полагаю, что мое мнение нужно озвучить:
— Ньокки такие вкусные. Я думаю, это одно из самого недооцененного блюда. Люди должны знать, насколько вкусны ньокки.